Вознесение черной орхидеи (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" - Страница 17

       - Возможно, я сейчас произнесу растиражированную банальность, Юля, но это будет честно. Даже если в это трудно поверить. - Нет, он не кидается меня успокаивать, в его голосе нет и близко нот возмущения, протеста или наигранной искренности. - Мир не без добрых людей. Это все, что тебе нужно знать. И я не слепой, прекрасно знаю, о чем ты боишься спросить. Это легко читается в твоих глазах.

       Зачем эта театральная пауза, в которой никакой фальши? Зачем эта разрывающая вечность зависших в пространстве и времени секунд, которая, продлись чуть дольше, переросла бы в самую крутую истерику века... Так зеркально похожую на ту, другую, только без порезов запястий и сбивчивых рыданий с просьбами растерзать, но не мучить?

       - Тебе станет спокойнее, если я скажу, что пытаюсь искупить свою вину?

       Я по-прежнему не могу смотреть Александру в глаза. С обреченностью камикадзе разглядываю шею с серебристой цепочкой, в вороте расстегнутой на верхнюю пуговицу рубашки, словно пытаясь убедить себя в том, что не все так плохо, можно ведь просто закрыть глаза и вернуться, хотя бы мысленно, в иные руки, в которых всегда было безопасно. Вряд ли их методы будут сильно различаться, может, получится обмануть себя и уберечь от душевной травмы.

       - Ты слишком много переживаешь о том, о чем не стоит. - Не успеваю ничего ответить, спасает появление Виталины с кофе. Демонстрировать свой страх и слабость при ком-то ином я не хочу, но улыбка выходит фальшивой и натянутой.

       - А мне можно съездить к морю?

       Александр кивком отсылает экономку.

       - Нет. Ты еще очень слаба. День на солнцепеке не принесет пользы.

       Прогнозируемо. Забота - хорошая попытка, но на самом деле мне просто нельзя выходить за территорию этого особняка.

       - Как скажете. - Не получается вложить в слова горькую иронию. - Да у меня и купальника нет. Вся одежда сгорела.

       - Здесь есть бассейн. Я после обеда покажу тебе дом. - Мне кажется, что он закрылся, но и эта прохладная дистанция сейчас как глоток волы в пустыне. - Потерпишь до завтра? Виталина свозит тебя в магазин, возьмешь все, что нужно. Мне придется снова покинуть тебя. Сутки, если все пройдет гладко.

       - А я могу позвонить родителям?

       - Ты забыла, - он кивает на блюдце с двумя капсулами. Лекарство. - Выпей. Конечно, можешь. Странный вопрос. Пока скайп, возьми у Виты планшет, и напиши мне номер своего телефона. Денис завтра восстановит карту.

       Моя паника гаснет. Неужели голос с оттенками стали стал почти родным, успокаивающим на глубинном уровне? Когда я задаю следующий вопрос, мною движет уже не ужас. Право на информированность, если смотреть в контексте БДСМ.

       - Вы мне не ответили. С какой целью вы это делаете? Помогаете мне? Я не верю в бескорыстность. На что вы рассчитываете взамен?

       Взгляд спокойных зеленых глаз едва уловимо тяжелеет. Момент истины. Как окажется потом, все мои вопросы были ни к чему, но сейчас я хочу четко знать, что мне не стоит вздрагивать от каждого шороха у двери спальни и прятаться в шкаф при его приближении.

       - С той целью, девочка, что в случившемся с тобой куда больше моей вины, чем может показаться на первый взгляд!

Глава 4

Ничего не изменилось. Зная наперед, как буду об этом жалеть, я все также хочу вырваться. За окном солнце. Ослепительная синева манящего неба, сегодня без облаков, чтобы не отвлекаться на их причудливые белоснежные миражи, зовет шагнуть навстречу той самой неизбежности, которая прописалась в сознании, захватив неподвластные разуму территории. Зря все это! Умиротворяющий гипноз никогда не пробьет блокаду страха, он просто не знает, что делать со мной, новой. С той, которая держится за этот страх сломанного настоящего, как за спасательный трос, наверное, этой девочке так комфортно в своей иллюзорной клетке с платиновыми прутьями и сломаным замком. Ключи потеряны… А если вернее – он унес их с собой, и пока никто другой не в силах сломать секрет незапертого механизма. Стало быть, я в безопасности?

Почему ты не можешь оставить меня в покое даже сейчас? Или ты решил забрать меня с собой?

Во сне я не боюсь зеркал. Может, потому, что больше не вижу в них его отражения? Как тогда объяснить, что он стоит за моей спиной бесплотной тенью? И, если он мертв, я не должна ощущать тепла его тела, чувствовать соприкосновения с каждым позвонком этой согревающей ауры, я должна упасть, но вместо этого иллюзорные объятия держат, не отпуская, не позволяя вырваться. Только мне этого не хочется. Закрыть глаза – не от опасной близости бездушных зеркал, лишь для того, чтобы продлить эти мгновения. Воспроизвести на тончайшем уровне составляющие микропазла, завершить трансформацию образа в своем сознании.

Все неправильно. Все не так, как должно быть. Мертвые приходят к нам в расколотых снах, чтобы о чем-то предупредить или забрать к себе. Ты же не делаешь ничего. Просто держишь меня в своих объятиях. Забираешь по крупицам разъедающую боль, достаточно накрыть мои ладони своими, переплести пальцы, замыкая круг, найти горящие точки, чтобы попытаться забрать себе часть этого страдания. У меня много вопросов. Я просто боюсь их озвучить, ведь вместе со звуком голоса уйдет очарование этого момента.

«Почему ты не требуешь, чтобы я ушла с тобой? Тебе ведь ничего не стоит просто приказать. Осознаешь ли ты это сам в полной мере?»

Теплый ток, первобытная магия тактильных прикосновений… Если это дар ангелов или чертей, такая уязвимая сверхчувствительность, лучше забери меня, ни о чем не спрашивая. Тебе никогда не надо было прилагать для этого даже малейших усилий, я и сама не хочу в паутину наполненных страданием похожих друг на друга дней. Не спрашивая, не оставляя выбора – МОЯ. Вместе с платиновыми решетками, с пролитыми слезами. С биением сердца, которое на миг остановилось. Лучше сейчас, ведь однажды я приду в себя, сброшу оковы твоего ментального диктата, и вот тогда ты ничего уже не сможешь сделать.

Если бы я был рядом, это были бы твои последние слова и последнее решение, перед тем как пропала бы сама возможность говорить!

Двойная спираль, закрутившись в кончиках пальцев, поднимается вверх, охватывая позвоночник. Я могу дать безошибочное определение этим изогнутым лучам разной полярности: ужас от твоих слов – ты в силах сделать так, чтобы я лишилась голоса, твоей власти хватит на все, чего бы ни пожелал, и изощренное, острое, неправильное удовольствие, горящая самбука эйфорического восторга, внезапное осознание, что я ТВОЯ!

Не смей рваться туда! Иначе я достану тебя даже с того света… Напомнить, что я сделаю с тобой за попытку лишить себя жизни?

Я смеюсь, счастье затопило весенним паводком. Не нужно больше слов. Я никогда и ни с кем не буду чувствовать себя в такой безопасности, как с тобой. Ты меня не отпустишь. Рядом. Только рядом. Но как я справлюсь без тебя, когда закончится этот сон?

Не смотри ему в глаза. Просто никогда этого не делай. Ты можешь мне пообещать?

Улыбаюсь, вжимаясь в ощутимую сталь грудных мышц, вбирая проснувшимися рецепторами отголоски тепла. Ты только мой, и только рядом! Ничто этого не изменит уже!

« Поздно… Я это сделала».

Ну и что с того, объясни мне? Тебе было бы легче, если б я смотрела при нем только в пол, тряслась от страха и провоцировала на насилие позицией сломленной жертвы? Упала бы на колени прямо с порога, умоляя не делать больно? Дима, что происходит? Почти кричу от протеста и острого ощущения потери, когда стальная хватка пальцев на моих предплечьях разжимается, а разрыв телесного контакта обжигает арктическим холодом незащищенную спину. Ты не можешь сделать меня виноватой в том, что произошло! Ты не вправе судить! Ты вообще свалил, бросив меня в руки этому хищнику! Ну давай, приди. Дай ему в морду! Что такое? Нет? Проще оставить меня один на один с ужасом и страхом? Да нет у тебя никакого права осуждать меня за то, что я сама пыталась выстоять!