Тёмная потерна (СИ) - "Луми Йоханнес" - Страница 62

Менеджер, Станислав Степанович, которого мы сторожили, был не простым «манагером», я бы назвал его «супервайзером». В его функции входил именно контроль за деятельностью продавцов, Сан Саныч требовал, чтобы всё работало идеально, господин Батурин требовал это от менеджеров рангом поменьше, ну а Стас отравлял жизнь уже своим подчинённым. А мы просто наслаждались поездками, проживанием в гостиницах за казённый счёт, неплохими командировочными и явным отсутствием напрягов в работе. Все перемещения между городами мы осуществляли в составе колонн, которых, правда, в силу распутицы, осталось не так много. Так что иногда приходилось ждать оказии по два-три дня.

Вскоре выяснилось, что Станислав — нормальный мужик, со своими маленькими слабостями и пристрастиями. Рестораны, или кабаки близкие к этому уровню, хороший, насколько это здесь возможно, алкоголь, сауны, девочки — всё стандартно, и всё это было. Было тяжкое утреннее похмелье, когда Стас по два-три раза выбегал из внезапно остановившейся машины и содрогался в ближайших кустах, освобождая пищевод от остатков вчерашних пиршеств, была даже драка с какими-то подгулявшими «бизнесменами» из местных, пожалуй, единственный раз, когда мы были использованы по назначению. Обошлось без стрельбы, хотя помахать кулаками пришлось. Турне продолжалось почти до самых холодов, как раз до момента, когда дороги, наконец, встанут и дефицит начнёт расползаться по розничным точкам, ожидая времени «S» — старта продаж.

С точки зрения финансов, наших финансов, такая работа была не очень выгодна, мы не были в «Зонах Тьмы», не стреляли и не рисковали своими шкурами, но командировочные позволяли существенно экономить на питании, плюс эта работа была как бы сверхурочной, ведь «пахали» без выходных. В общем, я всё больше и больше убеждался, что вытянул счастливый билет. Если относится к вероятности лишиться жизни, как к неизбежным «издержкам», работа была очень достойная, включая немаловажный фактор отсутствия дурака-начальника.

На заводе меня убивала ещё и необходимость выслушивать бредни про план, про «догоним и перегоним», про «даёшь безаварийную неделю» и прочую хрень. А как её дашь, если оборудование изношено процентов на семьдесят, те же транспортёры представляют собой полотнища сплошных заплат, любой камень крупнее кулака мог вызвать обрыв или соскок ленты, а это уже авария. Да ну, даже вспоминать не хочу!

Паламарчук, если откровенно, тоже не принадлежит к категории шибко умных. Но у него есть парочка чудесных качеств, делающих его просто замечательным боссом. Он: а) — лентяй, посему большую часть времени проводит вне рабочих объектов, и б) — он в совершенстве овладел таким полезным навыком руководителя, как делегирование полномочий, взвалив всю ношу управления личным составом на могучие плечи более молодых подчинённых. Таких как Николай Крысин, например, а Коля, тут я не кривлю душой нисколько — парень свой, и пользуется среди нас заслуженным уважением.

ГЛАВА 14

Я подцепил вилкой добрый кусок глазуньи и отправил в рот, страхуя снизу горбушкой хлеба. Не знаю, правда это или нет, что деревенские яйца вкуснее «птицекомбинатовских», для этого мне надо попробовать оба одновременно, но яичницу здесь готовить умеют. Здесь, это в трактире «Усольский охотник», практически единственном приличном заведении в городке Усольск, самом западном городе ВНР, в трёх с лишним сотнях километров от Вышинского и, фактически, на самой границе государства. Раньше город входил в состав соседней области, но там анархия, сильного центра нет, вот мы немного территории и прибрали к рукам. Ближайший к Усольску город Большие Соли, стал едва ли не крупнее областного центра и, разумеется, отложился в конце концов, что существенно ослабило позиции обоих как субъектов единого территориального образования.

Как видно из названия, основным ресурсом у соседей была соль, единственный доступный здесь консервант, и она нужна всем. Народу в Больших Солях, вроде и немного, тысяч пятнадцать, от силы, но вооружения, в том числе танков, столько, что никто не рискует напасть на них. А напасть хотят, мы, например, в смысле, Вышинская народная республика. Разговоры об этом ходят постоянно, Большесольцы это тоже знают и, чтобы не провоцировать нас на конфликт, сократили контакты с нами до минимума. Есть официальные торговые представительства, и там всё чётко — соль, это валюта, а наши товары стоят килограммы этой соли, и, как и в случае с Углегорском, мы нуждаемся в их продукции больше, чем они в нашей. Со стороны соседей есть список, больше напоминающий требование — нужно столько-то цемента, столько-то патронов, запчастей для техники, грузовиков и так далее. Нужна соль, а она нужна — отдашь, что попросят. Г-ну Орлову это очень не нравится, это «политика выкручивания рук», как он выразился. Но напасть мы не решаемся, потому что Большие Соли, хоть и существуют фактически, автономно, формально находятся под протекцией своего областного центра. А полноценной войны мы, видимо, не потянем, у них и танки есть, и самолёты, с которыми у нас не густо.

Хоть городок и называется Усольском, никакой своей соли тут нет, просто он «у соли», недалеко, рядом, но, всё же не настолько, чтобы добывать её из недр. Собственно, это форпост нашей пограничной торговли и, заодно, крупная военная база, вот и вся «градообразующая» структура. Отсюда караваны с «белым ядом» уходят в Орехов, где уже по реке сплавляются до столицы, потому что бензин нынче дорог, а тихоходная баржа, хотя и жрёт топливо тоже не дуром, но может везти в разы больше, чем грузовик. Из-за довольно большого количества состоятельных людей, посещающих этот городишко, здесь на удивление чисто и даже есть претензии на цивилизацию. Кабак этот, например, вполне на уровне столицы.

Пока кушали, в зал вошли три человека, невольно приковавшие к себе взгляды. Высокие, крепкие, одеты в короткие кожаные куртки, на головах вязаные шапочки с зелёными полосками ткани, на которых вышиты цитаты из Корана. Всех этих людей объединял ещё один внешний признак — густые, чёрные «ваххабитские» бородищи — эдакие местные «горцы». Не знаю, из каких племён, здесь сложная мешанина, в каких-то слоях наиболее «независимыми» стали чеченцы, где-то ингуши, где-то дагестанцы, причём их же тоже не одно племя. Здесь они пытались организовать диаспоры, но проблема оказалась именно в менталитете — для многих понятие «свой» распространялось только на членов своего рода, подчас ограниченного одной деревней.

Возможно, на самом Кавказе провалившиеся каким-то образом ужились друг с другом, или, наоборот, режут глотки, информации из тех краёв нет никакой. Но здесь представителей этих народов крайне мало, ведь сюда попадают люди из центральной части России. Конечно, гостей с Северного Кавказа хватает и там, но всё же их процент, в общей массе провалившихся, крайне низок. Однако некоему Зазе удалось сплотить вокруг себя часть представителей самых разных народностей как Кавказа, так и Средней Азии, и даже этнические русские есть среди его бородачей. Объединяющими факторами явились авторитет самого Зазы и… радикальный ислам. Я не знаю, какую версию исповедуют его люди, знаю только, что ему каким-то образом преодолеть религиозные противоречия и собрать вокруг себя не просто единомышленников, но и единоверцев. Учение некоего аль-Ваххаба оказалось, видимо универсальным для всех слоёв, так и хочется добавить, населения. Но этих людоедов рука не поднимается приравнивать к обычным людям, лицемерные ублюдки, вот, пожалуй, самый мягкий из эпитетов.

С религиями, надо сказать, тут всё ещё сложнее, чем с прочими идеологиями. Подтверждённая практикой теория множественной вселенной мало того, что без всякой жалости лупила несчастных провалившихся по ментальному эквиваленту башки, заставляя кипеть мозг, так ещё и измывалась над самым святым — верой. Хорошо безбожникам-атеистам, им нужно было всего лишь принять сей факт, выпить водки и думать о том, как улучшить качество той жизни, что предложила злодейка-судьба. Так же, довольно легко к реалиям Отстойника должны были адаптироваться буддисты. Я говорю — должны, потому что сам себя считаю «умеренным буддистом», а других адептов учения Сиддхархи я тут пока не встретил. Но сама концепция мироощущения у них (у нас) подразумевает массу вариантов случайностей, так что никакого когнитивного диссонанса у буддистов быть не должно, я уж не говорю про отношение ко всяким каверзам, уготованным нам на жизненном пути. Жизнь есть страдание — первая из четырёх благородных истин, изречённых Гаутамой Шакьямуни. Да уж, мужик знал, о чём говорил.