Змея, что пьет гранатовую кровь (СИ) - "Luna Selena" - Страница 23

Куница ведь, надевая в пору снега другой мех, остается куницей. Вот и я оставалась собой — целительницей, следующей за своим долгом. Дочерью своих родителей. И теперь — женщиной, которая обрела своего мужчину. Но коготки мои стали острее, и раны наносить они способны более глубокие.

Вновь незабвенный запах меди с мертвенно-сладким оттенком — я расцарапала шею моему принцу.

Мои ладони на его скулах. Аларик обнимает меня так крепко, что кажется, на ребрах моих появились трещины, будто прожилки на листьях.

Порезы на ладонях, нанесенные Камео, ровны и глубоки. Поцелуи мы разбавляем кровью, смешанной с гранатовым соком. Я и мой принц пьем из чаши по очереди.

На пальце дроу — мое кольцо, и это, без сомнения, очень важно. На моем же — тяжелый перстень из черненого серебра, камень в нем мерцает багровыми искрами. Глубокий вздох. Теперь он никуда от меня не денется. Как и я от него.

Внешний мир вновь обрел значение, и внезапно я поняла, что сейчас время для поздравлений приглашенных. Благо, гостей немного, ибо каждому необходимо уделить внимание.

Советники, главы гильдий и союзов смотрели на меня открыто и не опускали глаз, если замечали мой ответный взгляд. Они все были разными: мужчины, женщины, умудренные опытом и в расцвете юности — но волосы их исключительно либо черны, либо белы, без оттенков. Любопытная деталь.

Но я не поддалась страху. Мои родители рядом. Королевская чета обняла меня с трепетом, как и своего сына. Это ободрило и придало сил.

Очевидно, что каждый из гостей решил продемонстрировать свое мастерство во всем его совершенстве, и потому виноградные янтарные лозы, изображенные на тончайшем фарфоре посуды, казались живыми, а вытканные на гобелене оленята будто ждали угощения из моих рук. Глава гильдии оружейников, с глазами столь же серыми и холодными, как и металл, которому он посвятил все свои труды, преподнес нам небольшой круглый сосуд, опутанный платиновыми тонкими цепочками. Аларик был явно доволен подарком, и заметив мой удивленный взгляд, шепотом пояснил, что у итилири не принято дарить мечи либо что-то подобное — каждый воин сам выбирает для себя оружие, которое станет продолжением его руки. При этом в мыслях он надеялся как можно быстрее увидеть свой собственный нож на моем бедре. Я вернула рассуждения моего принца к делам более насущным и получила все же объяснение, что темно-зеленая жидкость в сосуде — отвар трав, который не только придает рафинированной стали необыкновенную прочность, но и отравляет нанесенные клинком раны. Как именно? Зависит от состава отвара. Этот, с соком болиголова, разъедает плоть.

— Края раны приобретают цвет клубничного джема. Очень аппетитно, — слышу я мечтательный голос дроу в сознании.

Мэтр Фредерик со всей торжественностью вручил нам два редких трактата о свойствах ядовитых растений и о хирургических инструментах. Один том, переплетенный в коричневую с золотым тиснением кожу, я открыла наугад, привлеченная мускатным запахом страниц. Великолепная гравюра, изображающая виды скальпелей и пинцетов — потрясающе. Я улучила миг и показала ее Аларику. Дроу был впечатлен.

Чета драконов (сегодня они — пламя и пепел: красный бархат ее роскошного платья и серый шелк его рубашки) порадовала очень полезным (по глубокому убеждению Аларика) подарком: переплетенные листы плотной кремовой бумаги, которые хранили чертежи и информацию о последних разработках драконьих мастеров-механиков в сфере оружия, использующего разрушительную силу огня. А дар эльфов (Дьяр и Лаойлешь оба использовали в одежде золотой и зеленый цвета, выгодно подчеркивающие их благородство) привел в восторг меня. Это был розовый мед, столь высоко ценимый за свои чудесные свойства сохранять молодость, что за один его фунт платили такой же вес в лучших драгоценных камнях. Да и ткани, преподнесенные нам среди прочего Альбертом и Камиллой, были прекрасны: особенно по вкусу мне пришелся нежный лен лавандового оттенка, а Аларику — темно-синяя замша.

Однако, главное потрясение ожидало нас впереди.

Крохотный лунный даймон. Эта раса представляет собой воплощение безжалостной силы ночного светила. Скорлупа будто мрамор, светло-коричневый и глубокий зеленый. Яйцо находится в состоянии стазиса — сложнейшее заклинание полного замедления, окутывающее бронзовый сундучок, наверняка является творением Ашера. Подобные же путы держат дух волка, заключенный в бедренной кости.

Что и говорить, вампир знатный искусник. Филигранная работа. Нити цвета лакрицы невероятно холодны. Я прикоснулась — и как только кровь в венах не уснула, убаюканная обманом.

— И не сказал ведь, что помогает моим и твоим родителям, — дивится мой супруг.

— Эти фетчи, что передаем мы сейчас вам, в свое время станут надежными защитниками вашего будущего дитя.

Мы вновь оказались в объятиях родителей. С благодарностью я целую руки матушки и отца. Таков закон: дети вырастают, идут своим путем, но родители навсегда остаются непоколебимой основой нашего личного мира.

По традиции, новоиспеченные муж и жена одаряют друг друга лишь после первой ночи, но как я уже поняла, мой принц крайне свободно смотрит на условности, потому моя коллекция украшений пополнилась чудесным колье из бирюзы. А ведь как известно, бирюза — кости умерших от любви.

— Обещаешь последовать за мной, если я умру? — прошептала я на ухо своему мужчине.

— Обещаю, — совершенно серьезно ответил он.

После внесения записей в Книги закона дроу и магов, мы со всеми гостями отправились праздновать. Я ощущала негу и довольство, как объевшаяся сливок кошка, и искренне наслаждалась трапезой и окружающей обстановкой. Мелодия, густая и мягкая, будто горячий шоколад. Розы, бордовые до черноты. Гранатовый густой соус и ароматная оленина. Пряное вино. Приятный разговор с Лайолешь и Розали. Девушки были искренни в своих поздравлениях, и разумеется, дерзкая Лайолешь не преминула пожелать мне, помимо великого счастья, и более прозаических вещей — а именно, жаркой ночи.

Разве ночи? Небо ведь окрасили уже бледные перламутрово-бледные полосы.

— Боишься? — спрашивает меня супруг.

Я уткнулась лицом в плечо дроу.

Никаких условностей и оков. В глазах Аларика я вижу нечто гораздо большее, чем страсть. Его голод. Его надежду. Будто я для него — глоток живой воды.

— Нет.

Дроу смотрит в мои глаза, улыбаясь весенней улыбкой, очень мягкой. Вот только лишь глупец обманется этой мягкостью.

Наши пальцы переплетаются, замыкая потоки силы.

Страсть вела нас своими запретными тропами, опьяняя ароматами можжевельника и мяты. Мы снимали одежду друг с друга, будто обнажая самые сокровенные тайны. И прекрасное белье было оценено по достоинству, а нож дроу — без надобности пока.

Устроившись на коленях мужа, я немного приподнялась, чтобы провести кончиками пальцев по шраму на его лице. Аларик замер под моими прикосновениями, демонстрируя свое доверие. Я прижалась к моему принцу так близко, как могла, еда ли не стирая кожу в мерцающую пыль, и искренне порадовалась, что он все же вернулся из плена.

Увлеченная новыми открытиями, я гладила его грудь, задевая темные твердые соски. Аларик тихо застонал, и я, ободренная такой реакцией, осмелилась коснуться его члена, уже возбужденного. Плоть оказалась удивительно бархатистой, с заметным рельефом вен.

Темный вздрогнул и что-то почти прорычал на своем родном языке. Его бедра между моих ног и шелк простыней под моей спиной.

Кожу вновь обожгли поцелуи. В тот первый раз я поняла, почему секс действительно таинство. Слияние, когда ты отдаешь и владеешь одновременно.

— Прости, наверное, будет немного больно.

Аларик входит в меня одним движением. Наши стоны становятся одним. Я выгибаюсь, желая принять своего мужчину глубже.

Поцелуй в висок, будто удар.

Этим соединением мы заявляем права друг на друга. Тени, туманные, зимние, с черничным соком в призрачных венах, молча наблюдают, как мы двигаемся в одном ритме.

Дышим в одном ритме.