Спецкор. Любовь и тигры (СИ) - Аади Ал - Страница 29

Мы втроем уместились за круглым столом, осматриваясь вокруг с интересом, пока Вик наливал нам горячий чай и выставлял на стол угощение. Посмотреть было на что. Дальнюю стену увешивали охотничьи трофеи вроде шкурок и оленьих рогов. На другой стене примостились самые разнообразные рыболовные снасти.

Степан Степаныч деловито постелил на стол чистую льняную скатерть и, поставив перед каждым дымящуюся кружку, водрузил на середину хлеб и мясо на большом блюде. Копченый олений окорок, нарезанный тонкими ломтями, вызвал у нас настоящий восторг. Как оказалось, проголодались все. Сделав бутерброды с ноздреватым мягким хлебом, мы с удовольствием пили обжигающе горячий напиток с добавлением каких-то ароматных травок и Рыжик, надо сказать, тоже не отставал. Только когда все куски мяса были уничтожены — в основном самим хозяином и итальянцем, Вик достал банку с вареньем и горсть маленьких шоколадок. Еще раз наполнив опустевшие чашки, он отпил глоток из своей, и, откусив половину бутерброда с абрикосовым желе, задумчиво пожевал, а потом проглотил оставшуюся половину одним махом, после чего откинулся на спинку стула и проговорил со вздохом удовлетворения:

— Хорошо! Да, хорошо!

Мне казалось все это действо каким-то сном. Не привыкла я к таким посиделкам в старых маленьких домишках, к бутербродам на скорую руку, разношерстой компании. Но почему-то сейчас, когда усталость дала себя знать, а сытость настраивала на лирический лад, я чувствовала себя очень спокойно и мне, как и Вику, было ‘хорошо!’.

Я положила ложечку варенья в чай. Успела. На вкус оно чем-то и правда напоминало абрикосовое желе. Моретти, который умял большую часть копченой оленины, теперь с удовольствием налегал на сладкое, захватив себе банку и обильно намазывал ломти белого хлеба.

Нарушая все нормы поведения за столом, и облизывая свои длинные пальцы, на которых оказалась часть этого самого лакомства, Сержио поймал мой взгляд и спросил:

— Хочешь?

Наверное, я покраснела.

Он сам понял, как двусмысленно прозвучал его вопрос, и, лениво улыбнувшись, произнес:

— Манджаре мармелатэ, миа кара?

— Что? — не знала, что и думать. Это же Сержио! Не мог он говорить мне гадости! Или мог?

— Варенье хочешь, Ди?

Вот наглый тип. Стоит только расслабиться… Такой приличный парень, казалось бы, а ведет себя… Решила эту мысль не развивать. В конце концов, атмосфера странного вечера очень располагала к упрощению манер и сеньор Моретти отлично проводил время, вписавшись в эту обстановку гораздо лучше меня.

— Нет, спасибо.

— Сей кози ванитозо! — похоже, он решил меня довести. Однако не успела я ничего ответить, как он шутливо поднял руки. — Я сказал, напрасно вы, Диана, это на самом деле делицсёзо — вкуснятина.

— Я вам верю, Серж! — вежливая улыбка, сопровождавшая эти слова, была из серии ‘притормози!’. Заметила тут же, что Степан свой бутерброд доел, и напомнила ему:

— Вик, вы, может, начнете рассказ?

— Да, конечно, да. Может, кто-то еще чаю хочет?

Рысь, взяв на себя роль помощницы, убрала со стола крошки, блюдо с остатками копченого мяса и отняла у Моретти опустевшую банку варенья. Итальянец заявил, что с удовольствием выпил бы теперь что-нибудь покрепче.

Мы с Олей согласились на чай. Иногда могу выпить очень много чая, особенного такого вкусного. С детства любила его больше других напитков. Да и слушать рассказ приятнее, когда в руках что-то есть.

Когда Сержио получил порцию алкоголя, а Рысь вернулась на свое место, придвинув к себе несколько оставшихся шоколадок, Вик поставил перед нами очередные чашки с чаем и приступил к изложению истории удивительного дома на скале.

— Мне было двадцать два года, когда мы с отцом переселились на Прерию. Да. Это было около восьми лет назад. Я окончил архитектурный, а так же хорошо знал отцовский бизнес, так как с детства крутился в его конторе, но партнером отца так и не стал, долго объяснять почему… Да. Долго. И к истории дома это отношения не имеет.

— Так вы архитектор?

— Да, Диана. Можно и так сказать. Но не часто работаю по профилю… Да, — он приподнял чашку, нервно смахнул из-под нее несуществующие крошки, поставил обратно, и продолжил, глядя неизвестно куда. Один глаз смотрел куда-то в бок и вверх, словно он видел что-то недоступное нам. Скорее всего, так и было.

— Пожалуйста, продолжайте, Вик, — попросила я.

— Асколтарти, — стул Моретти стукнулся передними ножками о пол, но по крайне мере, он перестал на нем раскачиваться, действуя мне на нервы, — Слушаем вас внимательно, Вик!

Степан будто не слышал нас, но, помолчав около минуты, все же продолжил:

— Нас было трое друзей, я из них самый младший. Да, младший. Мы много времени проводили вместе, строя планы на будущее… Почти каждый вечер. В этом самом домике, который построили сами буквально за неделю. Ваське тут дали должность смотрителя маяка…

Голос его дрогнул. Он замолчал и нахмурился.

У меня тоже сжалось сердце. Явно, что тут кроется какая-то трагедия.

— Вот Васька первый и заметил это место в горах. Да, первый заметил. Сидели здесь как-то, отдыхали. А Васька всё горы в бинокль рассматривал и вдруг стал орать. Мы с Пашкой думали, крыша у парня поехала. Так и подумали. Да. Дерганный он был в последнее время, странный. А он тычет пальцем и говорит — там я Миле построю дом. Мила — это его девушка была. Красавица. Да, красавица, из богатых… Мы все были немножко в нее влюблены. — Вик глубоко вздохнул и продолжил чуть изменившимся голосом. — Мы слетали туда с Пашей — это третий друг. Геолог. Да, геолог. Он определил, что порода в том месте очень крепкая, и дом идеально впишется, главное, материал нужно специальный для стен… Ну, Паша собаку съел на этих новейших технологиях, хоть и геолог, потому мы к нему очень прислушивались. Да. Все правильно говорил. А Васе главное покрасивее — чтобы Миле понравилось. Жениться хотел. Старомодный был. Проект начали делать на следующий же день. Да, на следующий. Я делал, а они мешали. Убить их готов был, — кажется, Вик всхлипнул, или мне показалось. — Васька назанимал денег, да и мы с Пашей подкинули ему, что могли. Да, подкинули, что могли. Все, что было. И понеслось. Строили днем и ночью, продумывали каждую мелочь. Да, ругались. Пару раз чуть не передрались… Веселое было время, да, веселое, очень хорошее. Потом под конец денег не хватало. Людей нанимать, все прибамбасы покупать. Охранные системы проводить… Заняли у папашки Васиного в тайне от парня. Думали, должен же он сыну помочь. Да, должен… До свадьбы оставался всего месяц, когда Вася погиб…

Степан замолчал, потом вдруг схватил стакан Сержа, который все еще оставался полным, и залпом осушил.

— Простите, Диана, — сказал он, отдышавшись, — никому не рассказывал еще. Да. Не думал, что будет так больно. Да. Не думал.

— Это вы простите, — я положила руку на его запястье, не зная, как еще поддержать. — Если вы сейчас не можете, то расскажете потом.

— Нет-нет, нормально. Да. Все в порядке. Ну вот. После Васиной смерти, его отец велел вернуть то, что он нам дал на постройку. Да, после смерти… Нам негде было взять деньги, все было вложено в дом, да, в дом. Долгов много, а денег нет. Да, совсем нет. Думали, что придется дом кому-то продать, а так не хотелось! Да, не хотелось. И тут Мила, невеста Васина, сказала, что оплатит все сама. Она хотела, чтобы мы достроили дом Васиной мечты. Так и сделали. Да, так и сделали, достроили. Мила богатая девушка. Она могла позволить себе не один дом. Да, не один. Когда он был достроен, она поселилась в нем. Да, жила в доме.

Он посмотрел в пустой стакан и отодвинул его от себя.

— Паша уехал, у него был контракт, да. Я устроился на Васино место смотрителем маяка. Да, смотрителем. Навещал их. Год назад Мила улетела на Землю. Егорка подрос. Васин сын, да, сын. Он даже не знал, что у него сын будет… Да, не знал. Не знал…

Он замолчал, опять уставившись в никуда, только синяя жилка на шее дергалась. У Рыси глаза блестели от слез. Серж задумчиво рассматривал стол. Я и сама чувствовала комок в горле.