Чудище или Одна сплошная рыжая беда (СИ) - Кувайкова Анна Александровна - Страница 60

Моя паранойя, тщательно и долго воспитываемая Киром, уже смирилась с мыслью, что всё-то сын миллиардера успел предусмотреть. И даже подготовится. И у меня возник только один вопрос: а он хоть спит вообще когда-нибудь?

Неожиданно дорога кончилась. Из машины я вылезала с огромной неохотой, а потому представший перед нами коттедж фактически на берегу моря я оглядела весьма скептично.

— Идем, — заметив здоровый скептицизм на моей моське, Богдан потянул меня за руку в сторону дорожки из выпуклого серого камня. — Думаю, тебе понравится.

Да что-то меня терзают смутные сомнения, господин Полонский…

Парень уверенно провел меня по небольшому садику, огибающему кипенно-белое двухэтажное здание, отделанное камнями всех оттенков серого. Мы оказались во внутреннем дворе с аккуратно подстриженной зеленой травкой, местными кустиками и пальмочками. Но самое главное…

— Бассейн, — с отвращением поморщилась моя светлость, глядя на зеркальную воду слева от коттеджа. И, вздохнув, присела на корточки, чтобы завязать болтающийся шнурок. Свалиться в эту адскую бездну холода и хлорки не хотелось абсолютно, однако я все же чуть туда не брякнулась, когда раздался громкий, радостный вопль:

— Хён! Ты все-таки приехал!

А голос такой знакомый-знакомый. Я медленно подняла голову, глядя на парня, бегущего к нам со стороны террасы за бассейном… и моментально окосела.

Копать-хоронить…

Копать-хоронить, копать-хоронить, копать-хоронить! Да быть того не может!!

— Ух, как я рад, что ты смог вырваться! — едва не подпрыгивал от восторга невысокий паренек, откровенно тиская посмеивающегося Богдана в своих объятиях. И, закончив дружеские обнимашки, обратил внимание на меня, уткнувшуюся носом в собственную коленку, в напрасной попытке сдержать истерический ржач. — Ой, привет. А ты, наверное, и есть Аня Солнцева?

О, да-а-а… Та самая. Единственная, незабываемая и, мать его, воистину неповторимая!

Где ж еще удастся откопать такой всесторонне везучий кадр, как я, любимая?

— Ань, — со смешком произнес Богдан. — Не отвертишься.

Аха. А то я вся такая наивная и еще до сих пор это не поняла!

Пришлось вставать и выпрямляться, с любопытством наблюдая, как брови паренька активно лезут куда-то в направлении вечно взлохмаченных русых волос.

— Нуна? — в конце концов отвисла у того челюсть. — Но ты же, ты же… Почему…

— Еще слово — и ты труп! — предупреждающе указала я на него пальцем. — Бледный, синюшный, свежий, а главное прелестно молчаливый труп!

— Нуна! — радостно завопило это чуч… чудо, конечно же, бросаясь мне на шею от переизбытка эмоций. — Это и правда ты!

Осспади… ну почему надо пригрозить сто пятой статьей любимого УК РФ, чтобы быть узнанной? Заслуженная репутация — страшная вещь, знаете ли…

— Ва-а-а, ты рыжая! — подпрыгивал на месте парень, с удовольствием тиская меня за щеки. — Клево-клево-клево!

— Эрик, пусти, — тоскливо ныла моя замученная светлость, с тоской понимая, что эта детская непосредственность на ножках и в пенсионном возрасте будет радостно скакать, получив в подарок новенькую вставную челюсть. — Ах, так?!

— Айщ! — присел тот, словив привычный, но давно забытый подзатыльник. Почесал светлую макушку… и улыбнулся во все зубы. — Ну, точно, ты! О-о-о… Погодь, я сейчас!

И усвистел обратно в дом, да так, что только шлепанцы сверкнули!

— Что б все так жили, — вздохнула я, глядя, как это лохматое загорелое недоразумение в одних только красных шортах влетело в дом, едва не снеся стеклянную дверь. Со временем любимый мой любимый сокурсник, похоже, ни капли не изменился!

Кста-а-ати о птичках…

— Так вот, как ты узнал, — повернулась я к улыбающемуся Богдану. — От него!

— Не совсем, — рассмеялся Полонский и, закинув мою кофту на свое плечо, привлек меня к себе, обнимая за талию. — Помнишь, что тебе предложила мастер в салоне, когда выстригала жвачку из волос?

— Она предложила мне перекраситься в блондинку, сказала, что мне очень пойдет, — ошарашено припомнила я тот день и посмотрела на забавляющегося парня. — И тогда ты понял?

— Именно, — улыбнулся Богдан. — Меня все время преследовало чувство, будто я где-то тебя раньше видел, но где именно, вспомнить не мог. А в салоне понял — на фотографии выпускного альбома Эрика. Приехать к нему и убедиться в своих подозрениях не отняло много времени.

Я молча смотрела на его мягкую улыбку… и уткнулась носом в его грудь, обнимая в ответ и чувствуя ни с чем несравнимое облегчение. Так он и правда, только недавно узнал…

И все-таки. Не именно ли это знание подтолкнуло его к разрыву с Со Хен, а не то, в чем он признался сегодня?

Сомнения, не смотря на обстоятельства и новую информацию, все равно неприятно разъедали душу.

— Аня, значит? — послышался вдруг сзади знакомый приятный смешок. — Солнцева, значит?

У меня аж глаза на лоб подпрыгнули!

— Сонбэ! — резко обернувшись, удивленно уставилась я на высокого парня в одних синих шортах и шлепанцах, за спиной которого подпрыгивал довольный собой Эрик. — И ты?

— И я, — меня не больно и даже не обидно щелкнули по кончику носа. Я машинально потерла его ладошкой и, переведя взгляд на улыбающегося брюнета… расплылась в приветственном оскале.

Ну офигеть, какой пассаж… И на сей раз наконец-то в самом хорошем смысле этого слова!

Увидеть своего бывшего одногруппника по языковому колледжу, где когда-то училась, было несколько… нежданчиком таким. Но иметь счастье лицезреть еще и нашего сонбэ? Это было вообще где-то за гранью реальности!

Как и то, что Полонский, оказывается, был с ними знаком…

Ладно я с Эриком, которого я нежно называла «мой американский раздолбай в кудяшках», мы скооперировались еще на первом курсе колледжа иностранных языков, понятно по какому направлению. Этот лентяй, который на самом деле был чисто русским, без всяких заграничных корней и носил «укуренную» во всех смыслах фамилию Кальянов, как-то сразу очаровал меня своей детской непосредственностью. С ним было здорово общаться… до тех моментов, когда на него нападала лень.

А нападала она на него в процессе учебы постоянно. Но хвала святым ежикам, кнопку воздействия на сокурсника я отыскала довольно быстро — целительный подзатыльник включал его мозги на раз!

А с Андреем мы познакомились намного позже. Обучение включало в себя обязательный выезд за границу для полного погружения в культуру, так сказать. И, кроме преподавателей, нас всегда сопровождало несколько старшекурсников, самых успевающих. И вот Андрюшка как раз-таки был одним из тех, кто за нами присматривал, единственный за все время существования традиции, кому дали шефство над «малышней» уже на втором курсе. Во время первой поездки мы были растеряны, напуганы и не понимали, что происходит… А он был вежлив, собран и абсолютно спокоен. В ранг нашего героя и всеобщего любимца его возвели мгновенно!

Что уж говорить, когда сей умопомрочительный брюнет с мягкой кошачьей улыбкой выпускался — рыдал весь колледж разом!

Кстати, после первого визита в Южную Корею к нам и прилипла привычка употреблять традиционные корейские обращения друг к другу.

Тараканы, тараканы, тараканчики… Ну вот никуда от них не деться!

Хотя, ладно мы — студенты с кафедры японского языка вообще каждый день горланили «Иттадакимас!» на всю столовую, громко чавкали и чинно раскланивались друг с другом!

— Значит, всё-таки кинул Со Хён? — обратился к Богдану Андрей, протягивая руку. И дождавшись ответа, пожал ее и хлопнул блондина по плечу. — Силен! Мои поздравления.

— Спасибо за самолет, — поблагодарил в ответ Полонский, обнимая меня сзади и уже почти привычно пристраивая голову на моем плече. Андрюшка только небрежно махнул рукой, а у меня глазки поехали в кучку…

Это ж насколько они между собой знакомы, что вот так вот самолетиками меняются?!

Ой, чую, влипла бедненькая я, ой влипла…

Не, ну про причины я не спрашиваю — понятно, что местонахождение личного транспорта семьи Полонских его глава бы легко и быстро вычислил. И все-таки. Размах подставы впечатляет!