Выбери любимый жанр

Нет войне конца (антология) - Коллектив авторов - Страница 82


Изменить размер шрифта:

82

«Ничего, — подумал он. — Я абсолютно ничего не могу поделать».

Скраивок вернулся мыслями к убежищам, которые он так любил в юности, когда орудовал с бандами. В укромных местах беглец мог передохнуть, пока патруль не пройдет мимо, хотя многие из них легко превращались в ловушки.

Звук кашля вытащил его из воспоминаний о трущобной вони и жирном кислотном дожде и вернул его обратно на мостик, из одной дыры в другую, и он от души не мог решить, какая из них хуже.

— Мой господин?

У Скраивока нестерпимо чесалась голова. Отвернувшись от безнадежного зрелища за иллюминатором, он обратил внимание на столь же безнадежного обращавшегося к нему смертного.

Хрантакс был стар, лыс и выглядел очень, очень уставшим. Большие черные круги на бледной коже обрамляли черные нострамские глаза, и в полумраке командной палубы пятна на коже и глаза сливались и казались непомерно большими. Униформа висела на нем мешком — последствия выживания на половинном пайке. Командный интерфейс, имплантированный в его затылок, был почти полностью закрыт складками кожи. Его знаки отличия были криво пришиты к форме. Он походил на больного раком мальчика, играющего в солдата — карикатура на человека.

— Лейтенант Хрантакс. Полагаю у вас для меня еще один доклад о повреждениях? — сказал Скраивок.

— Теперь я капитан корабля Хрантакс, мой господин.

— Будешь тем, кем я скажу, Хрантакс.

Не утратив мужества, Хрантакс продолжил. В нострамском обществе не выжить, если показываешь свою слабость.

— У вас скоро сеанс связи с лордом Кландром и лордом Востом.

— Да, да, — нетерпеливо ответил Скраивок. — Ну так докладывай.

— Отлично. С вашего позволения.

Не дожидаясь ответа, Хрантакс щелкнул пальцами, нажав на тактильные сенсоры в подушечках пальцев, и вывел гололитическую проекцию «Темного Принца» на ближайший дисплей. Картинка дрожала в воздухе, лишь ненадолго обретая четкость. Большая часть проекционных линз была разбита, и когда изображение вращалось, его фрагменты один за другим исчезали и появлялись вновь.

— По нашим подсчетам, нужно еще три дня до полного восстановления основных магистралей питания поля Геллера, мой господин.

Скраивок громко вздохнул.

— Это начинает утомлять. Я вполне уверен, что говорил тебе — то есть, ты понимаешь, это значит, что я полностью уверен, что говорил тебе — что у тебя времени ровно до сегодняшнего дня.

Хрантакс посмотрел гигантскому воину прямо в глазные линзы.

— Это, может, и утомительно, но наши достижения превосходят самые смелые прогнозы. Я говорил о пятнадцати днях, но все будет сделано за девять.

— Как благотворно на людей влияет страх.

— Страх эффективен лишь отчасти. Они хорошо выполнили свою работу только благодаря моему планированию и контролю.

Cкраивок уставился на Хрантакса.

— Все-таки следовало убить тебя. Я все еще могу это сделать.

— Может и так, но вы не станете, — ответил смертный.

— А ты, что, невосприимчив к страху?

У Хрантакса задергался глаз; из него сочился подавляемый страх, и Скраивок смаковал его. Человечишка держался изо всех сил, и мучить его было истинным удовольствием.

— Нет, конечно, но вы не убьете меня, если хотите, чтобы этот корабль хотя бы чуть-чуть приблизился к возможности совершить варп-перелет в ближайшие несколько дней, — ответил он, добавив в конце «мой господин» с таким высокомерным презрением, что Скраивок засмеялся. Через решетку его шлема это прозвучало зловеще.

— Ты смотри, как все быстро! — с издевкой произнес легионер. — Давай же я обниму тебя на радостях! Или быть может, наконец, после стольких месяцев в этой дыре мне уже все равно, и я раздавлю твой череп, чтобы развеять бесконечную скуку от пребывания… — он повысил голос до крика —…здесь?!

Шум на мостике — жалкий отголосок того, что когда-то наполнял это место, на мгновение смолк. Уцелевшие члены экипажа, с потухшими взглядами и изнуренные как Хрантакс, нервно посматривали на космодесантника.

Хрантакс оставил вызывающее поведение командующего без внимания.

— На этом корабле ничего не осталось нетронутым, — мастер корабля обвел рукой потрепанный бок судна. Очертания «Темного Принца» — такого, каким он был — были обозначены тонкими зелеными линиями, а то, что на самом деле осталось от корабля, было раскрашено темно-красным. Все вместе выглядело как мягкий костный мозг в разбитой кости.

— Тринадцать процентов массы потеряно, потери среди экипажа составляют семьдесят процентов. Шестьдесят три из трехсот палуб разгерметизированы. Общее снижение огневой мощи составляет восемьдесят процентов. В шести случаях мы едва предотвратили полную остановку реактора. И мы все еще живы, в большей степени лишь благодаря моим усилиям. И если вы все это время скучали, то мне скучать было некогда.

— Очень за вас рад, лейтенант.

— Я — капитан этого корабля, капитан Скраивок.

— Исключительно по моей милости.

— А ваша милость основывается на моем профессионализме, и если вы хотите остаться гнить здесь веки вечные, я бы посоветовал вам прикончить меня прямо сейчас.

Гендор Скраивок усмехнулся, но лишь один раз. Это равно могло означать как признание правоты Хрантакса, так и угрозу.

— Три дня? Я полагаю, это хорошая новость, — сказал он, а потом, с минуту помолчав, добавил: — Хорошая работа. Но уже слишком поздно.

В шлеме раздался настойчивый звук. К нему приблизилась офицер связи, обливавшаяся потом от страха. Ей недоставало мужества Хрантакса, и она как могла, избегала космодесантника и обычно разговаривала только с мастером корабля.

— Лорд Кландр и лорд Вост запрашивают канал связи.

— Просто чудеса какие-то! Все сломано, но я все еще должен говорить с этими ублюдками! — ответил ей Скраивок. — Хорошо. Соедини нас, полное шифрование. Мне не очень хочется, чтобы проклятый Тринадцатый что-то услышал и забил боевую тревогу.

Скраивок видел, что женщина была близка к тому, чтобы упасть в обморок.

И ей стоило бы. Он представил себе, как освежевал бы ее, и эта мысль еще больше возбуждала его интерес. Ее вопли были бы восхитительны. Но с другой стороны, они все восхитительно вопят на свежевальных рамах…

— Да, мой господин.

На гололите возникли два лица, рассеяв схему «Темного Принца» во вспышке света и помех.

Первым заговорил капитан Кландр, известный в двадцать третьей роте как Быстрый Клинок.

— Мы готовы отправляться, как и договаривались. Ты с нами?

— И я тоже рад тебя видеть, братец, — ядовито ответил Скраивок. — И тебя, Багровое Крыло.

— Скраивок! — поприветствовал его Вост.

— Ты готов? — скорбно повторил Кландр. На его вытянутом лице застыло крайне несчастное выражение, несмотря на то, что сегодня оно выглядело даже более презрительным, чем обычно.

— Еще три дня, если верить словам моего капитана.

— Тогда мы уходим без тебя.

— Всего семьдесят два часа. Неужели вы не можете задержаться еще чуть-чуть? Три корабля лучше, чем два.

Кландр и Вост отвернулись от него. Скраивок предположил, что они переглядывались, решая, кто из них нанесет решающий удар, хотя с его позиции их проекции смотрели в одном направлении. Такие взгляды не предвещают хороших новостей, подумал он.

— Эта война для нас окончена, — сказал Вост. — У нас нет примарха, нет приказов и нет цели. Если мы останемся здесь, нас уничтожат. Тринадцатый обнаружит нас, их полно вокруг Соты, и у меня нет никакого желания встречаться с ними на столь невыгодных условиях.

— Они нас не обнаружат. Это место хорошо служило Легиону до недавнего времени.

— Сота уже не та, брат, — сказал Вост. Он был менее упрям, нежели Кландр, и чуть ближе к Скраивоку, если так можно было выразиться о Повелителе Ночи. В его презрительной усмешке проскальзывали следы угрызений совести: они были почти незаметны, но все же.

— Это не братство, это унижение! Мне напомнить, как вы осыпали проклятиями тех, кто бросил нас? — спросил Скраивок.

82
Перейти на страницу:
Мир литературы