О чем весь город говорит - Флэгг Фэнни - Страница 3

В день отъезда она старалась не заплакать. Чтобы перед мамой выглядеть сильной. Они пешком дошли до города и стали ждать дилижанс, который отвезет Катрину к поезду в немецкий Бремен, откуда пароходом она доберется до Ливерпуля и сядет на огромный корабль, отплывающий в Америку.

Когда дилижанс подъехал, Ингрид что-то достала из фартучного кармана и тихонько сунула дочери в руку. Катрина увидела белый носовой платок, вышитый красными и синими цветочками, – подарок богатой горожанки, у которой когда-то служила мать.

– Зачем, мама? Ты же так его любишь…

Ингрид покивала и на прощанье обняла дочь.

Морское путешествие чуть не угробило Катрину Деньги на еду кончились быстро, и к тому времени, когда корабль зашел в нью-йоркскую гавань, она так ослабела, что едва держалась на ногах.

На миграционном контроле пограничник подметил ее состояние и чуть было не завернул обратно в Швецию, но понял, что девушка эта изо всех сил пытается выглядеть здоровой и крепкой. Человек жесткий, он привык ежедневно отказывать людям, однако и ему не хватило духу противостоять этим сверкающим глазам. Пограничник ее пропустил.

В Чикаго Катрина тотчас нашла работу. В то время был большой спрос на шведских служанок. Они славились чистоплотностью, порядочностью и способностью освоить английский. В зарождавшемся высшем свете Чикаго считалось престижным иметь в услужении шведку. В красивом четырехэтажном особняке на Линкольн-парк, куда устроилась Катрина, было пять служанок.

Четыре месяца спустя Ингрид получила письмо и наконец-то смогла уснуть спокойно.

Милая моя мамочка,

Вот я и за морем. Я в Америке. Работаю в городе Чикаго. Днем тружусь, а вечерами мы с моей подругой Анной учим английский. Хозяйка меня хвалит за успехи в языке. Посылаю деньги и надеюсь, вам будет полегче. На всякую ерунду я не транжирю. Мамочка, я так по тебе скучаю. Сплю с твоим платочком. Вспоминаю, как ты помахала мне на прощанье.

Поцелуй от меня маленьких,

Бедняга Лордор. Фотография, ради которой он специально съездил в Спрингфилд, его, мягко сказать, ошарашила. Во время бритья он особо не приглядывался к своему отражению в зеркале. А сейчас вот уставился на фотографию и застонал.

– Ну и уши, боже ты мой!

Зачем он позволил миссис Нотт обстричь его под горшок? Надо было пойти к цирюльнику. Щелкая ножницами, колченогая Нэнси Нотт обходила его вперевалку и постригла неровно. И вообще вид огорчительный. Он-то думал, что выглядит уже этаким американцем, а с фотографии смотрел здоровенный костлявый швед, только что с корабля. Не спасал даже одолженный наряд – ни дать ни взять крестьянин от сохи. Не хватает только соломинки в зубах. Лордор поставил свой снимок рядом с фотографией мисс Олсен. Нет, ни черта не выйдет. Вон какая она изящная и благородная.

Лордор не страдал тщеславием, но ставки были слишком высоки. Может, тушью слегка замазать уши, чтоб не так сильно торчали? Но это будет нечестно, нельзя обманывать такую милую девушку. Наверное, придется послать как есть – с ушами и прочим. Лордор все оттягивал с отправкой письма, хотя женщины каждый день его понукали. Наконец они прислали Генри Нотта, назначив его на роль почтальона.

– Ты уж извини, Лордор, – сказал он. – Нэнси велела забрать письмо, а то, мол, они сами этим займутся.

С крыльца Лордор смотрел вслед соседу, и ему вдруг стало очень грустно. Он знал, что больше никогда не услышит о мисс Олсен. Он не давал надеждам разгуляться, но невольно возмечтал о той, кого мог бы баловать, ради кого работать и к кому вечерами возвращаться домой. Но все это несбыточные грезы. Мисс Олсен глянет на фото и подивится наглости мужлана, набивающегося к ней в мужья.

Когда пришло письмо от Лордора, Катрина опрометью выскочила из столовой, где накрывала обед, и взбежала к себе в комнату. Поспешно вскрыла конверт и посмотрела фотографию. Рослый светловолосый мужчина застыл в неестественной позе, подсказанной фотографом. Неулыбчивый, ясные голубые глаза смотрят прямо в объектив. Катрина отметила его очень чистые руки. Это понравилось. В ее крестьянской семье у всех были руки с въевшейся грязью.

Дорогая мисс Олсен,

Ваше письмо и фотография взбудоражили нашу маленькую общину. По мне, вы прямо ангел, а те, кто видел ваш снимок, говорят, что вы слишком хороши для простого хозяина молочной фермы. Наверное, так оно и есть. Однако я посылаю вам свое фото и – на случай, если произойдет чудо и моя рожа вас не отпугнет, – прилагаю несколько слов обо мне. Я не мастер себя характеризовать, но вот друзья мои захотели сделать это вместо меня.

Катрина прочла три вложенных письма:

Дорогая мисс Олсен,

Я подтверждаю, что на фотографии тот самый Лордор Нордстрём, от кого вам письмо. Вот так он сейчас и выглядит. Мы с мужем давно с ним знакомы. В Швеции знали его родных. Он хороший человек, надежный и верный, и стал бы вам прекрасным мужем. По природе он застенчив, но сердце у него доброе. Приезжайте в Миссури и дайте ему шанс на семейное счастье.

Мисс Олсен,

Лордору Нордстрёму нужна жена. У него крепкий дом с верандой, который вам понравится. Человек он набожный и очень ловко складывает цифры. У нас тут хорошо, много воды и плодородного суглинка. Мы держим свиней. Одну подарим вам на свадьбу. Лордор хороший едок, у него все зубы целы.

Дражайшая мисс Олсен,

Я добавляю строки к сему письму, надеясь, что вы соблаговолите выбрать нашего друга Лордора Нордстрёма себе в мужья. У него прекрасная молочная ферма, что через поле от нас, но он чрезвычайно нуждается в жене и крепких сыновьях-помощниках. Мне очень понравилось ваше фото. Сразу видно, вы женщина добродетельная. И очень похожи на моих стокгольмских кузин. Муж мой прилагает карту нашего штата, чтоб вы поняли, где нас искать.

У нас в доме есть пианино. Вы играете? Если нет, я вас обучу. В нетерпеливом волнении все мы ждем вашего положительного ответа. Мисс Олсен, приезжайте и выходите за Лордора. Обещаю, вас примут сердечно и обходительно. Здесь не то что в Швеции. Мы не позволяем мужчинам править железной рукой. Все мы – свободные американки штата Миссури.

Катрина снова посмотрела на фото. С виду человек добрый, но как будто не в своей тарелке. Она не знала, что спрингфилдский фотограф держал особый гардероб для потенциальных женихов, дабы те выглядели достойно и респектабельно. Но самый большой костюм оказался на два размера меньше нужного, а черный котелок уселся лишь на макушку. Лордор и впрямь был не в своей тарелке. Он дышал-то с трудом.

Дорогая мисс Олсен,

Я ужасно рад вашему письму. Соседи говорят, мой восторженный вопль слышали за пять миль. Я лелею надежду, что ваш любезный ответ – знак, что я преодолел первый из множества ожидающих меня барьеров. Ну прямо гора с плеч – вы не сочли меня страшилищем, кому другой раз не напишешь.

Да, внешность у меня подгуляла, но вашей-то красоты достанет на двоих. Я увлеченно ознакомился со сведениями, какие вы о себе сообщили, и нахожу их в высшей степени подходящими.

Конечно, я охотно отвечу на ваши вопросы. Я не был женат. Детей не имею, не курю, выпиваю только по праздникам. В карты не играю, но, случалось, делал ставки на метание подковы. По четвертаку, не больше. Образование у меня всего пять классов, и потому я знаю все, что можно знать о коровах, но словарный запас мой бедноват. К счастью для меня, в запасе коров вообще одно слово, и потому они не в обиде.