Как крошится печенье - Чейз Джеймс Хедли - Страница 3
- Предыдущая
- 3/37
- Следующая
– Совершенно верно. Я был занят, так как накопилось много грязной посуды. Это была тяжелая ночь. Мытье посуды занимает много времени.
Броунинг вдруг чертыхнулся и повернулся к Тереллу.
– Я ухожу домой, – сказал он. – С меня достаточно. Вы ставите крест на моем бизнесе. Поторопите ваших людей, Фрэнк. Я хочу, чтобы Льюис тоже немного поспал.
– Мы долго не задержимся, Гарри, – пытался успокоить его Терелл.
Но Броунинг все же ушел.
Террел подошел к бару, где доктор Ловис осматривал мертвую женщину.
– Когда вы спросили, как она выглядела, я сказал неправду, – неожиданно проговорил Эдрис. – Я хочу вновь ответить на этот вопрос.
Хесс глянул на него.
– Ты хочешь сказать, что солгал, не так ли?
– Я не хочу терять работу. – Эдрис вытащил носовой платок и вытер потное лицо. – Мне нравится эта работа. Босс слушал. Если бы я сказал правду, а ему она не понравилась, он сразу бы меня уволил.
– А что дает тебе повод думать, что он так не поступит сейчас?
– Если вы не расскажете ему, он ничего не узнает.
Хесс не сводил глаз с карлика. Затем пожал плечами.
– О'кей. Что в ней было подозрительного?
– Едва я увидел ее, как сразу понял, что у женщины неприятности. Она была белой как полотно и вся тряслась. Я понял, что от нее можно всякого ждать… Она уже себя не контролировала. Увидев, что клиентка вот-вот разрыдается, я отвел ее в отдельный кабинет и дал выпить. Я же опустил штору. Женщина могла устроить истерику, а босс не любит подобных сцен.
Хесс и Якоби переглянулись, и затем Хесс спросил:
– Ты хочешь сказать, что хорошо знаешь эту женщину?
Эдрис глянул через плечо на Льюиса, который отвечал на вопросы журналиста, и, понизив голос, ответил:
– Да, я ее знаю. Она занимает квартиру, которая как раз напротив моей.
– Так почему ты, черт побери, не сказал нам об этом до сих пор?! – яростным шепотом заорал Хесс.
– Но вы меня об этом не спрашивали, и, кроме того, как я уже говорил, мистер Броунинг мог все услышать. Если он узнает, что я ее знал и сам отвел в кабинет, он тут же уволит меня из ресторана.
– Что еще ты о ней знаешь?
– Она была проституткой, наркоманкой. Я знаю ее восемь лет.
Хесс наклонился вперед.
– Она твоя девушка, Тикки?
Эдрис с минуту молча смотрел на Хесса.
Глаза его были грустными. «Ты думаешь, любая девушка может быть моей?»
– Ты подбирал ей богатых клиентов, а она вытряхивала из них денежки, не так ли, Тикки?
– Она жила напротив меня, – ответил Эдрис с чувством собственного достоинства. – Иногда мы с ней болтали. Ведь это не значит, что я сводник, а?
Они смотрели друг на друга в упор. Хесс первый отвел глаза в сторону.
– И о чем вы болтали?
– О чем угодно. О ее дочери, о муже, о жизни, о любовниках.
– Она была замужем?
– Да.
Подошел Льюис.
– Вы мистер Хесс?
– В чем дело? Я занят!
– Вас просят к телефону, – сказал Льюис своим неповторимым баритоном.
Хесс поднялся.
– Не уходи, – сказал он Эдрису. – Я еще не закончил разговор с тобой.
Он подошел к бару и взял трубку телефона.
– Да?
– Это я, – послышался голос Бейглера. – У нас на руках еще одно убийство. Шеф с тобой?
– Да.
– Скажи ему, что я обнаружил парня, о котором упоминалось в записке. В его шкуре пять лишних дырок. Я хочу, чтобы ты приехал сюда.
– О'кей, я сообщу ему. Прекрасно, не так ли? Как мне кажется, нам вряд ли удастся сегодня соснуть хотя бы часок.
– Будь я проклят, если это не так. Торопись, Фред.
Едва Хесс положил трубку, как по мраморным ступеням резво взбежали два санитара с носилками.
– Мы можем забрать тело? – спросил один из них.
– Практически да. Минутку, я сейчас узнаю. – Проходя мимо Эдриса, Хесс хлопнул его по плечу: – О'кей, Тикки. Ты можешь идти. Придешь в комиссариат утром и спросишь меня… Хесс моя фамилия. – Он подошел к Тереллу и доктору Ловису. – Женщину можно забирать?
– Да, пусть забирают. – Ловис сложил инструменты в саквояж. – Утром, примерно к десяти, медицинское заключение будет готово. Мне пора в постель.
Хесс криво улыбнулся.
– Вы так думаете, док? – сказал он с иронией. – Увы, у нас на руках еще один труп. Мне только что позвонил Бейглер. Он ждет вас в доме № 247 по Сеавью-бульвар.
Толстое лицо Ловиса застыло.
– О, черт, так мне не уснуть этой ночью! – запротестовал он.
– Неужели парни, вроде нас, могут думать о сне? – с широкой улыбкой сказал Хесс. – Мы же супермены!
Едва Ловис отошел, Терелл резко спросил:
– В чем дело, Фред?
– Бейглер только что позвонил мне. Еще одно убийство. Он хочет, чтобы мы приехали туда.
Терелл взглянул на мертвое тело, лежащее на полу: худощавая, красивая женщина с прекрасной фигурой; возраст – около сорока.
– Она наркоманка, Фред. Все бедра исколоты иглой.
– Карлик сообщил мне кое-что. Она не только наркоманка, но и проститутка. Броунингу вряд ли понравится эта новость.
– Что ж, оставим здесь Макса, а сами поедем к Бейглеру, – решил Терелл.
Похожий на стервятника, услышавшего запах гниения, к ним торопливо подошел Гамильтон – криминальный репортер.
– Ну, и что здесь случилось? – спросил он.
Это был высокий, начинающий седеть мужчина лет сорока. Однажды кто-то сказал ему, что он похож на Джеймса Стюарда, и с тех пор Гамильтон всячески старался походить на знаменитого актера.
Терелл глянул в дальний конец бара.
– Поедем с нами, и ты сам увидишь, – буркнул он, пожимая плечами.
– Еще что-то произошло? – Гамильтон пытался приноровиться к шагу Хесса.
– Еще один труп. Она пристукнула парня, а затем покончила с собой, – сказал Хесс. – Событие как раз для вашей газеты.
Когда двое мужчин проходили мимо Эдриса, он сделал шаг назад и посмотрел им вслед. Затем проследил за тем, как двое санитаров выносят мертвую женщину.
Когда все ушли, карлик направился к себе, в моечное отделение ресторана. Его лицо осветилось злобной усмешкой. Тикки принялся танцевать, отбивая такт коротенькими ручками.
Сеавью-бульвар соединял Парадиз-Сити с пригородом Сеакомб. Вдоль него стояли роскошные, утопающие в зелени садов виллы с площадками для гольфа и плавательными бассейнами, гаражами и коваными железными воротами с дистанционным управлением. В дальнем же конце бульвара, где начинался пригород, виллы были маленькими, убогими и дешевыми, окруженные чахлыми деревьями; здесь не было и намека на плавательные бассейны или детские площадки. Сеавью-бульвар как нельзя лучше характеризовал американский образ жизни, проводя резкую грань между бедными и богатыми.
Небо на востоке чуть начало розоветь, когда Бейглер остановил машину возле дома № 247.
Прихватив электрический фонарик из отделения для перчаток, он пересек тротуар, открыл деревянную калитку и, освещая путь, подошел к двери. Отогнув край коврика, лежащего перед дверью, взял ключ, о котором писала мертвая женщина.
Некоторое время он стоял, прислушиваясь и вглядываясь в темноту. Затем проверил револьвер и на всякий случай нажал на кнопку звонка. Бейглер никогда не лез на рожон. Это был очень осторожный детектив. Выждав еще некоторое время, он вставил ключ в замочную скважину, повернул его и толкнул дверь, которая открылась с легким скрипом.
Бейглер вошел в маленький холл, закрыл дверь и осветил стены фонариком, отыскивая выключатель. Щелкнув им, он включил свет в холле. В дальнем конце было несколько закрытых дверей.
Бейглер был немного удивлен, обнаружив, что две ближайшие комнаты пусты. Ни мебели, ни другой обстановки. На полу – толстый слой пыли. Третья дверь вела в ванную. По влажному полотенцу и брызгам воды на стенах он понял, что ванной недавно пользовались. Затем Бейглер осмотрел кухню. Затхлый буфет и пустые ящики кухонного стола яснее ясного сказали ему, что тот, кто жил в этом доме, питался где-то на стороне.
В дальнем конце коридора находилась спальня. Но была она весьма специфичной. В центре комнаты стояла кровать королевских размеров. Простыней и наволочек не было – непонятно даже, пользовались ли ими вообще. Огромное зеркало висело на стене напротив кровати и еще одно зеркало было укреплено на потолке. Толстый цветной ковер лежал на полу. Бутылочного цвета стена была украшена фотографиями улыбающихся обнаженных девушек. Боковая дверь вела в чулан. Закрыв дверь чулана, Бейглер вышел из спальни и подошел к последней комнате. Повернув ручку, он открыл дверь.
- Предыдущая
- 3/37
- Следующая
