Орхидея на лезвии катаны (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" - Страница 32

Ногти впиваются в ладони, и я ощущаю, как поднимается давление, виски сжимает тисками приближающейся головной боли. Но это не та боль, которой надо бояться. Мой триумф будет именно таким. Больно будет обоим.

- С вами все в порядке?

Стаховский, твою мать. Почти забыл о его присутствии.

- Ты психоаналитик?

- Прошу прощения.

- Отработаешь. Давай, внимательно слушаю, рассказывай, что ты нашел.

Он все же делает попытку придать своему лицу выражение самодовольного превосходства и чуть подается вперед, сцепив в замок пальцы рук.

- Юлия Кравицкая получила в наследство ну очень скандальный клуб. Эта информация держится в секрете. Тут вырисовывается такая интересная история…

Мигрень все-таки не желает сдаваться, атакует виски новым накатом пока еще осторожной волны. Только ей сегодня не победить. Адреналин выходит на передний фланг, насыщает кровь своим быстродействующим опиумом волнующего предвкушения. Но никому никогда не понять, что творится у меня в глубине души, как и не уловить этого проблеска зарождающейся эйфории ни в одном из жестов или же изменении мимики.

- Я не озабоченный тусовками подросток, и ночные клубы меня интересуют мало. Мхатовскую паузу прибереги для театральных подмостков. Все, что мне необходимо сейчас от тебя услышать – это детальную информацию и твои личные выводы по этому поводу. Ловлю по клубам, подброшенные пакетики с героином, нападение в лифте или инсценировки ДТП оставь плебеям.

Я уже знаю примерно, что именно черный референт хочет мне сообщить. Devi-ant. Тот самый клуб, который сыграл в моем становлении как тематика не последнюю роль, собственно, это и был тот самый буфер, который не позволил скатиться в свое время до эгоистичного садиста-психопата без малейших понятий о технике безопасности. Алекс практически всю жизнь отдал этому клубу, превратив его в самое фешенебельное заведение на территории Украины. Он даже значился в белых списках заведений подобного рода европейских стран, а имена почетных членов общества было чревато произносить вслух. Отчет с выделенным подчеркнутым курсивом названием даже не удивляет.

Я не появлялся там давно. Политика конфиденциальности была на высшем уровне, бояться огласки не приходилось, но когда ты идешь к власти, первое время приходится отказаться напрочь от подобных соблазнов. К тому же смотреть в счастливые глаза Анубиса, который так легко отнял смысл моей жизни, было выше моих сил.

- Все, что ты хотел мне сообщить – то, что она получила его в наследство? Ты меня удивляешь своим даром раскапывать очевидное. Я просил тебя найти нестандартный подход, условия тебе известны. Или ты мне сейчас предложишь направить туда инспекцию по борьбе с вирусом Эбола под руку с обществом защиты прав потребителей?

Стаховский нервничает. Что ж, я никогда не умел отказывать себе в удовольствии загнать собеседника в дискомфортные тиски. Так забавно наблюдать, как он изо всех сил сдерживает раздражение – но блеск в глазах не гаснет, хороший знак, который без слов символизирует только одно: работа выполнена на отлично.

- Вкратце ситуация обстоит так. Она получила ровно половину активов. Вторые пятьдесят процентов перешли Илье Кравицкому. Особым распоряжением ее покойного супруга наложено вето на продажу или передачу в дар. Но вот что мне удалось найти. Категорический запрет касается исключительно нашей вдовы. Относительно сына - там условия куда мягче. Собственно говоря, это даже не условия, потому как они носят исключительно рекомендательный характер. Кравицкий явно делал ставку на сына, или же просто больше ему доверял.

- Стало быть, Илье Кравицкому разрешена продажа.

- Запрещена дарственная. Продажа категорично и документально не запрещена. Запрет у вдовы на выкуп части наследника.

Я не считаю нужным прятать довольную улыбку. Вот, значит, как все хитро повернулось. Притом вряд ли Кравицкий-младший осознает, насколько у него развязаны руки в отношении свалившегося тематического счастья. Дело за малым, открыть ему глаза.

- Это примерная оценочная стоимость, - я не спрашиваю, просто проговариваю это вслух, бессмысленно обводя полукругом число, неподъемное для большинства граждан в финансовом плане. – Отлично. Но пусть каждый совершает свой путь подобно звездам, спокойно, не торопясь, но беспрерывно стремясь к намеченной цели.

- Красиво сказано, - Стаховский, прогиб засчитан. Откуда тебе знать, что это не выдержка из моей предвыборной речи, а Гете, твое дело – собирать для меня информацию и искать нестандартные подходы для реализации намеченных целей.

- Сам горжусь. Что из себя представляет сын Кравицкого, выяснить удалось?

Я ни разу его не видел до того самого раута, где Юлька нагло улыбалась мне в глаза, показывая этим, что все прекрасно поняла и попытка сыграть на контрасте с самой желанной блондинкой Харькова в корне провалилась. Да он и не похож на Алекса, у этого баловня судьбы внешность бывшей жены Кравицкого. К слову, Валерия Полякова может стать проблемой, если вмешается. Мне хватило обычного для таких мероприятий обмена любезностями, чтобы понять, что эта дама из себя представляет. Ее преданность Юльке вообще вне всех законов логики, я видел, как она уводила ее из зала после выступления на трибуне – взбесившаяся тигрица-защитница, которой ничего бы не стоило выцарапать мне глаза, если я как-то не так посмотрел бы в Юлину сторону. Наверняка у нее очень сильное влияние на сына, выход только один – не дать мальчишке опомниться, оформить предполагаемую сделку так, чтобы не осталось времени спрашивать советы у мамы.

- Приятный молодой человек. Он прекрасный управленец и стратег во всем, за что бы ни взялся, но, со слов его друзей, вообще далек от… специфики подобного бизнеса. Очень тяжело переживает смерть отца, пытается забыться в развлечениях в дружеской компании. Про наследство говорит неохотно, словно стесняется подобного рода деятельности. Именно поэтому не появился там ни разу, несмотря на попытки Кравицкой приобщить к общему делу. Очень любит свою сестру, настолько, что разрывается между возможностью забыться на тусовках и провести с ней время. Признает авторитет матери, но вот как раз сегодня Валерия Полякова улетела на очередную выставку своего супруга. Два дня минимум ее не будет в городе.

- Лучше не придумаешь. – Лишенный смысла, больше показательный взгляд на циферблат платиновых «Филипп Патек». – Я тебя попрошу позвонить ему прямо сейчас и заставить приехать ко мне на встречу. В 11 часов в «Метрополе». И проследи, чтобы он не кинулся просить совета у своей юной мачехи.

- С этим проблем не возникнет. Кравицкая последние дни не покидает клуба едва ли не до полуночи. Вникает в дела.

- Надо же. Какая ответственная бизнес-леди, - я не могу удержаться от ехидного замечания. Оставляю Стаховского за столом и отхожу к бару, чтобы налить себе очередную небольшую порцию виски. За окном все тот же дождь, разводы по стеклу, преломляющие световые блики огней ночного города в причудливые изломы. Подношу ладонь к холодному стеклу, где тает мое отражение, размываясь потоками воды. Такими же прозрачными и чистыми, немилосердно искренними, как и твои слезы на трибуне, Юля. Те самые, которые я был бы безумно рад назвать актерской игрой. Напрасно я искал ее признаки в твоих дрожащих губах, сбившемся дыхании и севшем голосе. Зря я пытался убедить себя в этом, запутавшись в обманчиво дружелюбных сетях самообмана с завышенной уверенностью, что ты не могла ничего испытывать к Анубису, кроме, пожалуй, благодарности и расчетливой жажды финансового благополучия вместе с положением в обществе. Мне ведь достаточно было на время ослабить собственное защитное поле и подключиться к твоему пульсирующему сердечку своими ментальными рецепторами – я делал это прежде всего для того, чтобы найти подтверждение комфортным для меня самого умозаключениям. Может, отчасти еще и для того, чтобы почувствовать твой вероятный отклик, ощутить ускорение пульса и сладость подзабытых воспоминаний, которые должны были непременно атаковать тебя при нашей первой встрече спустя годы. Мне до безумия хотелось поверить в то, что я найду в потаенных уголках твоей души то, что меня остановит от нового шага, который сможет оказаться роковым для обоих. Меня не пугали эти последствия, я перестал их бояться, наверное, с той самой ночи, которая отняла тебя у меня. Да сама вселенная, та самая, в которую ты ныряла вместе со мной, теряя себя в ласковых волнах накрывающего сабспейса, сейчас благосклонно улыбалась, открывая свои объятия, подталкивая к воссоединению! Протяни руку, сделай шаг навстречу – нам бы не смог помешать никто и ничто. Почему, какого черта, по прошествии почти восьми лет я был уверен, что ты угасала в своем браке по расчету, вспоминая наше лето, жалея о своем опрометчивом поступке, призывая меня буквально каждую ночь в объятиях Александра? Почему мне так хотелось в это поверить? Почему я получил надежду свыше – только для того, чтобы ее у меня так грубо отняли при первом же столкновении лицом к лицу?