Кейд - Чейз Джеймс Хедли - Страница 15
- Предыдущая
- 15/42
- Следующая
Чуть позже полуночи, когда Кейд пребывал в состоянии холодной ярости, а бутылка была уже наполовину пуста, он снова позвонил телефонистке и спросил, что случилось. Она ответила, что набирала номер каждые десять минут, но никто не отвечал.
В 00.45 телефон зазвонил. Кейд прыжком пересек комнату и схватил трубку. Текила притупила его чувства, но все равно он был убийственно зол.
– Хэлло? – услышал он голос Хуаны. – Кто это?
– Где, к черту, ты была? – заорал Кейд.
– Кариньо? Как мило! А я как раз про тебя подумала.
– Где ты была?
– Была? Ты что – пытался дозвониться до меня?
– Да, я пытался дозвониться. Где ты была?!
– Ана заглянула. И мы с ней пошли в кино.
Ана была подругой Хуаны и свидетельницей на их свадьбе. Кейду она не понравилась – глупая, вечно хихикающая пампушка.
– Не ври! Ты выходила с каким-то мужчиной… Кто он?
Даже в трубке было слышно, как она задержала дыхание.
– Ты что – пил, Вэл?
– Это не твое дело, пил я или нет. Кто был этот мужчина?
– Не было никакого мужчины. Я с Аной ходила в кино. Если мне не веришь, позвони ей, я могу дать ее номер.
– Я возвращаюсь. Завтра разберемся! – Кейд бросил трубку на рычаг.
Трясущейся рукой он налил полстакана текилы и выпил одним залпом. По его телу пробежала судорога, стакан выскользнул из рук, и Кейд лицом вниз рухнул на постель.
На следующее утро он проснулся со страшной головной болью. Он проковылял в ванную, проглотил четыре таблетки аспирина и заставил себя принять душ. Позднее, когда головная боль несколько утихла, Кейд, успев к этому времени выпить три чашки крепкого кофе, принялся размышлять, что делать дальше.
Хуана лгала ему, тут сомнений не было. Он должен заставить ее признаться во лжи и объяснить, зачем ей это понадобилось. Ко всем чертям задание музея! Что значат паршивые три сотни по сравнению с душевным покоем?! Он вернется и во всем с ней разберется.
Кейд упаковал вещи, заплатил по счету и направился в аэропорт.
Уже в воздухе он с некоторым беспокойством думал о реакции Сэма Уонда, когда тот узнает, что работа не сделана. Кейд внезапно сообразил, что теперь авиабилеты и двухдневное пребывание в Мериде придется оплачивать из своего кармана. «Зря столько денег потратил, – подумал он с горечью, – именно тогда, когда они мне так нужны».
Хуана, бледная, с мешками под глазами, ожидала его в саду. Она не поднялась, когда Кейд ворвался в патио и направился к ней.
– Вот что – не будем крутить, – сказал он, нависая над ней. – Я слышал, как прошлым вечером к тебе обращался какой-то мужчина. Я совершенно отчетливо слышал его голос. Ты сказала, что слушала радиопьесу. Я проверил мексиканские программы. Вчера вечером никаких пьес не передавали. Значит, ты лжешь!
Она смотрела на него без всякого выражения в глазах.
– Если ты считаешь, что я лгу, то зачем ты вернулся? – спросила она холодным невыразительным голосом.
Кейда охватил приступ страха.
– Вернулся? Что это значит? Я твой муж! Я требую объяснений!
Ее прямой взгляд лишал его уверенности в себе, гнев становился каким-то неоправданным.
– Какие объяснения? О чем ты? Я слушала радио, вот и все, что тут объяснять?
– Не было никакой пьесы по радио! Хуана, это бесполезно…
Она поднялась на ноги и смерила его взглядом снизу доверху. Глаза ее потемнели от гнева.
– Пьеса называлась «Ты не возьмешь с собой в дорогу». Передавалась на коротких волнах из Нового Орлеана. Можешь попросить Крила, чтобы он это проверил. Твои подозрения глупы и оскорбительны для меня. Мужчина, ведущий себя подобным образом, не заслуживает ни любви, ни уважения.
Она быстро прошла в дом. Стукнула дверь.
Кейд ощутил слабость от одной только мысли, что он зашел слишком далеко и потерял жену безвозвратно. Выкрикивая ее имя, он бросился вслед за Хуаной.
Глава 4
Только поздно вечером Кейду удалось добиться прощения Хуаны. Более часа он провел за закрытой дверью спальни, умоляя впустить его. Дверь она в конце концов открыла, но поначалу и слушать не хотела его униженных извинений и оправданий.
– Я – лгунья. Ты мне не веришь. Следовательно, ты не можешь любить меня, – говорила она, повернувшись к нему спиной.
– Пожалуйста, попытайся понять, – взмолился Кейд. – Ты – первая женщина, которую я по-настоящему люблю. Я ничего не могу с этим поделать, но я тебя ревную ко всему миру. Ты сама говорила, что это доказательство любви. А теперь что же?
– Это не значит, что ты можешь обвинять меня во лжи.
Ну, и так далее, по кругу – одно и то же, пока сопротивление Хуаны не стало ослабевать.
– Ты так обидел меня, – говорила она, и было видно, что девушка вот-вот заплачет. – Я не спала всю ночь. Ты был пьян. Ты орал на меня. Это было ужасно.
– Да, да, это правда, прости меня, ради Бога. Обещаю, это не повторится…
Он осторожно обнял ее за плечи, она напряглась, но наконец расслабилась.
– Ты так плохо обошелся со мной, – сказала Хуана, припадая к мужу. – Никогда я не была так несчастна, как этой ночью.
Через несколько минут она уже улыбалась, и Кейд, чувствующий одновременно восторг и облегчение, настоял, чтобы они пошли в ресторан отметить примирение. Был выбран ресторан «Негру», где Кейд заказал шампанское, не задумываясь о цене. У него была карточка клуба «Динер»: какое-то время можно было пировать в кредит.
Вернувшись, они сразу же отправились в постель и занялись любовью. Кейд, однако, нашел Хуану менее страстной, чем обычно, но приписал это тому, что она все еще не могла до конца отойти от переживаний.
Перед тем как заснуть, он решил назавтра сделать Хуане какой-нибудь подарок. Часы марки «Омега» с подзаводом, сказал он себе, несомненно, загладят его вину. Дороговато, конечно, ну да черт с ними, с деньгами. У него все еще оставались акции, а через пару месяцев придут потиражные.
Утром, когда Хуана, все еще несколько заторможенная и отстраненная, отправилась на базар, Кейд позвонил Адольфо Крилу и попросил подыскать ему часы, подробно объяснив, что надо. Крил ответил, что пополудни предоставит ему на выбор несколько образцов. После этого Кейд, слегка смущенно и обеспокоенно, позвонил Сэму Уонду. Он заявил, что передумал насчет поездки в Юкатан и возвращает предоставленные музеем фотографии.
– Игра не стоит свеч, Сэм. Есть у тебя что-нибудь еще?
– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в своих поступках, – отозвался Сэм с явным раздражением в голосе. – В музее плохо это воспримут. Я их заверил, что все на мази.
– Ну так скажи им, что не все на мази, – нетерпеливо произнес Кейд. – Ты чего-нибудь для меня нашел?
– В данный момент ничего нет, но я разговаривал с Гарри Джексоном, он в полном отпаде от твоих снимков корриды. Сейчас он пытается заключить сделку с «Лайфом» – хочет, чтобы они заказали ему статью о диксилендах Нового Орлеана. Если договорится, то фоторепортаж за тобой. Гонорар будет очень приличный. Завтра я буду все точно знать и тогда звякну тебе.
– Отлично! Еще одна просьба: продай мои акции. Мне нужно тысяч пять.
– Ты что?! Я ведь только что…
– Ладно, ладно, Сэм. Это мои деньги, не так ли? Обойдемся без нравоучений.
– Я помню, что это твои деньги, но ты сам-то соображаешь, что делаешь? Сейчас у тебя всего-навсего двадцать одна тысяча – это все. Хорошо, я продам часть. У тебя останется шестнадцать тысяч.
– Ну и что? Еще потиражные придут…
– Слушай, Вэл…
– Мне нужны пять тысяч. Достань их – и все. – Кейд положил трубку.
Крил принес украшенные бриллиантами часы, и Кейд не мог удержаться, чтобы не купить их. Тем более что Адольфо заверил: цена для часов такого класса весьма умеренная. Кейд решил, что Хуане часики понравятся, и не ошибся.
На следующее утро позвонил Сэм Уонд и сообщил, что дело насчет Нового Орлеана улажено. Он успел продать часть акций Кейда и, хотя и потерял сорок процентов их стоимости, выручил необходимые пять тысяч.
- Предыдущая
- 15/42
- Следующая
