Нет убежища золотой рыбке - Чейз Джеймс Хедли - Страница 7

• Предыдущая
• 7/35
• Следующая

– Вы уверены, что Линды там нет?

– Разумеется.

– Уолли говорил мне о том, что давно следовало бы заняться универмагом. Но почему он не сказал, что уже начал?

Джин взяла вилкой устрицу и поднесла ко рту.

– Вы же знаете Уолли, он любит преподносить сюрпризы.

Это звучало правдоподобно. Уолли был большим индивидуалистом. Все факты, касающиеся Шульца, он тоже собрал не обмолвившись ни единым словом.

Я убедился, что смогу проглотить устрицу, и взял еще несколько на тарелку.

– Линда украла в универмаге флакон духов, и Горди ее заснял. Он хочет за пленку двадцать тысяч долларов.

Джин тихо ахнула:

– А у вас их, конечно, нет?

Она знала это точно, так как мои личные чеки проходили через ее руки.

– А у меня их нет. Эта история может угробить меня и наш журнал. Я уже попросил Веббера присмотреться к Горди. Возможно, он найдет что-то. Это моя единственная надежда. При удаче я смог бы его тоже шантажировать.

– Будьте поосторожнее с Веббером, не забывайте, что это человек Чендлера.

– Конечно. И мне надо сегодня вечером еще раз поговорить с Уолли.

– Зачем?

– Необходимо узнать, откуда он взял имена.

– Стив, вы ведь знаете Уолли, он никогда не раскрывает своих источников информации. Вы ничего из него не вытянете.

– Хочу попробовать. Дело очень важное.

Она кивнула:

– Доедайте устриц. Я пойду позвоню Уолли, он должен быть дома.

Она встала и направилась к телефонной кабине, я же, посмотрев на оставшиеся устрицы, решил, что с меня хватит.

Пока Джин стояла в кабине, я не сводил глаз с ее стройной фигуры. Через несколько минут она вернулась.

– Он только что вышел. Ширли сказала, что вернется примерно через полчаса. Он поехал к Максу.

– Как вы думаете, он поделится с Максом?

– Уверена, что нет. – Ее лицо приняло озабоченное выражение. – Стив, я фактически нарушила слово, когда проговорилась, над чем работает Уолли. Он дал мне перепечатать заметки с условием держать все в секрете.

– Сейчас это не имеет значения, так как речь идет о слишком серьезных вещах.

– В общем, я только хотела вас предупредить, чтобы вы не удивлялись, если ничего из него не вытянете.

– Да нет же, он мне скажет. Должен сказать.

– Вы совсем не едите.

– Я уже сыт.

– Стив, прошу вас, ешьте. Ведь еще не конец света.

Я вспомнил про Линду, в одиночестве сидящую дома. Не следовало оставлять ее одну.

– Мне нужно позвонить.

Я вошел в кабину и набрал свой номер. Долго звучали гудки, потом послышался женский голос:

– Миссис Менсон плохо себя чувствует, мистера Менсона нет дома. Кто говорит?

Я узнал голос Люсиль Бауер. Не отвечая, я повесил трубку. Линда быстро нашла утешительницу. Я надеялся, что у нее хватит ума не рассказывать этой бабе о своих выходках. И тут я вспомнил, что в составленном списке Уолли Люсиль тоже значилась. Выходит, воровки встретились.

Я вернулся к Джин:

– Закажем еще устриц, для больных они в самый раз.

– Перестаньте, Стив! – одернула Джин. – Только, пожалуйста, не начинайте себя жалеть, а то рассержусь.

Я посмотрел на нее:

– Послушайте, а ведь вы замечательная девушка. Прошу простить. У меня был действительно паршивый день, но сейчас я и в самом деле съел бы пару устриц.

Она посмотрела на Луиджи и подняла руку.

Устриц принесли так быстро, словно ожидали, что мы попросим добавки.

Сорока минутами позже мы вышли из ресторана, и Джин отвезла меня обратно. Я пришел к заключению, что должен поговорить с Уолли наедине. Джин предложила подождать до утра, но я решил не откладывать. Следовало попрощаться.

– Спасибо за все, Джин, вы оказались хорошим другом.

Она секунду смотрела на меня, потом улыбнулась, села в машину и уехала.

Я быстро пересек город, направляясь к району, где жил Уолли. Ему принадлежал скромный, уютный одноэтажный домик, к сожалению, находившийся в пределах городской черты и в облаках дыма, в которых тонул город. Тем не менее я был уверен, что у него денег на счету больше, чем у меня. Когда я остановился перед домом, меня удивило, что во всех окнах темно. Было всего несколько минут десятого. Я вышел из машины, подошел к входной двери. Позвонив, стал ждать. Никого. Я позвонил еще. Послышался чей-то голос:

– Их нет дома.

Я обернулся. У калитки стоял пожилой мужчина с собакой.

– У них что-то случилось, – объяснил он мне. – Вы знакомый мистера Митфорда? Я его сосед.

Я вернулся к калитке:

– Меня зовут Стив Менсон. Что случилось?

– А, мистер Менсон, читал о вас. Отличный у вас журнал. Да… случилось… кто-то напал на беднягу Уолли и избил.

Я почувствовал, как по спине побежал холодок.

– Сильно избили?

– Боюсь, что да. Полицейские отправили его в санитарной машине, а миссис Митфорд увезли с собой.

– Куда его повезли?

– В Северную больницу.

– Извините, от вас нельзя позвонить?

– Конечно, можно, мистер Менсон. Я живу тут рядом. – Он свистнул собаке и повел меня к соседнему домику, точной копии того, в котором жил Уолли.

Через две минуты я говорил с Джин:

– Джин, Уолли ранен, он лежит в Северной больнице. Не могли бы вы подъехать туда? Нужно, чтобы кто-то побыл с Ширли.

– Я выезжаю. – Она положила трубку.

Мы подъехали к больнице одновременно. Джин надо было проехать большее расстояние, значит, она гнала машину на предельной скорости. Мы посмотрели друг на друга.

– Это серьезно?

– Не знаю. Сейчас выясним.

Нам повезло. В ту ночь дежурил Генри Стенсил, мой давнишний приятель.

– Как его дела, Генри? – спросил я, как только мы вошли в приемную.

– Так себе. Эти мерзавцы здорово его отделали. У него сотрясение мозга, сломаны челюсть и четыре ребра, и, похоже, его не меньше трех раз ударили ногой по голове.

– А Ширли?

Кивком он указал на соседнее помещение:

– Послушай, Стив, у меня сейчас много работы. Не мог бы ты ею заняться?

– Для того мы сюда и приехали. – Я кивнул Джин, и она исчезла за дверью.

– Он выживет? – спросил я.

– Да, но несколько дней не будет двигаться и может потерять глаз.

– А что полиция?

– Я уведомил ее, но пока и речи не может быть о том, чтобы он дал показания. Бедняга Уолли не сможет говорить по крайней мере в течение четырех-пяти дней.

Джин ввела Ширли. Я пошел им навстречу. Ширли плакала и дрожала.

– Ширли, дорогая, мне ужасно жаль…

Она вытерла заплаканные глаза и гневно посмотрела на меня.

– Это вы и ваш проклятый журнал! Я предупреждала Уолли, но он не принимал это всерьез. – Она прижалась к Джин, которая взглянула на меня и покачала головой.

Я отступил, и они вышли из комнаты.

Четыре-пять дней! Я подумал о Горди. Если Веббер ничего не откопает, я пропал. Я медленно пошел по коридору к регистратуре.

– Менсон!

Я остановился и обернулся. Ко мне приближался плечистый детина в поношенном дождевике и шляпе. Я узнал сержанта Лу Бреннера из городской полиции. Он был лет тридцати восьми, с бледным лицом, приплюснутым носом и беспокойными маленькими глазками. Он всегда казался небритым. Я знал, что он обладает недюжинной силой и славится жестокостью. Судя по тому, что я слышал, но не имел точных данных, его излюбленный метод допроса – избиение обвиняемого, а уж потом он задавал вопросы. Единственным, кого признавал Бреннер, был капитан Шульц.

Вы не поверите, но у этого малого очень милая жена. Как-то раз миссис Бреннер возвращалась домой, на нее набросился какой-то наркоман. Он был сильно на взводе. Шульц – он тогда был еще лейтенантом – увидел это, но издалека не мог успеть вовремя. У наркомана был нож. Так вот Шульц его пристрелил. Говорят, что такого меткого выстрела еще не видывали. Но факт, что пуля пролетела над плечом миссис Бреннер и разнесла наркоману голову. Нож только царапнул ее. Бреннер никогда этого не забывает. С тех пор он заглядывает Шульцу в рот, и так будет всегда.

• Предыдущая
• 7/35
• Следующая