Духова гора (СИ) - Сойтту Анна - Страница 22

Смех исчез также внезапно, как и появился, уступая место горячим дорожкам слез. Осознание пришло так резко, словно весь небесный свод рухнул на землю и впервые, казалось, что я знаю, как поступить. Вот только как договориться и найти понимание, если у каждого из нас свои планы на жизнь и на тело?

Дрожащую от холода и съёжившуюся от безысходности на его руках, Аргор принёс меня к ведарю. Дед Лахи ни о чём не спрашивал, только засуетился по домику, отщипывая листочки и травинки от засушенных растений, вынимая из сундучков круглобокие склянки. Ароматы мелиссы, мяты, зверобоя и полыни наполнили домик и без того пропахший дурманящими глубокими настоями запахов.

— От этого легче станет, — ведарь протянул глиняную кружку с дымящимся напитком и сел за стол напротив того места, где устроился заклинатель со мной на руках. — Недолго действовать будет, но сил даст и успокоения. Это больше всего сейчас надобно.

Под немигающим взглядом деда Лахи и встревоженным у Аргора, я выпила отвар, словно это было прозрачная ключевая вода без вкуса и запаха. Ведарь знает, на что я решилась, почему-то это казалось очевидным. Вот только решение это к чему приведёт?

Собравшись с мыслями, укачиваемая родными объятьями, я всей душой тянулась к мужу, понимая, что этого тепла всё равно не хватит надолго, но, может, даст мне хоть немного времени. Интерес ощутившего мои мысли зверя был похож на шальную пенящуюся волну, что поднимается на море в бурю. Он понял. Он думает. Ощерившись глубоким предвкушением и выпуская когти, с довольством хищника перед долгожданной охотой, он словно засветился ожиданием. Он давно хотел поквитаться. Он согласен.

На выходе из дома ведаря нас встретила вернувшаяся домой Хэда. Завидев нас, лучница скрыла сияющую довольную улыбку под маской вежливого интереса, уступая нам дорогу, и скрылась за дверью подлатанной избёнки.

Обнимая меня за талию, муж спокойно рассказывал о первых щенках, что скоро появятся на свет. Возможно, этой ночью ему придётся быть в загоне. Еще пару дней назад, когда он говорил о вероятности этого события, я чувствовала лишь лёгкую грусть, что придётся ночевать одной. Но сейчас понимала, что другого шанса не будет и тоска напополам с отчаянием вгрызлись в самую душу.

За мысленным обменом эмоциями со зверем, я не сразу обратила внимание на то, как напрягся муж и умолк. Причина этого обнаружилась сразу: Радомир ждал возле входа в наш с Аргором дом. Прижавшись спиной к стене возле входной двери, он не сводил взгляда с резного козырька над крыльцом. Узор из прорезей в виде тонких листьев и ягод покрывал все наличники и ставни. Только здесь к ним добавлялся ещё отпечаток кошачьей лапы.

Повернувшись на шум, Радомир не обронил ни слова. Встречаясь взглядом с помрачневшим заклинателем, князь лишь протянул мне на раскрытой ладони плетёный кожаный шнурок с монеткой амулета и так же молча ушёл, стоило только взять его подарок.

Объятья Аргора ещё никогда не казались такими крепкими и желанными. Ещё никогда его губы не ласкали с таким обжигающим дыханием теплоты и нежности. И ещё никогда мне не было так зябко, как в этот момент, когда он разжал объятья, собираясь уходить и оставляя меня на пороге.

Сказать? Не позволит, не отпустит. Но я твёрдо знала, что иначе никак. В спорах с собой и со зверем, я всё равно бы не успела произнести ни слова. Аргор скрылся за поворотом, из-за которого мы недавно вышли, и близящаяся ночь скрыла его следы. В окнах домов потихоньку гасли свечи, а я всё смотрела в ту сторону, куда ушёл муж, не решаясь догнать и умолять, чтобы удержал и помог найти другой выход. Но, кажется, я только сейчас поняла смысл слова "самопожертвование". Что стоит жизнь и счастье одного, если на кону жизни многих?

Амулет от князя, в чьих глазах я заметила огонёк понимания, повис на шее. Шнурка хватило ровно, чтобы обернуться вокруг шеи, и не потеряться ни в каком облике.

Полгода — так сказал ведарь? Через полгода ещё можно спасти душу.

Пробраться до ворот в кошачьем облике не составило труда. Это к входящим присматриваются, а если кто хочет уйти, то пускай идёт. Главное, чтобы вернулся до темноты, когда ворота закроют на ночь и усилят охрану. Ещё несколько минут и сбежать бы не получилось, сейчас же только громкий недоумённый окрик стражи донёсся мне в пятнистую спину.

Аргору доложат о моём побеге в считанные минуты, поэтому чем дальше я буду от крепости, тем лучше. Лапы утопали в придорожной пыли, взметая её уже позади, лёгким едва уловимым топотом возвещая округе о моих передвижениях. Медальон тяжело бился о мохнатую грудь, знать бы зачем князь его дал, но с этим потом разберусь. Сейчас важнее не повернуть назад и трусливо не отступиться от своего плана.

Зверь знал дорогу. В отличии от меня, прекрасно ориентируясь по запахам и направлениям, которые чуял неведомым мне способом. Он нёсся прочь изо всех сил, согласившись на компромисс и более меня не подавляя.

Впервые я от всей души благодарила богов, что наполовину кошка — отменное зрение посреди царящей вокруг тьмы было как никогда на руку! Несколько хуже, конечно, чем днём, но потерять дорогу при всём желании невозможно. Пару раз мне почудился далёкий зов, но я лишь прибавила ходу, загоняя глубоко внутрь все те желания и помыслы, которые лишь растравливали душу и охватившее чувство тоски и одиночества.

Когда окончательно опустилась тьма и небо осветилось мириадами мерцающих точек, я была уже далеко. Не позволяя себе думать ни о чём, кроме нашёптываемых интуицией подсказок, я перешла с бега на быстрый шаг. Усталость брала своё и приходилось периодически высовывать язык, чтобы хоть немного отдышаться и избавиться от вызванного долгим бегом перегрева.

Первая ночь, а точнее раннее утро, прошла в переплетении корней поваленного дерева, образовавшаяся там глубокая ложбина позволила устроиться с относительным комфортом и незаметностью для случайных прохожих. Тугой липкий сон моментально утянул в свои объятья, в нём Аргор искал меня по округе возле крепости до самой ночи и не успел вернуться до закрытия врат. Проснулась в ещё более разбитом состоянии и колющем желании вернуться назад, но я должна идти вперёд.

При дневном свете дорога казалась более мирной, и я уже не замирала от каждого раздавшегося шороха, но предпочитала бежать вдоль неё, прячась за кустарниками в обилии разросшимися вдоль наезженного телегами тракта — возможно, единственного сообщения между нужными мне поселениями.

Иногда вдали показывались путники, скрип тележных колёс и пофыркивание лошадей возвещали об их приближении задолго до того, как они появлялись на горизонте. Погони не было. Это вселяло надежду на то, что я смогу осуществить задуманное, но и вселяло беспокойство за мужа. Смирится ли с моим выбором?

Там на крыльце дома я наконец поняла о том, что хотела сказать Купава. Именно там передо мной, наконец, появилась долгожданная развилка. Остаться с Аргором и однажды не пережить нападения вурдалаков, или отправиться на поиски удержавшего свою душу волкодлака, чтобы понять как сделать это самой и найти общий язык с живущими возле крепости монстрами.

А кто знает где найти чёрную псину, изрядно потрепавшую мою чудесную мохнатую шкурку, как не дед Михась? Ему подчиняются волкодлаки, нашедшие своего вожака и обретшие покой на границе миров. Значит, он и поможет найти нужного мне зверя. Вот только смогу ли обернуться человеком, когда рядом нет мужа? Рысь лишь рыкнула, с глухим возмущением отозвавшись на мои мысли. Нам обеим будет больно, но лишь так я смогу объяснить ведарю зачем вернулась и что мне нужно.

Вторая ночь в самом тёмном своём часе застала меня под крышей старой полуразрушенной мельницы на окраине деревни, дышащей ещё человеческими запахами, но уже застарелыми и слабыми. В этом сне я дрожала от холода и завывающего ветра среди деревянных обломков мельницы, а Радомир сидел рядом, успокаивая теплом своих ладоней встопорщенный от испуга мех. Тонкая едва ощутимая ниточка связи вновь тянулась к нему, набирая силу и ослепляя своим сиянием.