Одуванчик в темном саду (СИ) - Смирнова Ирина - Страница 89

— Какого… ты влез?! — ментально выдал мне он, вежливо раскланиваясь и задавая вслух примерно тот же самый вопрос, но в гораздо более вежливой формулировке.

— Просто мне бы не хотелось, чтобы ты сцепился с Даргешом гор Уррош, — пояснил я мысленно.

А вслух громко объявил:

— Лорд Илуватарион Мориервиаль, вчера я наградил вас правом создать не просто отдельный род пресветлых эльфов, а отдельную расу. Благодаря вашим многочисленным заслугам, эта раса войдет в состав избранных и будет называться «эльфы сумрака». Сумрак — это темнота, в которой еще можно различать светлое. Я даю вам позволение принять в свой род любого эльфа, решившего отказаться от связей со светлым миром, но не готового окончательно слиться с темнотой. Один член рода у вас уже есть, но, возможно, на завтрашнем балу ваш род еще пополнится. Вы будете тонкой гранью между эльфами ночи и света. Темный мир с радостью примет вас, ведь вы уже столько лет сражаетесь на нашей стороне.

Конечно, темный мир отнюдь не впал в состояние восторга, но после вчерашнего многие уже начали подозревать о чем-то подобном.

Первыми оттаяли орки и тролли — они парни простые, безо всяких там ксенофобных выкрутасов в голове. Потом отпустило гномов и «ночных эльфов». Вампиры сдались самыми последними — у них к светлым слишком большие счеты, так что их понять можно.

И я достаточно долго все понимал, но сейчас настал момент, когда надо ударить кулаком по столу и объявить: «Да будет так!».

Все формальности при этом были соблюдены.

Илуватор моей племяннице букет цветов должен… Сами мы до такой наглости долго бы не додумались.

— Как будет звучать родовое имя первого рода новой расы? — поинтересовался я у Ила, одновременно вслушиваясь в ментальный шум вокруг нас.

— Лувиненлиар вполне подойдет, — безразлично-спокойно, но даже без намека на паузу, произнес Илуватор.

— Значит, завтра на балу объявим о новой расе еще раз. Чтобы вы с Диной смогли от души потанцевать, а не стояли несколько часов, как укор моей совести. Пусть светлые тоже до конца переварят случившееся.

— Надеюсь, их всех не замутит одновременно, как объевшихся сладким улеши, — хмыкнул Ил, поглядывая в сторону вампиров. Точнее на одну конкретную вампиршу.

— Хочется верить, что тебе хватит ума не приглашать завтра Клариссу.

— Почему нет? — в глазах Ила сверкнуло такое упрямство, что я сразу понял — пригласит.

— Кстати, у нас с тобой вечером свидание с королевой Нармертской, — сменил я тему.

Позже поговорю, спокойно, когда у друга разум возьмет верх над внезапно победившими эмоциями. Хотя надежды почти нет — помутнения у лорда Илуватариона случаются редко, но метко, черт побери!

— Предлагаешь закончить начатое много лет назад? Нет человека — нет проблемы.

— От нее и так не было проблем более ста лет.

— Вот и проверим, — маниакальный блеск во взгляде Ила не обещал королеве Нармертской ничего хорошего. Но после его вторжения с головой у Тамиши все будет в порядке, а вот после моего…

***

— Виланд, я бы хотела сначала поговорить с тобой наедине, если можно.

Во избежание сплетен и пересудов, мы пересеклись все трое у кабинета Илуватариона. Со стороны это выглядело, как милая светская беседа — мало ли какие дела у меня с Нармертским королевством?

— Хорошо, — я приоткрыл дверь и пропустил Тамишу, а потом кивнул Илу: — Прогуляйся до конца коридора и обратно.

— Не волнуйся, я буду поблизости, — легкое едва уловимое ехидство и совершенно серьезный голос. Не знай я Илуватора столько лет — даже не подумал бы, что, на самом деле, это он волнуется за меня.

— Да, я внимательно слушаю вас, леди! — усевшись в кресло, я подождал, пока Тамиша устроится напротив меня.

— Виланд, не надо… Не говори со мной таким тоном, пожалуйста…

Я едва успел поймать ее руку, снова потянувшуюся к моему лицу. Нет уж, черт побери! В эти игры я больше не играю.

— Боишься? Я же чувствую, что ты до сих пор…

Я скептически поджал губы и внимательно оглядел сидящую возле меня женщину. Да, надо быть честным с собой — воспоминания о ней все еще заставляют мое сердце биться чаще. Но не более того…

— Не надо врать хотя бы самому себе, Виланд.

— Ты же не об этом хотела со мной поговорить? — неожиданно я разозлился. Черт его знает на что…

— Нет, я хотела сказать тебе о другом… Уточнить… Ведь ты же следил за мной, верно? Все время следил?

— Конкретно я — нет. Я старался забыть тебя…

Судя по радостно сверкнувшим глазам, эта моя фраза была расценена как признание поражения. Зря. Я всего лишь сказал ей правду. Вначале мне было очень трудно. Она ведь предала не только меня, а попыталась уничтожить всех, кто шел за мной, кто доверился мне…

— Но тебе доложили, что у нас с тобой был ребенок?

Одуванчик-37

Уже вечером, смыв самую тяжелую усталость под горячим душем, я снова задумалась о своем житие-бытии. Может, заняться чем-нибудь созидательным? Свои шампуньки забросила совсем. А ведь Зельма уже несколько раз спрашивала, когда начнем. Если хорошо подумать — ну так, на всякий случай — мало ли каким боком судьба повернется. На Властелина надейся, а сам не плошай. Буду у гномов работать косметологом, если что, а попутно вспомню основную профессию…

Не знаю, откуда у меня эти мысли. Хотя нет, вру. Знаю.

Чем-то она мне сразу не понравилась, эта кареглазая брюнетка. И, несмотря на то, что Виланд на нее едва ли не рычал, что-то меня беспокоило.

Поэтому, когда у меня появилась возможность подобраться к Жизель, которую ненадолго оставил ее жених, я воспользовалась случаем. Бессовестно выкачала из неискушенного ребенка всю информацию, преступно пользуясь своими возможностями.

Возможности у меня были не только ментальные. Ничего не стоило направить разговор в ту сторону, что мне нужно, и девочка сама рассказала все, что знала. А что не рассказала, то я сама подсмотрела и подслушала. Да, я тоже не идеальна, женского любопытства не чужда и вовсе не так добродушна, как сама о себе думала.

Естественно, я ни с кем не собиралась делиться своими открытиями, и меньше всех — с Виландом. Ревновать мне никогда не нравилось, да здесь и не ревность… кажется. Или все-таки она?

Эта женщина когда-то была любима, но предала и исчезла из его жизни на долгих сто лет. Он не вспоминал о ней, но и не забыл. Добавим сюда то, что Оливия, как сестра, в свое время была очень близка с этой Тамишей и весьма одобряла выбор брата — магиня, менталист, человек — самое оно для продолжительного и плодотворного размножения.

Конечно, предательство все изменило. Теперь, если Оливия и вспоминала бывшую пассию Виланда, то, в основном, неодобрительно, хотя и с нотками сожаления.

И вот эта женщина здесь, и чтоб мне ни единой ноты не сыграть, если она не пытается вернуть утраченное. Не знаю, с чего я это взяла, но уверенность была железной.

Что же теперь делать мне? Не знаю…

Знаю, чего я делать точно не буду. Выяснять отношения с Виландом. Не буду ни о чем его спрашивать. Не стану даже пытаться встретиться с самой Тамишей — вот еще.

Он взрослый, умный, опытный и достаточно благородный мужчина. Мы друг другу ничего не обещали. Да, я неожиданно обнаружила, что другая женщина рядом с Вилом мне откровенно неприятна. И что? Это мои проблемы.

В моей власти сейчас одно: быть готовой ко всему. Нет, я не мучаюсь дурными предчувствиями, я прекрасно знаю себе цену, а еще отдаю себе отчет в том, что Повелитель не тот человек, который легко простит предательство. Здесь все зависит только от его выбора. Значит… подождем и посмотрим.

Вот только очень хочется, чтобы сегодня он пришел… но здравый смысл в ответ на это желание только тяжело вздыхает, пожимает плечами и уходит грустить куда-то вдаль.

— Леди? Вам плохо? Я принес мясо… — ой, точно, он же обещал каких-то респераторов… валидаторов… кого-то поймать. — Но, наверное, я приду в другой раз.

Ох, чудо восьминогое, как же вовремя ты появился! Еще не хватало сидеть здесь и киснуть! Сама от себя не ожидала такой меланхолии. Даже несчастного паука напугала — он, судя по всему, весьма опасается, когда у дамы плохое настроение. Инстинкты… Оставить еду и свалить от греха подальше.