Тёмный Рассвет. Дорогой ненависти (СИ) - Керимов Тимур - Страница 40

Палпатин молча встал, обошел стол и, шагнув к девушке, легким движением поправил черный локон, выбившийся из прически. Его рука скользнула по ее щеке.

— Не зли меня, милая моя. Поверь, я всегда был с тобой мягок.

Сайлорен резко откинулась на спинку кресла, уходя от прикосновения.

— Значит, всем, что произошло за это время, я обязана исключительно вашей мягкости?

— Ты не видела меня, когда я бываю по-настоящему зол… грех губить такую красоту.

— Тогда не губите. Зачем вы натравили на меня инквизиторов? Зачем послали за мной Вейдера?

— А зачем задавать вопросы, на которые ответы и так известны? Вот, отведай это блюдо. Ингредиенты настолько дорогие, что на Корусанте его подают только в лучшем ресторане. А для того, чтобы составляющие не испортились, блюдо надо приготовить в течение двадцати четырех часов, — Палпатин взял со стола пузатую бутылку темного стекла. — Может быть, попробуешь коррелианский виски? Из особых запасов. Не стесняйся меня, девочка моя.

Сайлорен чуть дрогнувшей рукой положила на тарелку порцию хваленого корусантского деликатеса. Вкус в самом деле был необыкновенным, но под взглядом желтых глаз Императора аппетит у девушки пропал. От поставленного рядом с ней бокала с виски девушка отвернулась.

— Я не люблю крепкие напитки.

— Тогда еще набуанского, — сказал Палпатин с улыбкой, от которой Сайлорен стало не по себе.

— Не утруждайте себя, мне достаточно, — холодно проговорила девушка, стараясь держать себя в руках и не выдать волнение. От немигающего взгляда Императора по обнаженной спине забегали мурашки.

Палпатин обошел кресло сзади и провел рукой, едва касаясь её спины.

— Какая у тебя мягкая, шелковистая кожа… — в его тихом голосе ощущалось что-то, от чего у Сайлорен похолодели руки. Она вздрогнула и отшатнулась.

— Не прикасайтесь ко мне!

— Ну что ты, милая моя… не нервничай… — прозвучал мягкий шепот над самым ухом.

И девушка почувствовала, как по телу разливается странная слабость. Император наклонился и по-хозяйски положил руку на её обнаженную спину. Сайлорен, задрожав от накатившего внезапно омерзения, попыталась стряхнуть эту руку движением плеч, но с удивлением обнаружила, что тело повинуется непривычно плохо — словно она находится в толще воды, и каждым движением вынуждена преодолевать ее сопротивление. Палпатин, едва касаясь кожи, гладил ее спину, опускаясь все ниже. С неимоверным трудом Сайлорен извернулась, чтобы избежать этого неприятного прикосновения. Император движением руки отодвинул ее кресло от стола, а затем отступил на шаг и легко освободился от черной мантии-балахона, оставшись в широких штанах и просторной рубашке, закрытой шнуровкой.

До Сайлорен постепенно стало доходить, что должно произойти дальше, и от ужаса осознания на коже выступила испарина. Губы беззвучно зашептали: нет, не надо, пожалуйста… только не это. Все, что угодно, но не это…

Однако Дарт Сидиус не слышал ее шепота, а может быть, не счел нужным обратить на него внимание. Он не спускал с нее хищного взгляда и неторопливо шагнул вперед. Сайлорен, преодолевая слабость, поднялась с кресла и попыталась отступить. Но тут взгляд ее случайно упал на по-прежнему лежащий возле тарелки столовый нож, и в безотчетном порыве девушка стиснула серебряную ручку непослушными пальцами. Палпатин заметил это движение и хрипло рассмеялся.

— Ну что же, так будет даже интереснее. А теперь, моя дорогая, подойди ко мне.

— Нет, — еле шевеля губами, выдохнула Сайлорен.

— Я сказал, ко мне, — голос Императора зазвучал жестче.

Её тело, несмотря на отчаянные попытки своей хозяйки к сопротивлению, сделало шаг навстречу Императору. Девушка чувствовала себя марионеткой в руках опытного кукловода, дергающего за нужные ниточки. Подняв на Палпатина полные невольных слез глаза, Сайлорен замахнулась ножом и попыталась ударить, но мышцы не повиновались, и удар получился медленным и слабым. Императору ничего не стоило перехватить ее запястье и одним движением вывернуть нож из слабеющей хватки. По его губам скользнула гадкая усмешка, а потом он начал целовать её, легко преодолевая ее поистине жалкие попытки его оттолкнуть. Изо всех сил откинув голову назад, девушка, чувствуя подступающее к горлу тошноту, силилась уклониться от этих влажных поцелуев. Палпатин, одной рукой удерживая ее за спину, другую опустил за вырез платья, коснулся ложбинки между грудями и повел тыльной стороной ладони по её левой груди, слегка касаясь соска. Сайлорен, задрожав от отвращения, снова попыталась его ударить, но тело опять предало. По нему начало разливаться непонятное и оттого невыносимо противное возбуждение. А удар вышел так себе и только раззадорил Императора. Он языком провел по её шее и щеке и тихо проговорил:

— Какая ты вкусная, девочка моя! Признаюсь, в последнее время твоя красота начала по-настоящему восхищать меня. И я уже очень давно хочу тебя. Будь умницей, иди за мной. Не заставляй меня поступать сурово. Я не хочу применять к тебя жесткие меры принуждения.

Сайлорен молча замотала головой, стискивая зубы и не делая попыток пошевелиться. Палпатин прищурился и сделал движение рукой, словно затягивая что-то. В то же мгновение Сайлорен показалось, что невидимый поводок захлестнул её шею и дернул вперед, вынуждая сделать несколько шагов, чтобы не упасть. Император направился вглубь комнаты, к алькову, который был скрыт красным занавесом. Чуть заметный взмах руки — и тяжелая ткань скользнула в стороны, открывая широкую кровать с алым балдахином. Увидев ее, Сайлорен затряслась в беззвучной истерике. Ужас, омерзение и отчаяние мешались в ее душе. Нет, только не это… Но тело совершенно отказывалось подчиняться. Казалось, без разрешения Палпатина она даже пальцем пошевелить не может. Все лихорадочные попытки сознания вернуть утраченный контроль оканчивались нечем. Внезапно её осенила догадка — в вино или в еду было что-то подмешано. Что-то, что подавляет волю, превращая человека в послушную марионетку. Император остановился и повелительно махнул рукой.

— Подойди к кровати.

Сайлорен изо всех сил старалась оттянуть этот момент и, отчаянно борясь за власть над собственным телом, на мгновение даже сумела перехватить контроль, но Палпатин, пристально наблюдавший за каждым ее движением, шевельнул рукой — и девушка судорожно схватилась за горло, задыхаясь. Драгоценный миг был упущен. Будь ты проклят, мерзавец! Жалкий извращенец…

Подле кровати стоял столик, уставленный напитками, фруктами, сладостями, бокалами и фужерами. Чуть в стороне стояла неприметная бутылка красноватого стекла. Император наполнил высокий бокал прозрачной жидкостью из той бутылки и протянул его девушке. Сайлорен прикусила губу и покачала головой.

— Я сказал, пей! До дна, — голос Императора иглой вонзался в затуманенное сознание, словно напрямую отдавая приказы ее телу.

Пальцы взяли хрупкую ножку, тонкий край звякнул о зубы, безвкусная жидкость полилась в горло. Всё это — минуя ее собственную волю. Стена тумана, царившего в голове, стала плотнее, хотя осознание происходящего оставалось по-прежнему четким. И эта четкость, смешанная с абсолютным бессилием, только умножала её страх, смешанный со стыдом. Дарт Сидиус забрал из ее дрогнувшей руки бокал и отбросил куда-то в сторону. Раздался звук бьющегося стекла, показавшийся Сайлорен оглушительным, как гром. Император, слегка склонив голову на бок, медленно провел языком по губам.

— Раздевайся, сладкая моя. Не томи старика, — Палпатин рассмеялся, и Сайлорен захотелось зажать уши, но даже это движение оказалось ей не под силу. (Сайлорен превратилась в пленницу собственного тела, которое словно жило своей жизнью.)

Непослушные пальцы сами начали одну за другой расстегивать пуговицы платья. По лицу, смывая макияж, катились слезы. Бессильные слезы унижения. Осталась последняя застежка…

— Стой, — внезапно проговорил Палпатин, повелительным жестом словно замораживая ее движения. — Подойди ко мне.

Пошатываясь на высоких каблуках, Сайлорен шагнула к Императору и замерла, безвольно опустив руки. От слез перед глазами все расплывалось, так что даже фигура Палпатина казалась какой-то размытой и нечеткой.