АкаДЕМОНиЯ. Я - не чудовище! Я только учусь! (СИ) - Юраш Кристина - Страница 28

На стол мне упала записка, где было указано, что неявка Эпика Фейлора на вчерашнюю дуэль, была вызвана «ниатложными абстаятельствами», поэтому дуэль переносится на сегодня. После урока. Ой! А я совсем забыла, что какой-то воинственный сопляк собирается самоутверждаться за мой счет!　

Формула уже расползлась на половину доски. Отлично, если бы я была магом, то она бы мне очень пригодилась! Особенно в минуту критической опасности! А теперь вопрос на засыпку. Неужели все здесь знакомы с высшей математикой? А если бы я была какой-нибудь крестьянкой и умела считать только до десяти, как мне понять все написанное на доске? А вдруг я выросла в многодетной семье, я знаю только два действия — деление и отнимание? Судя по лицам студентов, они просто делают репродукцию нарисованной на доске картинки. Половина лиц выражала крайнюю степень уныния, вяло перенося содержание доски к себе в тетрадь, а другая половина с умным видом пыталась осмыслить каждое значение, но судя по взглядам, безуспешно. Чувствую, что тут надо начинать не с кордиант и субкордиант, а с задачек из серии: «У Маши было три яблока. Одно яблоко Маша отдала Пете. Сколько яблок осталось у Маши?»　

Но злобного старикашку это не волновало. Под первой формулой появилась вторая. И даже я, знакомая с вышкой, потухла при виде многоярусных коэффициентов и зубодробительных расшифровок.　

Я сразу представила боевого мага, выпускника этого ПТУ. Бедного мага уже доедают, а он все считает и считает кордианту и прочие значения, загибая пальцы! Как же так? Нельзя вот так взять и швырнуть в кого-нибудь файерболом? Оказывается, что нельзя! Ни в коем случае! Истекающий кровью боевой маг, нарисованный воображением, уже дошел до второй формулы. Пальцы на руках закончились, и он разулся. Бедолаге надо продержаться еще минут десять, чтобы высчитать значение! Пальцев на конечностях не хватало, и он решил достать последний козырь. Теперь мне стало понятно, почему среди математиков гораздо больше мужчин, чем женщин. И дело тут не в складе ума, а в количестве «пальцев», которые можно использовать при элементарных расчетах.　

Да с таким подходом нужно сразу ученикам калькуляторы выдавать. А лучше — планшеты. Мой виртуальный Боевой Маг отчаялся, забыл предыдущее значение и стал пересчитывать все заново. Уже с третьего раза, он получил какой-то более- менее правдоподобный ответ, и лицо его прояснилось. Заправив последний козырь обратно, не теряя присутствия духа, мой вымышленный герой взял рулетку и пополз в сторону нежити, отмеряя расстояние. Прикинув в уме коэффициенты, мысленно нарисовав нужную траекторию и радиус поражения, он построил врагов как кегли, отошел на нужное расстояние и метнул в них файербол. Чем дело закончилось, я не придумала. Если расчеты верные, то будет «страйк»! А если нет то, он станет героем! Сначала легенд, а потом анекдотов.　

— Расчет коэффициента стихии, — орал старик, — Осуществляется с помощью среднестатистического значения смертности от этой стихии. Не все стихий одинаково быстро приводят к смерти, при равной силе…　

«Не все йогурты одинаково полезны…» — мысленно вздохнула я, — «Интересно, а громкость как-то можно убавить? Где пульт от дедушки? Никто не видел?»　

Если я не доживу до конца лекции, то считайте меня гуманитарием! А вот и не доживу… Мне срочно надо выйти. И чем срочнее, тем лучше… Я сдвинулась на край стула и провела по нему рукой. Еще не все так плохо, как я предполагала, но уже и не так хорошо, как хотелось бы… Высиживать дальше-чревато…　

— Извините! — громко сказала я, обращаясь к преподавателю, — Можно выйти?　

Ноль эмоций. Нафаня, не обращая никакого внимания на мою нескромную персону, продолжал выкрикивать свою лекцию:　

— Если мы берем производную от субкордианты, умножаем ее на коэффициент стихии, умножаем ее на коэффициент погрешности, а потом делим ее на радианту, которую в свою очередь высчитываем по таблице для каждого заклинания отдельно…　

— Простите! — еще громче сказала я, пытаясь обратить на себя внимание. Народ притих, в ожидании очередной пакости с моей стороны, но мне сейчас не до пакостей, — Не могли бы вы уделить мне пару минут своего драгоценного времени! Ау! Я здесь! Мне нужно выйти! Срочно!　

Я замахала руками, почувствовав себя Аллой Борисовной, которая надрывно пела во времена моего детства: «крикну, а в ответ тишина». Я подумала про амулет, но потом решила не тратить его на этого глухаря, тем более, что после уроков я решила сходить на «стрелку». Я молча встала и бочком направилась к выходу.　

— Куда это ты собралась? Отвечай! — заорал дед мне в спину. Дверь перед моим носом закрылась, и как я ее не дергала, открываться не хотела. Вот это номер!　

Я повернулась в сторону деда, явно желая душевненько поговорить с ним на эту тему.　

— Вы только посмотрите на это неуважение к предмету! Встала и делает, что хочет! Я никому не разрешал покидать лекцию! — крикнул дед так, что у меня заложило уши.　

— Уважаемый учитель, мне нужно выйти! — я крикнула в ответ так, что в окнах зазвенели стекла. От такого крика где-то в девятнадцатом веке Бетховен, который Людвиг Ван, а не тот, который «гав-гав, кусь-кусь, ням-ням», выронил палочку изо рта, захлопнул крышку фортепиано, заорал: «Я снова слышу!»　

— Унижаемый мучитель? — возмутился дед, злобно оглядываясь по сторонам, — Да как ты посмела меня так называть!　

Идя… Глухих повезли. Интересно, по какому принципу они набирают преподавателей? «Внимание, требуются преподаватели! Нормальных, просьба не беспокоить. Озабоченные, припадочные, с дефектами речи и слуха, параноики и прочие человеконенавистники — добро пожаловать!»　

— Я такого не говорила! — возмутилась я, дергая дверную ручку, — Откройте дверь, пожалуйста!　

— Что значит «Попробуй, дед, пожалуйся…»? — проорал Нафаня, явно закипая, — Я тебя сейчас научу почтительно разговаривать со старшими!　

— Может, лучше написать? Правда, у меня почерк плохой… — громко спросила я, доставая ручку и бумажку. В аудитории послышались сдавленные смешки. Смеялись явно не надо мной, а над ситуацией. Взглянув на хихикающих студентов, Нафаня разозлился еще больше. Его руки затряслись, а по телу побежала дрожь.　

— Уши чесать потому, что глухой? Ах ты, маленькая, грязная невежда! — заорал дед и начал биться в конвульсиях. Зрелище было очень впечатляющим, но я не сдавалась.　

— Вы, наверное, ослышались. Я даже не думала, Вас оскорблять! — выкрикнула я, понимая, что разговаривать с глухим параноиком дело явно неблагодарное.　

— Знаешь, что бывает с учениками, которые употребляют нецензурную лексику в адрес своего учителя? Да в мое время за такое истязали ученика до полусмерти, приучая его к дисциплине! Я выбью дурь из твоей головы! — взгляд деда помутнел, а потом он заорал, — Постой! Я тебя узнал! Ты от меня не скроешься! Я узнаю тебя под любой личиной! Думал, что проведешь старика? Не на этот раз!　

— Аверс! — сказала я на всякий случай, и тут же почувствовала, как невидимая волна больно ударила меня в грудь. Я отлетела в сторону стены, больно стукнувшись копчиком и лопатками. Я чуть не потеряла сознание. Из носа хлынула кровь, я сплюнула ее, прокашлялась и прошептала:　

— Реверс!　

Я снова стояла на прежнем месте, а потом дернулась вправо. Заклинание ударилось в стену. Видать просчитать его формулу дед не удосужился. Или не успел.　

— Аверс! — успела прошептать я, почувствовав, что через мгновенье меня понимает в воздух и снова со всей силы колотит об стену, — Реверс!　

Я бросилась вглубь зала. Парты и стулья разлетелись во все стороны. Один стул даже выбил окно. Студенты заорали, бросаясь врассыпную, пытаясь укрыться от сумасшедшего старика. Я бы тоже не стала ждать, когда меня прибьют на месте. Хотя, для начала, не мешало бы узнать, за что?　

— Демоны… Демоны… Злобные маленький демоны! Вам не взять Заурака! Заурак сильнее вас! — Нафаня метал заклинания направо и налево, выискивая меня.　

— Аверс! — прошептала я и тут же почувствовала, как летящий стул свалил меня на пол. По спине побежало что-то теплое и липкое. Я дотянулась до этого места рукой, но потом поняла, что лучше бы я этого не делала. Обломок деревяшки торчал в моей спине чуть выше лопатки.