Хранитель душ (СИ) - "Альма_" - Страница 76

Старик вдруг протянул книгу девочке, и та не сразу поняла, что означает это действие.

— Возьми, теперь это твое.

Клара несмело взяла книжку в руки, и в эту секунду ей показалось, что она прикасается к чему-то священному. И пусть она не умела читать, ей всегда так сильно хотелось подержать в руках настоящую книгу. Так может… уже одного этого достаточно?

— Благодарю вас, дедушка. Но вы ведь уже сделали мне подарок.

Он чуть улыбнулся, и у его глаз появились морщинки.

— Однажды ты сможешь прочитать эту книгу, и, надеюсь, она понравится тебе. Я сам ее написал.

— Правда? — глаза у девочка блеснули.

— Да. Я писал ее, наблюдая за тем, как возрождаются самые прекрасные миры или исчезают самые отчаявшиеся. И все же мне хотелось, чтобы память о них не исчезла, подобно осколочным воспоминаниям.

— Я… в самом деле могу взять это? Вы правда можете доверить мне такую важную вещь?

— Конечно, Клара. И это меньшее, что я могу сделать для тебя.

Старик поклонился и исчез. Исчез, оставив в руках ребенка книгу, переполненную неразгаданных секретов, а ее мысли — разворошенными, перемешанными бурей догадок и впечатлений.

✺✺✺

С того дня Клара еще долго не видела Михаэля. Быть может, это и была их последняя встреча? Порой ей казалось, что этот человек и все, связанное с ним, было всего лишь сном, но книга и камея никуда не исчезли. Клара прятала эти вещи в старой коробке под отцовской кроватью, туда обычно никто не заглядывал.

Девочка становилась все более молчаливой, все сильнее уходила в коридоры мыслей. По вечерам она любила рассматривать книжку Михаэля, устроившись у реки. Каждую страницу она перелистывала так, словно те могли рассыпаться от неосторожного прикосновения, и Клара никому не показывала свои тайные сокровища, даже братишкам. Уж те слишком неряшливы в обращении с такими вещами. Нет уж, пусть лучше они будут в сохранности, а там уж видно будет.

Когда листья начали желтеть и осыпаться, а речка покрываться тонкой кромкой льда, Клара в третий раз встретила человека в фиолетовом пальто. Девочка скорее бросилась к нему и схватила старика за край плаща, словно тот мог снова раствориться в воздухе в следующее мгновение.

— Вернулись… — прошептала чуть слышно.

Старик пригладил ее волосы.

— Расскажи мне, Клара, как у тебя дела?

И девочка охотно принялась говорить о братьях, о домашних делах, об отце и матери, о книжке, в которой она так часто любила разглядывать картинки, о мыслях, которые заводили ее в самые далекие воображаемые уголки Вселенной, — обо всем. А старик улыбался, слушая ее речи.

Темнело, и ветер становился холоднее. Матушкин платок уже не спасал, и Клара начала дрожать и покашливать.

Михаэль вдруг снял с себя пальто и протянул было девочке, но затем остановился. Снова глянул на пеструю ткань, и взгляд его был омраченным.

— Мне бы хотелось подарить эту вещь тебе, Клара. Думаю, именно ты станешь ему достойным владельцем в будущем.

Девочка и не заметила, как нежная ткань оказалась у нее в руках. Странно, но кончики пальцев начало покалывать от одного прикосновения. Может, просто волнение?

— Но знай, надевать его тебе пока что нельзя и никому другому тоже не позволяй. Этот плащ создан не для того, чтобы согревать.

Девочка обхватила ткань руками и крепко прижала к груди, словно новорожденного ребенка. Отчего-то было чувство, словно плащ этот и в самом деле живой и сейчас нуждается в человеке, что сбережет его и оградит от невзгод.

Клара смотрела Михаэлю в глаза и уже понимала, что это последняя их встреча.

— Почему вы так добры ко мне? Мы ведь с вами едва знакомы.

— Мы с тобой связаны больше, чем ты думаешь, Клара. Моя дочь была… твоей прабабушкой.

— Правда? Так значит, вы и правда мой дедушка? — она засмеялась, сильнее прижимая к себе плащ. Но старик не смеялся и снова заговорил странные речи.

— Если бы я мог забрать тебя из этого враждебного мира… но все, что я могу сделать — дать тебе шанс. Если бы я тогда не убежал, возможно, и твоя жизнь сложилась бы иначе. Я не смею просить у тебя прощения и все же… Прости меня, дитя.

— Вы уже подарили мне очень много, дедушка, — глаза у Клары были такими же чистыми, как весенний ручей.

Старик сел на колени и снова заговорил. Говорил он, отчаянно надеясь, что этот ребенок запомнит его слова.

— Возможно, однажды наступит момент, когда твое сердце не сможет согреть даже материнские руки. Момент, когда в мире не останется ни одного человека, которому ты будешь дорога. Если тебе вдруг станет настолько невыносимо… Клара, я искренне надеюсь, что тебе никогда не доведется испытать нечто подобное; я хочу верить, что ты проживешь долгую и счастливую жизнь в окружении семьи и любимых людей, но если когда-нибудь однажды с тобой случится нечто подобное… пожалуйста, не замерзай в одиночестве. Надень этот плащ.

Девочка улыбнулась и прикоснулась к морщинистым рукам дедушки. Ее пальцы были теплыми, вопреки осеннему ветру, сердце билось часто и уверенно, а взгляд полон сил и решимости.

— Мне не холодно, дедушка, — ответила она, улыбнувшись. И была в глазах этого ребенка такая теплота, жар, готовый отогреть еще сердца многих людей… особая магия блестела во взгляде этой девочки. Вот только не растратит ли она это волшебство слишком быстро? И сможет ли сохранить часть этой теплоты для самой себя?.. Михаэля беспокоил этот немой вопрос, и столько всего ему еще стоило объяснить этому ребенку, столько рассказать… но последние мгновения выскальзывали и терялись позади. Силуэт старика бледнел и просвечивал.

— Прощай, Клара, — только и успел проронить Михаэль, отчаянно пытаясь вложить в эти слова все мысли и чувства, о которых не успел и не осмелился поведать. Клара сделала глубокий вдох, словно инстинктивно вбирая в легкие память о загадочном человеке, которого ей довелось встретить. Но теперь в воздухе лишь эхом растворилось последнее: «Adieu…»¹.

✺✺✺

Год, другой, третий, — они проносились так быстро, размазывая краски времени, и однажды на том же самом месте Кларе удалось повстречать своего первого друга. При первой встрече, ей даже подумалось, что этот мальчик тоже родом из какой-нибудь волшебной страны, но даже убедившись в обратном, все равно эта встреча казалась ей еще одним подарком Михаэля или даже самих Небес.

Время, проведенное с Лори, было самым ярким и светлым. «Что, Клара, снова к дому с призраками бегаешь?» — дразнили ее соседские ребята. А она лишь смеялась, отвечая: «А вот и нет там призраков!»

В глубине души маленькая Клара всегда боялась, что однажды этот мальчик тоже исчезнет, как и Михаэль. А может, Лори был всего лишь очередной ее выдумкой? Может, он всего лишь персонаж из сна, а она слишком сильно заплутала в коридорах воображения? Но ведь он живой, его история, мысли и чувства, его сине-серо-зеленые глаза и теплые руки не могут быть ненастоящими.

Но этим встречам не суждено было длиться вечность, и в тот день, когда Илларион повернулся к ней спиной, Клара не была поражена. Пускай она и старалась не думать о будущем, пускай изо всех сил пыталась жить настоящим, жить мгновением, но на самом деле уже подсознательно она догадывалась, что нечто подобное в конце концов должно было случиться. И в этом нет ничьей вины.

Ведь никто же не виновен в том, что приходит зима. Никто не может быть в ответе за то, что снег усеивает землю, а ледяной воздух опутывает замысловатой сетью легкие беззащитных детей. И никто не мог предотвратить того, что в их края забрела жемчужница².

Той зимой Клара не могла позволить себе убежать и запрятаться с головой в перепутанные лабиринты мыслей. Нет, слишком много у нее было иных забот, и сокровища, подаренные Михаэлем, были на долгих три месяца заброшены под кровать, в самый дальний уголок. Так, что и рукой не дотянешься. Каждую ночь Клара жалась к братьям, стараясь передать им все тепло, до последней частицы… но этого было мало. И братья, и даже отец дрожали и кашляли во сне.