Вознесение черной орхидеи (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" - Страница 19

Аппетит вернулся. Это, наверное, шаг к выздоровлению. Я открываю шкаф. Тот самый, без зеркальных панелей (он и это предусмотрел!), провожу рукой по скудному гардеробу. Никаких платьиц не хочется. Может, потому, что однажды вежливая просьба надеть платье приблизила мое падение сразу на несколько ступеней? Выбираю белые укороченные шорты (подсознательно хочу быть сексуальной, продемонстрировать скрытую покорность воле сильнейшего таким незначительным, казалось бы, посылом?), свободную синюю футболку. Сильно свободную, поэтому привычным жестом завязываю ее в узел под грудью. Как там говорят? Чувство стиля не пропьешь? Достаточно беглого взгляда в стеклянную стену со слабым отражением, чтобы понять, что балетки и шлепанцы не так выигрышно смотрятся с этим образом. Белые кеды и тонкие белые носочки куда лучше. Волосы в высокий хвост - просто удобно или завуалированное предложение схватить их одной рукой, а другой примерить на открытую шею новый ошейник?

Да, Беспалова. Психиатр Стерхов наверняка по тебе сейчас безнадежно рыдает.

Вчера я хотела позвонить маме, но моих сил не хватило на то, чтобы выйти в скайп. Переживала, что догадается, поймет по погасшему взгляду, что со мной что-то не так. В социальные сети я тоже выходить не стала. Мои девчонки уже наверняка примеряют платья подруг невесты, а переживать боль последних дней по новой я была не готова. Так и пролежала весь вечер, раскладывая пасьянсы и слушая музыку, вздрагивая от каждого шороха под дверью, пока не уснула. Ждала, когда свершится то, что пугало сильнее смерти, отрицала и призывала одновременно – ожидание казни страшнее самой казни. Виталина принесла ужин в комнату, зачем-то сообщив, что хозяин отлучился по делам и будет поздно, а от иной трактовки слова «хозяин» я едва не сорвалась в истерику. Она же поняла это по-своему, поставила два болезненных укола и заставила выпить таблетки. Я не возражала. Это такая малость в сравнении с тем, что мне наверняка предстоит! Уснула, но не расслабилась. Что с того, что у него есть понятие чести, и он не стал насиловать меня в первую же ночь? У него времени вагон и маленькая тележка…

Загнав невеселые мысли на задворки сознания, я, с трудом уняв сердцебиение, заставила себя выйти из комнаты. Исследовать дом не хотелось, наверное, подсознательно опасалась, что найду вход в камеру пыток с подписанным андреевским крестом. К счастью, не заблудилась и не набрела на портал в иное измерение. Веселую пикировку Виталины и Дениса было слышно даже на лоджии.

- Для меня будет лишь одна знаковая актриса в роли Калугиной – это Алиса Фрейндлих, и никак иначе! – резала по живому экономка, величественно дефилируя вокруг стойки. В светлом льняном брючном костюме, она была похожа на хозяйку дома, а уж никак не на домработницу. – Делать ремейки знаковых фильмов – идея, изначально обреченная на провал!

- Вита, любой мужчина отдаст свой голос за Свету Ходченкову. И я не исключение! – Денис был непреклонен. От ревностно-яростного выражения его лица я, не сдержавшись, прыснула в кулак.

- Хорошего дня! А о чем вы спорите?

- Юлечка, здравствуй! – Виталина прекратила мерить шагами кухню, а Денис кивнул, задержавшись взглядом на открытой полосе кожи моего живота, и тут же поспешно отвернулся. Что это было? Полученное напутствие не прикасаться даже взглядом к новой игрушке босса? Это не могло придать уверенности, ни грамма. К тому же я была смущена и дезориентирована, не обнаружив Александра, но показывать этого не стала. Стараясь придать движением уверенность, подошла к стойке и подбросила на ладони яблоко, слава богу, поймала обратно. А то была бы та еще сцена, начни я ползать по полу в его поисках!

- «Служебный роман», «олд скул» против новой экранизации! – опомнился Денис. – Я говорю, что Светлана Ходченкова идеально сыграла в новой экранизации «Служебного романа», а вот Вита не согласна!

- А как по мне, эти два фильма вообще не стоит сравнивать. Они разные, и каждый хорош именно в своем стиле! – теплая атмосфера придала сил, и я, ловко подтянувшись на руках, села на барный стул.

- Юлечка, не делай так больше, - вежливо попросила Виталина, указав на заклеенные пластырем шрамы от капельниц на моей руке. – Пойдет кровь. Ты проголодалась? Сварить кофе, или подождешь обеда?

- Кофе. Если не сложно… - выдохнув, я все же решилась задать беспокоящий меня вопрос. – А где… Ну… Он не вернулся, в смысле… вчера…

Ну, и куда подевалась твоя уверенность? Наверное, я даже покраснела, но хвала профессионализму этой леди, она сделала вид, что не заметила. А Денис тем временем уставился в планшет, наверное, даже и не понял, что произошло.

- Александр в спортзале, - охотно пояснила Вита.

- Ух ты! А можно мне позаниматься тоже? – говори все, что хочешь, только смети неловкость недавних заиканий! Виталина улыбнулась.

- Если нет врачебных противопоказаний, почему бы и нет? Подождешь, я отнесу ему энерготоник и приготовлю тебе кофе с круассанами?

Кто был автором коронного слогана «иногда лучше жевать, чем говорить?» Он явно что-то знал. Слова слетели с моих губ быстрее, чем я успела осознать их значение.

- Вита, а можно, это сделаю я?

На ее холеном лице ни удивления, ни сарказма. Только доброжелательность. Она с улыбкой передает мне пластиковую бутылку с эмблемой спортивного бренда.

- Прямо до лестницы, спуск налево. Только не задерживайся, пока выпечка горячая!

Почему? Черт возьми, почему я это сделала? Откуда взялось это гребаное, ненормальное желание – самой принести себя в жертву хищнику, шагнуть в его обитель, как на плаху, обрезать все пути к спасению? Наверное, это уже не я, может, утренний диалог с тенью моего любимого человека придал новые силы, а может, запустил процесс медленной эвтаназии всего, чем я жила прежде. Шагаю дальше… Это не лабиринт, здесь невозможно заблудиться или спрятаться, здесь не свернешь обратно, может, даже кошмар прошедших недель не уничтожил во мне отчаянную смелость камикадзе, познавшего объятия безмолвного неба и сумевшего вернуться с боевого задания целым и невредимым. Реальность не всегда так ужасает, как ожидание неизбежного, это я тоже усвоила очень хорошо. Что заставляло меня делать эти уверенные шаги, расправить зажатые плечи, чтобы с достоинством обреченной посмотреть в глаза новому страху (надуманному, я пойму это позже, но сейчас…)? Наверное, хотела прекратить все это одним ударом, так привычно было страдать и не ожидать милости от судьбы. Днем раньше, днем позже - перед смертью, как говорят, все равно не надышишься.

Сам спортивный зал оказался донельзя компактным. Не более пяти тренажеров, насколько я успела охватить взглядом, панорамное стекло с видом на море, почти как в моей комнате. Отвыкшие от нагрузки мышцы непроизвольно сократились при виде «орбитрека», и я, забыв о цели своего визита, подошла ближе и провела рукой по сенсорной панели.

- Он не кусается.

В отличие от вас!

Черт, я едва не произнесла это вслух. Мягкий тембр насмешливого голоса мелкой шрапнелью по обнаженным нервам, высекая, выбивая, уничтожая на месте без права помилования весь надуманный мною же самоконтроль. Да и был ли он у меня когда-нибудь? Если бы не спасительная опора стойки тренажера, я бы упала на пол, прикрывая уши ладонями, словно от артобстрела.

- Виталина просила вам передать… Вот… - поворачиваюсь к источнику страха и смятения.

Не. Смотри. Ему. В глаза…

Дима, чем ты думал, давая мне подобное напутствие?

Сердце описывает мертвую петлю, бьется о грудную клетку самурая-неадеквата, чтобы замереть всего на миг… Но нереально долгий миг…

Он не прекращает упражнений ни на секунду. Длинные ноги с рельефом икроножной мышцы ритмично сгибаются в колене, рывок сердца - этап промедления перед тем, как в поле моего зрения попадает торс с неброским рельефом кубиков, соприкоснувшийся с коленями. Обратно… Кажется, даже моргаю, не в силах сопоставить в своем воображении эту картину. Резкие и одновременно плавные движения. Мелким бисером россыпь испарины на загорелой коже. Неуловимые взгляду, скорее считанные на не пойми каком уровне, сокращения твердого пресса, с эффектом маятника. Вверх. Вниз… Похоже, я забываю о том, что должна его бояться, дрожать и смотреть только в пол, мой взгляд прикован к почти гладиаторскому телу мужчины, от которого я должна была держаться как можно дальше! Я не понимаю, что происходит. Далеко еще до хаотичного выброса эндорфина в кровь при виде привлекательного представителя противоположного пола, не режет ласковым скальпелем сознание хирург по имени Фантазия, не сжимается до сладкой пульсации женское естество, только сердце, приняв новую реальность, ускоряет свой бег, цинично перешагнув нокаутированный ужас.