Змея, что пьет гранатовую кровь (СИ) - "Luna Selena" - Страница 7

Наверное, это грустно, когда самые важные воспоминания… такие. Я мягко коснулась волос дроу.

— Может быть, у тебя есть, чем подкрепиться? Кажется, я голодна.

Конечно же, есть. И не только вкуснейшее мясо, а еще и демонстрация его поджаривания на небольшом костре из можжевеловых веток.

Горячее мясо с розмарином и холодный соленый ветер.

Темно-зеленые прожилки и сколы на стенах. Мы с Алариком лицом к лицу. Одна его ладонь упирается в камень, другая же — нежно касается моей щеки.

— Я хочу, чтобы мы дали друг другу клятвы Шелка.

Эти слова создают узы, почти неразрывные — как шелковые нити. Связывающие — вместе и в жизни, и в смерти.

То есть, у этого дроу действительно серьезные намерения.

Он наклонился ко мне — и замер, давая возможность остановить его. Но я не стала этого делать. Обняла принца за шею, приподнялась на носочках — и ответила на поцелуй.

Губы Аларика жесткие, обветренные, но прикосновение их удивительно приятно.

Мы стояли так, кажется, очень долго, впитывая эти медово-тягучие, неспешные мгновения. Привыкая к ощущению близости.

— Любопытное предложение, — улыбнувшись, прошептала я. — Необходимо подумать.

***

Да, поводов для серьезных размышлений очень много. Но я займусь этим позже. Сейчас мы с Алариком разбавляем холодный ветер болезненно-нежными прикосновениями и мятным чаем, вода для которого нагревалась в том самом котелке, что сопровождал принца в военных походах. Как и нож с инкрустированной гранатами рукоятью, которым он резал мясо и хлеб сейчас. Я высоко оценила это стремление поделиться важным, сокровенным.

Маленькая общая тайна. Чай — лишь возможность еще немного побыть вместе.

Для дроу совершенно естественна и знакома эта простая обстановка, без всяких излишеств. Я же — избалованная любимая дочь, тепличная орхидея, и я привыкла к уюту.

Глиняная чашка цвета темной охры едва не выпала из моих рук — кажется, сок изображенного на ней граната, разрезанного пополам, обжег мне кончики пальцев.

Я не была уверена, что смогу вынести ожидание, если темный вновь уйдет воевать.

Я действительно не была уверена.

Глубокий вдох. Желая успокоиться, я сделала глоток чая, смакуя равнодушную мятную сладость.

Возможно, мне не придется…

— Прости. Я отдал бы все, чтобы избавить тебя от подобного.

Аларик протянул мне кусочек кукурузной лепешки, но я не спешила ее принять.

— Ты что… слышал мои мысли?

Принц мягко коснулся моей щеки, а затем своей, привлекая внимание.

И я поняла, что он имел в виду. На этой земле нити его энергетики гораздо сильнее. Прочнее. В Феантари я вижу их гораздо явственнее, они мерцают тихо, темно-серые — будто сытый зверь щурится.

Он просит меня не бояться.

И я действительно не боюсь.

Черная вода. Она способна дарить запредельные страдания, заливая глаза, разжигать огонь мучительной смерти в легких — но теперь… Она так бережно целует мои ладони.

Вода белая, слепая будто — мой источник — взвилась, шипя рассерженной змеей. Бросилась молнией вперед, защищая границы.

Я не причиню зла, говорит темная. Не ей.

Там, откуда обе силы родом, нет необходимости задавать вопросы, чтобы узнать правду.

Белая вода растворяется вновь в моей крови, принося с собой успокоение.

Вот и состоялось наше с Алариком истинное знакомство.

Мы смотрим лишь друг в друга. Все, что кроме, становится вдруг совершенно неважным.

На скуле дроу две ранки, как укус змеи. Я сажусь за спиной принца и целую эти отметины. Обнимаю Аларика за плечи и шепчу ему на ухо:

— Ты ведь… не все сказал, правда?

Черные жесткие пряди его волос скользят медленно по моей коже, дразня и оставляя на ней едва ощутимый запах сандала.

Конечно, он мог бы солгать. Пустить реки по неверным руслам, исказить реальность.

Но дроу не стал этого делать. Он ведь не глупец.

Принц закрыл глаза, впитывая ощущение моей близости.

— В тот момент я не намерен был никого спасать. Вообще редко занимаюсь подобным, откровенно говоря, — Аларик усмехнулся. — Оборотни — наши враги. А желание убить врага более чем естественно. Но когда я прикоснулся к тебе — знаешь…

И вновь его инаковость проступает, пугая. Волнуя. Тяжелой лапой касается сердца, оставляя шрамы, едва заметные.

Один взгляд — и я будто ныряю под лед.

— Двойственность твоего дара — серьезное испытание. И ты достойно преодолевала это. Ты осознаешь ответственность.

Еще после первой нашей встречи я волновалась о том, что возможно, он видел меня обнаженной — у него было мое кольцо, и через воду принц мог узнать многое. Теперь это вовсе не казалось мне главной бедой.

Одна улыбка — и становится так жарко.

— Меня удивляет и восхищает то, как ты тратишь себя на помощь другим. А если прибавить к этому то, что с каждым днем ты становилась все прекраснее — уж поверь, это именно так, — у меня просто не было шансов захотеть другую женщину.

Я, вздохнув, положила подбородок на его плечо.

— Ты ведь понимаешь, что мой дар, при определенных обстоятельствах, может выгореть. Я погибну.

Аларик поворачивается и касается губами моей щеки.

— Нет. Не погибнешь. Если возникнет необходимость, я поделюсь с тобой своей энергией, или же буду забирать ее у других. Для тебя. Как пожелаешь.

Он совершенно безмятежен и совершенно уверен в своих словах.

— Уверена, ты готов на все, чтобы исполнить свой долг. У меня тоже нет права отступать.

Мое внимание привлекли большие рыбы, поднявшихся на несколько мгновений над морской водой. Они выглядели так, будто были отлиты из зеленого стекла.

— Какие чудные, — я указала рукой в том направлении.

— Владыка серых вод подарил их моему отцу. Я расскажу когда-нибудь тебе эту историю, — принц усмехнулся. — И наживка необходима особая — глазные яблоки противника, убитого в ближнем бою. Зато блюда из хаири обладают способностью облегчать страдания мертвецов.

Никогда не подумала бы, что возможно нечто подобное. Видимо, воины дроу действительно могут обходить некоторые законы.

— Каждый должен ответить за ту боль, что причинил другим, — нахмурилась я.

Я не успела заметить его движение, но вот — я лежу на спине, тяжелое тело Аларика прижимает меня к полу.

— Вот об этом речь, драгоценная моя.

Пальцы дроу коснулись моей шеи — там, где лихорадочно бился пульс.

И я полностью потеряла возможность двигаться, как мушка, завязшая в янтаре. Не было отчаяния, не было страха. Лишь разрывающая сознание тоска. Крылья птиц, терзающих мое тело, измазаны кровью, обратившейся уже в серый пепел.

Тоска по тому, что не вернется.

Дроу сидел в стороне. Как это?..

Меня мучила ужасающая жажда, и я лихорадочно потянулась к кружке с вином — но рука прошла сквозь нее, даже не задев. Я вскрикнула — горло было сухим, будто земля в степи, — и пробовала вновь сделать что-то, но безрезультатно. Желудок сдавливал голод, но мясо оказалось столь же недостижимым.

Чувство опустошенности, рассыпавшись на тысячи белых червей, пожирало меня заживо.

Только один глоток…

Какое блаженство! Я пила и не могла напиться. Когда темный отнял кружку от моих губ, я едва могла перевести дух.

— О Мудрейшая… Это…

— Да, так это и бывает.

Что же, никто и не обещал, что знакомство с миром дроу будет приятным. Но это важный опыт. За кругом моего комфорта.

— В следующий раз предупреждай о подобном, пожалуйста.

Дроу поцеловал мою ладонь. Он действительно сожалел.

После произошедшего еще некоторое время мы сидели в молчании, обнявшись.

Но, как бы нам обоим не хотелось остаться здесь, Аларик все же понимал, что подобная погода не особо благоприятна для столь нежного и хрупкого существа, как я.

— Здесь холодно. Думаю, нам стоит вернуться в твой дом. Или хочешь погостить у меня?

Я иронично изогнула бровь.

— Как мило. Мне даровано право выбора?

Замалчивать имеющиеся проблемы — не в моих правилах. Следовало признаться самой себе — сердцем я уже знала, что скажу этому дроу «да», и потому необходимо внести ясность и обсудить некую разницу наших убеждений. Я не желала быть причиной страданий ни в чем не повинных существ, когда принц будет забирать их жизнь для меня. Кроме того, в посмертии сам принц, возможно, пожалеет об этом. Я уже вполне четко понимала, что за свои поступки он будет расплачиваться… долго.