Кейд - Чейз Джеймс Хедли - Страница 30
- Предыдущая
- 30/42
- Следующая
Кейд ощутил сильнейший порыв вырвать кассету из рук шерифа и броситься прочь, но он понимал, что это бессмысленно.
– Я тебе скажу, что мы сделаем, – говорил Шнайдер. – Я оставлю у себя пленку, а тебе отдам кассету. Идет?
И он медленно, очень медленно, сантиметр за сантиметром, вытащил пленку из кассеты и бросил ее на пол.
Кейд, опустив голову, смотрел на засвеченные кадры. Это был худший миг его жизни.
«Мне конец, – подумал он. – Я ничего не сделал для Мейтисона. Я совершенно зря рисковал и получал побои. Убийцы останутся ненаказанными. Но какое это имеет значение? Хуана… Адольфо… Эд… Вики… а теперь вот это. Кой черт ему до всего этого? Какое вообще имеет значение хоть что-нибудь?»
Он посмотрел на ухмыляющуюся рожу Шнайдера.
– В задницу тебя и твой вонючий городишко!
Кейд повернулся и зашагал к самолету, сопровождаемый радостным ржанием Шнайдера.
Через три с половиной часа самолет коснулся бетонной полосы аэропорта Кеннеди. К этому времени Кейд был настолько пьян, что стюардесса вынуждена была довести его до здания аэровокзала. Ей пришлось его поддерживать, чтобы он не свалился с трапа. Остальные пассажиры, кто с ухмылкой, кто с гримасой отвращения, расступились, давая им выйти первыми.
Уже в здании аэропорта стюардесса, прелестного вида блондинка, озабоченно спросила:
– Вы уверены, что с вами все в порядке, сэр?
Кейд попытался «навести резкость», но ее лицо расплывалось, как в тумане.
– Я в форме, крошка, – сказал он. – Б-благодарю…
Высокий незнакомец в облегающей форме шофера подошел к Кейду. Он дернул головой, отпуская стюардессу.
– Мистер Кейд?
Кейд покачнулся и, чтобы не упасть, ухватил незнакомца за рукав.
– Он самый.
– Автомобиль ждет, сэр. Разрешите, я возьму вашу сумку.
– Ошибся адресом, дружище. – Кейд заковылял к стоянке такси.
Незнакомец последовал за ним.
– Извините, мистер Кейд…
Кейд прищурился в его сторону.
– Ну, какого тебе черта?
– Вас хочет видеть мистер Брэддок. Разрешите… сумочку…
– Ну валяй, коли она тебе так по душе, – сказал Кейд, позволив шоферу взять его сумку. – А кто этот мистер Брэддок?
– Вот наша машина, сэр, – сказал шофер, указывая на припаркованный у тротуара черно-желтый «Роллс-Ройс».
Кейд уставился на машину, потом на шофера.
– Ты уверен, что не ошибаешься? – спросил он, безуспешно пытаясь протрезветь.
– Никакой ошибки нет, сэр.
Кейд понял, что его чрезвычайно вежливо усаживают в машину. «А, плевать», – подумал он, отдаваясь обволакивающей роскоши сидений и интерьеров «Роллса». Уронил голову на спинку сиденья и отрубился.
Шофер презрительно скривился, аккуратно опустил сумку Кейда к его ногам, уселся за руль и завел мотор.
Шэд Брэддок сидел в шезлонге в тенистом садике своего пентхауса, расположенного на высоте двадцати четырех этажей над уровнем уличного движения города Нью-Йорка.
Он был высок, костляв, его лицо покрывал густой загар. Брэддок был помешан на здоровье, ел натуральную, вегетарианскую пищу и при первой возможности занимался йогой, принимал солнечные ванны. Для своего возраста, а было Брэддоку, по его собственным словам, семьдесят пять, он весьма недурно сохранился. Лицо больше походило на череп. Глубоко посаженные маленькие глазки всегда блестели, были беспокойны и оживлены. Тонкие губы, маленький вздернутый нос, большие плоские уши.
Он значился пятым в списке богатейших людей Америки. Среди самых разнообразных предприятий, которыми заправлял мистер Брэддок, значилась и скандальная газетенка «Шепоток». Этот еженедельник был для него чистейшим хобби, которое забавляло и развлекало его гораздо больше, чем любое другое дело, приносящее реальную прибыль.
Брэддок был садистом. Не было для него большей радости, чем нагадить какой-нибудь знаменитости на страницах «Шепотка».
Напротив него, сжимая в нетвердой руке стакан виски с содовой, сидел Кейд. Несмотря на то что солнце закатилось, Кейд все еще не протрезвел. Брэддока он узнал, как только его провели на террасу, где тот сидел. Кейд сообразил, что перед ним один из самых опасных, влиятельных и богатых магнатов Америки.
– Что ж, Кейд, – сказал Брэддок сухим негромким голосом, – сдается мне, что вы дошли до ручки. Дальше некуда.
Слуга-японец, вручивший Кейду его выпивку, уже ушел, так что разговор был конфиденциальный.
Кейд отпил глоточек. Он сознавал, что дело его дрянь, но все же не настолько дрянь, чтобы принимать покровительство такого типа, как Брэддок.
– Да мало ли что вам сдается! – сказал он.
– Я следил за вашей карьерой, – продолжал Брэддок. Он глянул на циферблат золотой «Омеги» на своем сухом запястье. – Времени у меня немного. Есть для вас предложение.
Кейд пожал плечами. Он допил спиртное и поставил стакан на стол. Его действительно не интересовало предложение Брэддока.
– Мне нужны определенные фотографии. Гонорар – десять тысяч долларов, – сказал Брэддок, пристально глядя на Кейда. – Кроме того, вам восстановят лицензию синдиката.
– А почему я? – спросил Кейд. – Кругом полным-полно фоторепортеров. А я всего лишь спившийся дегенерат…
– Потому что вы – это вы, мистер Кейд. Поэтому вы – именно тот человек, который мне нужен. – Брэддок закинул ногу на ногу. – Пьянство размывает принципы. Я знаю, вам нужны деньги. У меня они есть. Думаю, мы сможем сработаться.
Бесшумно вошел слуга-японец, наполнил стакан Кейда и так же бесшумно удалился.
– У меня все еще не истек контракт с «Сан», – сказал Кейд.
– Уже истек. Я его выкупил. Мейтисон был рад от вас избавиться.
Кейд с минуту глядел в стакан, потом снова пожал плечами. Он не винил Генри. Интересно, спросил он себя, можно ли опуститься еще ниже? Сдается, что работа на этот пипифакс «Шепоток» – предел падения.
– Не знаю, изучили ли вы свой контракт, мистер Кейд, – продолжал Брэддок, – но это очень толково составленный документ. Мейтисон был бы вправе возбудить против вас судебное преследование с требованием выплаты неустойки за все заваленные вами задания, но он был так добр, что отказался от этого. А я вот не так добр. Я хочу, чтобы вы поняли: или вы делаете то, что я вам говорю, или вы идете под суд и больше никогда в жизни не сможете заработать ни доллара без того, чтобы не отдать его мне. Даже если вы найдете работу по другой специальности.
Кейд отпил полстакана и в третий раз пожал плечами.
– Ну и что же вы хотите, чтобы я сделал? – сказал он, глядя на Брэддока затуманившимися от выпитого глазами.
– У меня собраны материалы на Аниту Стрелик, – сказал Брэддок. – Чтобы придать им завершенность, нужны определенные фотографии. Вы их сделаете. Это и будет вашей работой.
Кинозвезда международного класса Анита Стрелик находилась в том же ряду, что и Бардо, Монро или Лоллобриджида. Некоторые нью-йоркские критики называли ее современной Гретой Гарбо. Ей было около двадцати семи лет. Русская по происхождению, блондинка, скорее очаровательная, чем красивая, в последние пять лет она не сходила с первых страниц газет всего мира. В кино она значила то же, что Мария Каллас в опере; загадочная фигура с мировой славой, каждый шаг которой отражался в заголовках газет.
Кейду все это было известно. Он допил виски, трясущимися руками раскурил сигарету.
– Что она вам сделала, Брэддок? – спросил он. – Материалы! Могу представить, что вы там накопали!
– Вот и хорошо, что можете, – ответил Брэддок. – А что она мне сделала, это не ваша забота. Это несущественно. Вас никогда не удивляло, что эта женщина ни разу не была замужем?
– Стрелик меня не интересует. Да и с чего? И какое мне дело до того – замужем она или нет?
– А теперь это вас будет интересовать, мистер Кейд. Вы теперь начнете думать о ней. В мире кинозвезд Анита – явление уникальное. Пять лет успешной карьеры – и ни одного скандала, ни одного мужчины! Она не лесбиянка. Именно поэтому ее поведение крайне подозрительно. Она создана из крови и плоти. Я не могу поверить, что женщина с таким темпераментом может до двадцати семи лет оставаться девственницей. Это нечто такое, чего я не могу принять. Однако до сих пор, невзирая на все старания, мы так и не смогли раскрыть ее любовника. А я могу заверить вас, что мои люди не выпускают ее из поля зрения с тех пор, как она стала мировой знаменитостью.
- Предыдущая
- 30/42
- Следующая
