Царство женщин. Сердце Аризеля (СИ) - "Йель" - Страница 38

Рана затянулась, не оставив после себя и шрама, лишь тёмно-зелёную отметину на боку, похожую на дерево, раскинувшее спутанные ветви на коже. «Ещё две смерти», ― мысленно повторял я, пока окончательно не свыкся с этим фактом. Теперь зная всё о пережитом ритуале, стоило беречь жизнь даже пуще прежнего, пусть это и нелегко воительнице, извечно подвергающей себя смертельному риску в бою. Но думать о таком было пока рано.

После стычки в лесу мой отряд проводил ежедневные патрулирования, проверяя, не нагрянули ли ещё имперцы, но больше никто так и не показался. Это приняли пусть с неявным, но всё-таки облегчением.

Мои волосы за прошедшую осень и зиму сильно отросли, и я почти узнавал в зеркале то лицо, что увидел там впервые всего несколько месяцев тому назад. Заплетя две косы по бокам, стянул их сзади в небрежный хвост зелёным лоскутом ткани. И волосы мешались гораздо меньше.

Малка убирала только светлую чёлку, зачёсывая её на бок. А Арчи, обзавёдшийся мускулами, вдруг перестал быть похожим на хрупкую нуждающуюся в защите деву, которую я увидел в нём при нашей первой встрече. Он сооружал высокий конский хвост и гордо и прямо держал спину, что прибавляло несколько сантиметров в росте.

Когда мы покидали город, никто не пришёл нас проводить, потому что и мы не планировали ни с кем прощаться. Хотелось уйти тихо, возможно тому причиной служило оружие, оттягивающее наши пояса. Никто кроме Свебелы не должен был знать, куда и зачем мы держали путь.

Вралета встретила нас, как заведено, табачным дымом. Димбо оставила Золотку в конюшне Быстроречья, долго с ней прощалась, и я точно разглядел слёзы, застывшие в глазах у объездчицы, когда она забиралась в ставшую тесной телегу. Малка устроилась спереди.

― Первая остановка ― Перекрёсток, ― сообщил я извозчице.

Вралета кивнула, тряхнув поводьями.

В этот раз мы никуда не заезжали, а ехали напрямик, добравшись совсем без приключений. Хотел бы я сказать, что Перекрёсток не расстался со своей обычной суетой, а здешние люди всё также были по уши погружены в любимую работу, которую сами себе находили. Но первая же лавка, которую мы миновали, оказалась заколочена, другую разворотили, только дверь качалась на погнутых петлях. Димбо наступила сапогом на рваный плакат и подняла его, вслух прочитав написанное:

― «Да поберут Предки закрывших очи на правду. И пусть пепел их развеют над бесплотной пустыней.»

― Что это значит? ― удивилась Новжа.

Пока нынешнее положение дел в поселении вызывало ненапрасные опасения, мне на глаза попалась рыжая кошка, ловко передвигающаяся на колёсиках. Лапка, так, кажется, её звали. Она снова куда-то торопилась, быстро перебирая передними здоровыми лапами. Но не успел я двинуться следом, как путь нам преградила девичья ватага зим тринадцати-четырнадцати. Вид у них был враждебный, а лица измазаны пылью.

― Что произошло в Ракушке? ― потребовала ответа одна из подростков, даже не удосужившись поздороваться с незнакомыми женщинами.

― Одни люди были похищены, а другие убиты, ― отозвалась насторожившаяся Малка.

Девчонки удовлетворённо закивали и оставили нас в покое. Я заметил, как одна из них спрятала камень обратно в карман, который буквально расходился по швам от наваленных в него камней.

Димбо почесала в затылке:

― Хотела бы я знать, что здесь такое происходит.

― Спросим у Сахар.

Когда мы подошли к мастерской изобретательницы, кошки и след простыл. Может она вообще направлялась не сюда, либо намного опередила нас. В помещениях царил всё тот же беспорядок, но другого толка.

Деревянные манекены заполонили комнату, став её нынешними постояльцами. Разных форм и размеров, они служили подставками для частей доспехов. На головах, отделённых от тел, сияли отличные друг от друга шлемы (с забралом и без; украшенные перьями; и похожие на казаны для приготовления пищи). Громадная металлическая перчатка, в два раза превышающая размером человеческую руку и оставленная на одном из столов, удерживала толстую свечу, что горела, не расплавляя воск. Рваный лепесток пламени был угольно-чёрным и (я сверху провёл ладонью) холодным.

Под ногами лежал мусор: покорёженные и поломанные неудавшиеся изделия. Валялись скомканные бумажные листы, щедро испачканные чернилами, и даже нашлось место деревянным доспехам, нацепленным на стальной каркас, похожий на человеческое тело. Он просто сидел, прислонившись к стене, положив ногу на ногу как скучающий на посту стражник.

Новжа, залюбовавшаяся одним из шлемов с яркой кисточкой на макушке, осторожно сняла его с искусственной головы и попыталась надеть на свою.

― Не советую этого делать, материал, конечно, красивый, но жутко токсичный. У тебя волосы слезут, ― предостерегла Сахар, появляясь из-за многочисленных рядов доспехов.

Подруга поспешно вернула изделие на место, на всякий случай вытерев ладони об одежду. Изобретательница оглядела пришедших к ней гостей с ног до головы… только одним глазом. В этот раз её лоб не обхватывал металлический обруч, сжатое меж бровью и скулой стёклышко красовалось на правой стороне лица, а левую скрывала тёмная повязка.

― У тебя что-то с глазом? ― обеспокоенно поинтересовалась Малка.

― Не то чтобы…, наверное, ― рассеянно пробормотала Сахар. ― Но сейчас это неважно. Вы же явились за бронёй. Прошу за мной.

Мы последовали за изобретательницей. Миновали кабинет с непонятными приборами, который почти не изменился с момента моего последнего посещения. Только прибавилась ещё парочка непонятных штуковин на полках, вроде стеклянных глазных яблок в банках, по крайней мере я надеялся, что они были сделаны из стекла. Дальше располагался деревянный широко открытый люк с каменной лестницей, ведущей глубоко вниз.

Воздух тут был затхлый. Глазам пришлось привыкать к темноте, но недолго, дальше помещение заливал желтоватый свет, исходящий из стеклянных сосудов, расставленных по углам и шкафам. Перед холодной печью выстроился ряд манекенов, разодетых в доспехи. И они совсем не сверкали и едва ли походили на эскиз, который я когда-то рисовал. Мне даже захотелось вернуться в самую первую комнату и выбрать что-нибудь из представленных там образчиков.

― Я сосредоточила своё внимание на удобстве и функциональности, ― начала объяснять Сахар, обходя плоды своего труда. ― И ещё важно, чтобы их было легко снимать, вот о чём я думала.

― Они не похожи на то, чего мне хотелось, ― разочарованно пробормотал я, подходя к доспехам, стоящим в центре.

Блеклые будто покрытые пылью, хотя на них не было и пылинки, состоящие из мельчайших чешуек, которые я смог разглядеть лишь сейчас, подойдя ближе, издалека они сливались в единый материал. Наручи начинались от локтевого изгиба, но между ними и плечом располагалась тончайшая серебристая ткань, которую, как я понял, следовало носить под одеждой. Горло закрывала та же ткань рубахи, заменявшая кольчугу и бывшая длиной до самых бёдер (рубаха, заменявшая кольчугу! Это уже совсем не смешно). Чешуйчатый нагрудник надевался поверх и закреплялся почти незаметными ремешками.

Все остальные выглядели похожими на эти. Только у самого маленького из них, видимо, предназначенного для Малки, нагрудник был меньше размером, а наручей и вовсе не имелось, лишь тонкие кожаные перчатки.

Сахар довольно улыбалась, пока я безмолвно предавался унынию.

― Выглядит мило, наверное, ― неуверенно проговорила Новжа.

― Можете забирать, ― Сахар махнула в сторону деревянных ящиков, в которые можно было сложить доспехи.

Выбора не оставалось, да и не подходящий момент для придирок. Я мог рассчитывать лишь на одни доспехи, а получил целых пять.

― Что такого произошло в Перекрёстке? ― полюбопытствовал я, когда оставалось лишь отнести набитые доспехами ящики наверх. ― Почему некоторые лавки закрыты, а другие выглядят как после налёта?

― Хм... ― Сахар задумалась, словно обращаясь к самым пыльным закоулкам собственной памяти. ― Это случилось восемь лун назад. Слишком долго копилось негодование в сердцах людей, и в итоге произошёл взрыв. Спустя несколько недель после трагедии в Ракушке, некоторые стали делать вид, что никто ни на кого не нападал, а жительниц снёс в море ураган или нечто вроде того. Возмутительно для тех, кто имел родственниц и подруг в Ракушке. Поселение разделилось на жаждущих и дальше жить спокойной и размеренной жизнью и нежелающих смиряться с произошедшим. Во время стычки крупно досталось обеим сторонам, но серьёзно никто не пострадала. Так ничего и не добившись, группа смутьянок отправилась к горам. Говорят, собираются поселиться среди холмов, в Эхо их вряд ли пустят.