Кукла (СИ) - "Stashe" - Страница 36

— Это и есть шторм? ­— Выкрикнула я Бат.

Та рассмеялась:

— Что ты! Так, небольшое волнение. Здесь безопасно, просто шумно. Тебе нравится?

— Очень! — громко ответила я. Бат поманила меня назад, к стене. Я приблизилась, и шум непонятным образом стих, словно приглушенный чем-то.

— У нас есть кое-какое оборудование, — она показала мне на скамейку, стоявшую у стены, — присядем?

Я послушно кивнула. Едва мы сели, как я почувствовала, что не только шум, но и ветер уменьшились, а брызги воды больше не долетают до лица:

— Как это действует?

— Ограничитель? — Бат нахмурилась. — Совершенно неважно. Послушай, я понимаю, твои друзья мне не доверяют, как и ты. Что разумно. Надеюсь, с твоей помощью, мы разберемся кое в чем.

— «Кое-чем»? — спросила я, мгновенно насторожившись. На меня словно плеснули холодной воды. Как вообще я позволила ей увлечь себя пустым разговором?

Бат едва заметно нахмурилась. Она вообще хорошо соображала. Думаю, Бат была из породы тех людей, которых не интересует чужое мнение и не останавливают протесты. Такие всегда идут напролом и добиваются своего:

— Тебе испугали мои слова? — Дружелюбно спросила она и торопливо добавила, пытаясь снять возникшее недоверие. — Сложно объяснять то, в чем сам до конца не уверен. Сначала необходимо проверить, убедиться. Проблема в том, что ты ничего не знаешь о себе в прошлом, а мы только предполагаем. Вот так вот, скверное положение дел и минимум времени, чтобы все выяснить. Поэтому мы и должны поговорить прямо сейчас.

Бат замолчала и посмотрела на меня. Ее расширенные зрачки завораживали кипящей в них энергией, словно она все знала обо мне. Глаза человека, столь много познавшего и вместившего, будто он находился на тонкой грани между безумием и гением всепонимания. Она жаждала моего доверия, потому что хотела от меня чего-то. Еще одна…

Бат отвернулась к океану и мягко заговорила. Оказывается, ее голос мог звучать и так. Певуче, увлекательно:

— Знаешь, тетя Агата делилась со мной всем. Она была умной женщиной, а ее знания обширными. Тетя много лет изучала мороков и они жаждали получить ее ничуть не меньше, чем меня. Я очень хочу знать, почему ее? Особенно сейчас, когда сама знаю некоторые секреты мороков. Агата часто говорила о бессмертии. Несбыточная мечта о могуществе, победивших время и бренность плоти людей. Но все, даже мороки и куклы умирают рано или поздно. Возрождение лишь отсрочка неизбежного. Куклы не живут два раза. Вторая смерть последняя. Агата говорила, что подлинное бессмертие — новые поколения, приходящие на смену старым. Дети, несущие в себе генетическую память родителей или тело, получившее новую жизнь из старой оболочки. Они словно возрождают нас в себе. Ты вообще ничего не помнишь? А сны? Они снятся тебе?

Я пожала плечами. Бат слишком пугала меня для порывов искренности. К тому же, не позволяла и на минуту забыть, что мне о ней совершенно ничего не известно. Когда она отвела глаза, я испытала облегчение:

— Несколько лет назад произошло одно событие, — произнесла Бат, — и мне пришлось признать — мы те, кто мы есть. От себя нельзя убежать и спрятаться, рано или поздно все равно столкнешься с реальностью. Агата очень берегла меня, слишком. Но она была самым близким, верным человеком и единственной, кто любил меня искренне.

— Зачем ты рассказываешь мне это? — спросила я.

Не понимаю, каким образом события ее жизни должны связать нас воедино.

— Ты знала, что кукла всегда копия мертвого?

— Да. Мне говорил об этом капитан Сневидович. Человек, дрессировавший меня, — я нарочно выбрала самую грубую форму определения наших отношений со Сневидовичем. В надежде, что Бат оставит, наконец, разглагольствования при себе и скажет прямо, чего хочет. Мне хотелось уйти. Я решила, что ее правда скорее навредит мне, а не поможет.

Но Бат не замечала намеков:

— Ты ненавидишь людей? Знаешь, я ненавидела мороков. И повод имела веский. Моя биологическая мать и тетя Агата близнецы. В возрасте шести лет они пропали первый раз, на неделю. В тот же период сектор, в котором они жили с матерью, подвергся нападению хищников. Почти все люди погибли. Я видела.

— Как такое возможно? — невольно заинтересовавшись, спросила я. Не устояла перед искушением.

— Мои сны, Табат. Они слишком точны, чтобы просто быть снами. Я вижу их с рождения, в основном кошмары. Большинство событий, которые мне снятся, так или иначе, становятся частью реальности. Прошлое, как и будущее, я не ощущаю хода времени. Ко мне приходит осознание, и я понимаю, о чем они. В некоторые дни это происходит сразу, а бывает, проходят месяцы и даже годы. Когда в дневниках Агаты я прочла про нападение, вспомнила один старый кошмар, преследовавший меня много лет. Они проецируют, я отражаю, Табат. Ты ведь понимаешь, о чем я?

— Не понимаю, — огрызнулась я.

Она грустно улыбнулась:

— Думаю, понимаешь. Так вот, Агата ничего не запомнила о том инциденте. Когда им было около восемнадцати, сестра тети забеременела. Они поссорились, моя мать на несколько недель исчезла. Когда вернулась, то, судя по записям Агаты, сильно изменилась, надломилась психически. Беременность протекала тяжело, тетя много работала, чтобы не свихнуться, переживая за жизнь сестры. Однажды в джунглях, она наткнулась на морока по имени Ингирит, который ее узнал. Он сказал Агате, что та, когда была шестилетней девочкой, вместе с сестрой провела в их лесах неделю.

— Все равно не вижу, каким именно образом связаны наши жизни? — перебила я Бат.

Во мне страстно боролись искушение и страх. Я смирилась с жизнью, которую получила взамен неизвестного прошлого. Так ли уж мне нужны ответы? Уверенность, которую я испытывала в начале разговора, куда-то испарилась.

— Очень скоро поймешь каким, — спокойно ответила она. Бат говорила размеренно, словно речь шла не о ее семье, а о незнакомых людях, — во время родов мать умерла. Агата же сделала ужасную по ее мнению вещь. Она обратилась за помощью к Ингирит. Мороки забрали тело и возродили. Так исчез человек и появился морок. Кукла. Так вот, мою мать звали Алисой.

Имя! Я слышала его от Кабо:

— Пока не попала на «Астру» люди казались мне чудовищами, — произнося эти слова, я надеялась, что Бат расценит их как дружеский жест и расскажет больше. Стало ясно, дороги назад нет, мы вплотную подошли не только к ее, но и к моему прошлому.

— Из-за того, как люди обращались с тобой? Ты ведь идеальная копия, да?

— Мне так сказали.

— Кто? — Жадно спросила Бат. Я выдержала ее взгляд не моргнув, но ничего не сказала.

Она ухмыльнулась:

— Все просто, Табат. Личности. У дефектных кукол никаких чувств и желаний, они живые, но глупые игрушки. Я видела их. Мороки нашей планеты совершенно другие.

Мне вдруг приоткрылся один любопытный аспект разговора. А что, если меня создали здесь, и я лично видела кукол, которых они называют мороками? Может, Сневидович хотел выпытать у меня координаты планеты? Может, секрет — сами мороки? А точнее, целая планета идеальных копий?

Я посмотрела на Бат новым взглядом. Вопросы в голове обгоняли друг друга, но как начать? Она говорила совершенно о другом:

— Кукла Алиса ничего не помнила о себе, но цеплялась за мысли об Агате. Их связь отчего-то не порвалась, а напротив, стала очень сильной. Тетя страшно мучилась, ей казалось, она совершила преступление, превратила Алису в ходячего мертвеца. Она не выносила ее новое тело, а попытки той заморочить и увести в лес, воспринимала с ужасом, как наказание за свой проступок. Агата сопротивлялась влиянию Алисы много лет, думала, так оберегает меня от нее. На самом деле, я не интересовала мать. Когда мне исполнилось шестнадцать, я стала частью команды Агаты. Однажды мы были на охоте. Обследовали заброшенный дом. Там, в отражении зеркала, я увидела морока. До сих пор они преследовали меня лишь во сне. А этот стал реальностью. Он пришел передать мне слова Ингирит. Я узнала его. Он казался сильно похожим на Агату.