Нет войне конца (антология) - Коллектив авторов - Страница 61

Арвида поднялся по длинной винтовой лестнице на вершину и вошел в круглую, открытую стихиям комнату. Ее разрушенные стены напоминали сломанные ребра. Казалось, к ней притягивало молнию, и та серебристой сетью извивалась вокруг зазубренной вершины шпиля.

Легионер Тысячи Сынов прошел мимо сломанного стола, обрывков пергамента, треснутых и обезглавленных статуй, разворошил груду мусора, под которой обнажился искусно выложенный плитками пол. Арвида увидел мерцающие во вспышках света эмблемы. Здесь были стилизованные змеи, и повсеместно распространенное око знаний, и символы Исчислений, и эзотерические образы с дюжин миров, культовое происхождение которых прослеживалось до самой Терры.

Он смахнул пыль с каменной дверной перемычки, обнажив вырезанную на ней эмблему его ордена — голову ворона. И тут же вспомнил, каким было это место, освещенное пламенем свечей и пахнущее кожаными переплетами.

Библиотека Аримана.

Он посещал ее только дважды, и только раз в присутствии хозяина. Азек Ариман был главой своей культ-дисциплины, но не военным командиром Арвиды, поэтому они не общались слишком тесно. Ревюэль вспомнил дружелюбное и приятное лицо, светящееся умом и жаждой чудес.

Видимо, Ариман был мертв, как и Амон и Хатхор Маат и все остальные. Однако он не видел их призраков. Интересно, почему?

Как и повсюду в Тизке, кристаллическая пыль лежала здесь кучами. Воин разворошил ее, наблюдая за тем, как черные песчинки прилипают к перчаткам. При этом его правый наплечник снова щелкнул — замок брони сломался, и при каждом движении щель все больше увеличивалась.

Арвида старательно прочесывал останки библиотеки, но через час или около того начал терять надежду. Нашлись несколько знакомых кусочков и фрагментов, но ничего подходящего. За дырявыми стенами зала усиливался горячий и резкий ветер.

Легионер Тысячи Сынов собрался вернуться, когда его шарящая рука наткнулась на предмет, засыпанный пеплом. Он ощущался необычно теплым, словно нагревался источником энергии, но когда воин поднял его, то понял, что это невозможно.

Это была маленькая коробка, потертая и поцарапанная, с остатками ленточки, прицепленной к стыку створок. Укрыв находку в ладони, Арвида осторожно открыл ее. На него смотрела выцветшая картинка — дама с измазанным лицом и королевским скипетром в руке.

Работать в перчатках было сложно, поэтому Арвида подошел к столу и осторожно высыпал содержимое на очищенную поверхность. Им оказалась колода карт. Прикрывая их от ветра, он пробежался глазами по изображенным на них картинкам. Большинство из них он не узнал, но некоторые были смутно знакомы. Изображения были грубыми, цвета со временем поблекли, но расположение и очертания наводили на мысли.

«Почему они? — подумал он. — Из всех сокровищ и богатств, почему карты?»

Несомненно, это была одна из безделиц Аримана. Колода для гадания, отмеченная толикой мудрости варпа или же вероятно просто очень старая. В свое время у Арвиды были подобные вещи, и он всегда считал их посредственными помощниками для прорицания. Намного лучше слушать Великий Океан напрямую, погружаясь в саму сущность эмпиреев.

— Они не твои, — раздался голос из-за его спины.

Арвида резко развернулся, сжав в руке карты, чтобы не дать их вырвать. Другой рукой он уже выхватил болтер.

Перед ним стоял космодесантник с обнаженным лицом. Он был легионером Белых Шрамов, одним из загадочных дикарей Джагатая. У воина было такое же странное, подавленное выражение лица, как и на борту «Бури мечей».

Именно в этот момент Арвида понял, что снова спит, и даже материальные вещи вокруг него были воспоминаниями, а призраки в ветре — воспоминаниями воспоминаний.

— Я последний, — ответил Арвида, повесив болтер и снова собирая карты. — Они такие же мои, как и любого.

— Этот мир проклят, — сказал безымянный Белый Шрам. — Уходи отсюда. Ничего хорошего здесь нет.

Арвида почувствовал, как при движении рук щелкнул поврежденный наплечник.

— Уйти? Это твой совет. Ты нелюбопытен, как и большинство из вас.

— Положи их на место.

Арвида рассмеялся, хотя из-за этого в пересохшем горле вспыхнула боль.

— Какое это имеет значение? Я умру здесь. Так позволь мне оставить перед смертью последнее напоминание о прошлом.

— Ты не умрешь здесь.

Арвида остановился. Конечно же, не умрет. Он всегда это знал, даже в самые тяжелые минуты. Зачем вообще он об этом сказал?

Корвид снова взглянул на Белого Шрама, собираясь спросить, зачем он тут и что предвещает, но от того с гнетущей предсказуемостью не осталось ни следа. Вокруг руин библиотеки кружил резкий ветер, поднимая верхние слои пыли небольшими вихрями.

Арвида поднял маленькую коробку, закрыл ее и спрятал на поясе.

— Последнее напоминание, — сказал он себе, направляясь к лестнице.

— Ты должен позволить мне присутствовать на нем, — сказал Арвида.

— Тебе не разрешат, — ответил Есугэй.

— Почему?

— Это касается только Легиона.

— Но я из Легиона, — возразил Арвида, демонстративно повернув плечо, чтобы показать комбинированный символ на наплечнике. — Если, конечно, ты все еще хочешь этого.

Есугэй улыбнулся, распознав ловушку, в которую сам себя загнал. После этого он ушел, и некоторое время отсутствовал, несомненно, предоставляя заверения там, где это было необходимо.

Два дня спустя он вернулся. К тому времени зрение Арвиды было почти таким острым, как и до разорения Просперо, и он почувствовал приход провидца бури за несколько минут до того, как это случилось.

— Пора, — заявил Есугэй. Он был в белом церемониальном одеянии, вышитом плотными, золоченными строками на хорчине. В свете люменов сияла наголо выбритая голова, и был отчетливо виден каждый шрам и татуировка. Арвида был без шлема, но в доспехе, прибыв сразу после изнурительного тренировочного боя с автоматами клетки. На правом наплечнике, который уже доказал свою пользу и спас его от новых ран, был изображен символ звезды и молнии.

— Выходит, мне разрешили? — спросил Арвида, набросив плащ поверх боевого доспеха.

— Хан постановил, — сказал Есугэй. — Он признателен тебе.

Арвида вышел вслед за Есугэем.

— Мне нужно подготовиться?

— Просто смотри, раз ты этого хочешь. Подожди, ты что, ранен?

Арвида чуть повернулся, пряча на шее сыпь, которая продолжала увеличиваться. Она не была настоящей раной, хоть и сильно чесалась. То же касалось и рук.

— Пустяк, — ответил легионер Тысячи Сынов. — Пошли.

Они шли долго, следуя через части корабля, которые Арвида прежде не видел. Постепенно сервов становилось все меньше, пока, наконец, не остались только братья-космодесантники. Белые Шрамы носили одинаковую с Есугэем одежду. У некоторых под ней были доспехи, но большинство обходились без них.

Легионеры собрались в аудиториуме, расположенном в верхней части командного узла «Бури мечей». Из мраморной платформы, отмеченной символом Легиона, поднимался полукруг сидений. За ними висели боевые знамена, многие обгорели по краям или же были усеяны обуглившимися отверстиями от болтов. Арвида изучил штандарты. Его хорчин по-прежнему был на начальном уровне, но он знал достаточно букв, чтобы прочесть названия планет: Наамани, Вахд Джиен, Магала, Эйликсо, Улланор, Чондакс.

Несколько сотен воинов заняли свои места. Арвида вместе с Есугэем сел в верхних рядах. На мраморной площадке лицом друг к другу стояли две пустые и задрапированные цветами Легиона трибуны. Как только все уселись, двери аудиториума с лязгом закрылись. Искусственное освещение сменил желтый свет пламени, пылавшим в бронзовых чашах.

Наступила тишина, нарушаемая только треском углей. Все воины молчали. Атмосфера стала напряженной.

После показавшегося долгим ожидания в задней стене открылись двойные двери. К одной из трибун подвели воина, которого раньше видел Арвида: в реальном мире и в своих снах.

В этот раз легионер был без оков. Его плечи были так же расправлены, а выражение лица по-прежнему непреклонно гордым.