Жнец. Возрождение (СИ) - "Тота Моль" - Страница 12

Школьные коридоры быстро наполнялись учениками. Всё такие же одинаковые наряды, одухотворенные лица, наполненные тягой к знаниям, разговоры о предстоящих уроках – Денису казалось, что он единственный, абсолютно не вписывающийся в окружающий мир, элемент. Чужеродное тело. Настроение портилось с каждой минутой всё больше. Обида на родителей перемешивалась с раздражением от осознания своей чуждости этому миру будущих гениев. Глянув на расписание, парень поспешил укрыться от толпы в кабинете химии – следующий урок был именно по этому предмету. Помня о том, что многие уже имеют в этом классе свои места, Денис уселся на самую последнюю парту. Сумка с вещами мешала, но отнести её в спальню возможности не было – Денис попросту боялся потеряться в этом нагромождении корпусов.

За своими размышлениями парень не заметил, как класс вновь наполнился и прозвенел звонок на урок. Лишь внезапно воцарившаяся гробовая тишина подсказала ему, что что-то происходит в окружающем мире. Подняв глаза, он вздрогнул – прямо на него с холодной надменностью взирала невысокая женщина. Черные волосы, собранные в узел на затылке тронула легкая седина, отчего определить её возраст было довольно проблематично. Широкие скулы, нос с горбинкой и колючие, ярко-зеленые глаза вызывали ассоциации с самой настоящей ведьмой. Денис сглотнул и воровато огляделся.

– Молодой человек, Вас не смущает, что я стою перед Вами, а звонок на урок прозвенел десять секунд назад? – тихий, вкрадчивый голос гадюкой пополз по воздуху, врезаясь в барабанные перепонки.

Денис медленно поднялся, пробормотав скомканное "извините".

Женщина отвернулась, обводя взглядом класс.

"Точно жертву выбирает", – пронеслось в голове у Дениса.

– Самойлов, где Ваш дневник? – новая жертва была успешно выбрана. Денис на краткий миг испытал облегчение, но укол совести подоспел следом. Радоваться чужим неприятностям – не самое благородное дело.

Несчастный Самойлов под нерушимое молчание класса попытался было оправдаться, но попытка изначально была обречена на провал. Под этим холодным взглядом хотелось саморасщепиться на атомы и молекулы, лишь бы только поскорее. И подальше.

Объявив Самойлову первое и последнее предупреждение, и попутно сделав еще несколько замечаний ученикам, женщина, наконец, разрешила всем занять свои места и начала урок.

– Меня зовут Верона Вергардовна. Я ваш учитель химии и по совместительству куратор вашего корпуса. С этого дня именно я отвечаю за все ваши проблемы, неудачи, переживания и прочее. Уясните сейчас и до конца жизни – каждый, кто живет в Медногоре, отчитывается в первую очередь передо мной! И запомните – ваша мысль еще даже не успела зародиться и побежать по сети нейронов, а я её уже перехватила и запретила. Ясно?

Судя по всё такой же ненарушаемой тишине ясно было всем, и проверять это утверждение пока что никто не желал.

Денис продолжал украдкой рассматривать нового учителя. С виду женщина, как женщина – не кричит, не отчитывает. Правда от взгляда холодный пот прошибает, и говорит так, словно все окружающие – виноградные улитки по уровню развития. А в целом, вполне вроде милая.

– Молодой человек, уже второй раз за урок Вы летаете в облаках. Вам здесь не интересно? – вновь все взгляды, включая льдисто-колючий устремились на Дениса.

– Простите, – тихо ответил тот. – Мысль зародилась и к вам побежала по нейронам.

Черноглазый парень, который до этого не особо дружелюбно отнесся к Денису, не выдержал и хихикнул.

Верона Вергардовна резко развернулась к смеющемуся.

– О, Ратор, счастье мое. И ты тут?

Ратор слишком поздно осознал свою оплошность и попытался втянуть голову в широкие плечи и просочиться сквозь пол.

– Не переживай, я мигом исправлю это недоразумение.

– Не стоит, Верона Вергардовна. Извините, пожалуйста, – в черных глазах читалось искреннее раскаяние.

– Извиню. После того, как вымоешь все рекреации корпуса!

Ратор вздохнул, но не решился на дальнейшие высказывания. Бросив Денису очередной взгляд полный дружбы и доброты, он раскрыл тетрадь и принялся записывать правила техники безопасности, которые уже вовсю диктовала хозяйка Медной Горы.

Время тянулось медленно и уныло. Казалось, что оно, как бурлак на Волге, тащит за собой многотонную баржу, которая нарочно тормозит движение. Денис скучал. Но показывать это открыто не решался – слишком колючим был взгляд зеленых глаз химички. Она же, как будто специально, говорила тихо и монотонно.

– При попадании кислоты на кожу первое, что следует сделать – написать себе на лбу слово идиот. Желательно несмываемой краской, – Верона Вергардовна плавно передвигалась из одного конца класса в другой, периодически поправляя того или иного ученика. – Далее следует открыть кран, который вы видите у себя на столе и хорошо промыть место ожога водой. Конечно, промыть надо бы сразу, но без надписи вы наверняка не усвоите всю глубину вашей ошибки. А так – чем дольше кислота контактирует с кожей, тем больше степень поражения, тем сильнее ожог и тем дольше он будет заживать. А это значит, – женщина остановилась прямо напротив усердно записывающего текст Ратора. – Это значит, что вы дольше будете помнить о том, каким неосторожным кто-то был на уроке химии.

Ратор опасливо покосился на стоящую рядом учительницу:

– Да понял я, понял!

– Надеюсь, – холодно ответила та, после чего продолжила вышагивать по классу, вещая про технику безопасности.

Денис, внимательно наблюдавший за этой сценой, нахмурился. Какой-то не очень складной она выходила. Создавалось ощущение, что учитель и ученик говорили о чем-то, только им двоим известном. Возможно, Ратор уже успел в чем-то провиниться?

Денис поразился той вспышке радости, которая возникла в груди от этой мысли. Моргнув, чтобы прогнать наваждение, парень поспешно схватился за ручку – ему вовсе не хотелось быть уличенным в отсутствии конспекта.

Воздух вздрогнул, качнулся и расступился. Денис обернулся, пытаясь понять, почему ненарушаемая тишина внезапно стала такой густой. Ученики сидели в тех же позах – склонившись над тетрадками и усердно записывая. Но создавалось ощущение, что они находятся по ту сторону стекла. Денис моргнул, пытаясь прогнать наваждение, и оглянулся на другую половину класса. Тут картина выглядела полным отражением предыдущей. Верона Вергардовна все так же диктовала текст конспекта, с надменным видом оглядывая класс. Краем глаза парень уловил движение за окном – на маленьком выступе за стеклом сидел черный ворон. Ехидно прищурив один глаз, другим он неотрывно смотрел на Дениса. Парень сглотнул и переключил свое внимание вновь на одноклассников. Приглядевшись, он заметил, что, несмотря на одинаковость, картинка все же в некоторых местах отличается. У одних учеников слой застекленности казался больше – они словно бы сидели за старым, помутневшим от времени стеклом. У других же напротив, слой этот был тонким, практически неуловимым. Ратор, Ёлька, еще несколько человек – они были почти такие же, как и раньше. А вот та, у кого этот слой полностью отсутствовал прямо сейчас стояла перед ним, со взглядом, не предвещающим ничего хорошего.

– Проблемы? – голос Вероны Вергардовны, казалось, прямо сейчас приморозит Дениса к месту.

– Нет, простите, – смутился парень, не заметив, как мир принял привычные очертания.

– Думаю, я знаю, кто составит Ратору компанию по наведению чистоты в корпусе, – процедила Верона и отвернулась.

Денис хотел было возмутиться такой несправедливости, но вовремя кинул взгляд на тетрадь соседа по парте – тот уже заканчивал писать вторую страницу. У Дениса же не было исписано и половины…

После химии и знакомства со своим куратором, остальные уроки не вызвали в душе Дениса никакого отклика. Школа как школа со своими особенностями. Что действительно настораживало парня, так это необходимость жить в общежитии и делить свою комнату с кем-то еще. Денис не хотел себе признаваться, но в глубине души он не хотел оказаться соседом Ратора. Оставалось надеяться, что хотя бы в этом ему повезет. Однако, как и ожидалось, везение оставило Дениса в тот момент, когда он появился на свет. Толкнув скрипящую дверь в спальню первое, на что наткнулся Денис – недружелюбный взгляд черных глаз.