Право на вседозволенность (СИ) - "Дэй Лекса" - Страница 27

Они ушли, оставив девушку один на один с отрешенно глядевшим в пол Воганом. Просидев в полной тишине минут пять, она заметила на книжной полке несколько книг и решила почитать их, пока Карминский не вернется. Говорить с пленником она боялась. Так прошло еще десять минут.

Наконец в двери скрежетнул замок, впуская ее учителя и палача. Инкатор скользнул по девушке мимолетным взглядом и сел напротив своего пленника.

- Как провели без нас время? - спросил он.

- Никак, - призналась Юлиана. - Просто ждали вас...

- Ай, обманщица! - погрозил ей пальцем Карминский. – Думала, я не узнаю, что ты дала ему позвонить, когда я отлучался из кабинета?

- Я не давала ему звонить! – опешила она.

- Врешь, давала!

- Нет!

- Прекрати отпираться! – грозно гаркнул он. - Просто сознайся, что сделала это!

- Но я этого не делала! За все это время я даже близко к нему не подошла! Просто читала книгу!

- Девочка, не пудри мне мозги, у меня везде есть глаза и уши! Даю тебе последний шанс сделать чистосердечное признание!

Сбитая с толку этим несправедливым обвинением, Юлиана вдруг разозлилась.

- Хорошо, признаюсь! Пока вас не было, я читала, дышала, шевелилась, думала, но телефона ему не давала! - Она вытащила из кармана свой мобильник и протянула его Карминскому. - Не верите мне - поверьте технике! Проверьте исходящие и перестаньте меня голословно обвинять!

Эдмунд вернул ей телефон и ухмыльнулся.

- Да верю, верю я тебе! Успокойся! Просто хотел показать тебе как ведет себя невиновный человек, раз за разом выслушивая незаслуженные обвинения в свой адрес. Он начинает выходить из себя, обижаться, сердиться, как сделала сейчас ты. А вот Воган талдычит одно и то же, вместо того, чтобы попросту распсиховаться!

Его речь прервал звонок Оберона, которому срочно понадобилось поговорить с ним с глазу на глаз. Инкатор озабоченно посмотрел на часы.

- Черт бы его побрал! Через полтора часа у меня важная встреча, а я ни допроса не закончил, ни тебя ничему не научил! - обращаясь к ученице, сердито проворчал он. - Рэндольф, оставляю их обоих на тебя. Ты знаешь что делать. Как закончишь с Воганом, отвезешь герцогиню в академию. Это на случай, если я не вернусь раньше.

Он ушел. Палач в задумчивости навис над столом, думая какой из инструментов ему выбрать, чтобы побольше понервировать девушку - так его просил шеф, - и при этом обойтись без грязи. Свой выбор он остановил на паяльнике - чисто, больно и достаточно зрелищно для впечатлительной девчонки.

Обрадованная уходом Карминского, девочка очень быстро поняла, что ее ликование было преждевременным. Рэндольф включил паяльник греться, потом молча подтащил пленника к пыточному креслу и парой быстрых движений зафиксировал зажимами его руки и ноги. Далее, не задавая побледневшему Вогану никаких вопросов, он приложил к его скуле раскаленное жало. Лицо он выбрал для того, чтобы произвести на Юлиану максимальное впечатление, ведь для любой девушки оно имело архиважное значение.

Раздался полный муки вопль. На щеке допрашиваемого расползся жуткий багровый ожог, а палач все не отнимал от нее паяльника. В комнате отчетливо запахло горелым мясом.

Смотреть на это было непереносимо. Юлиана подбежала к палачу и повисла у него на руке, но добилась лишь того, что металл сместился на шею жертвы, перепахивая ее кровавой бороздой. Плохо соображая от ужаса, она схватилась за раскаленный металл и дернула его на себя. Страшной силы боль пронзила ее ладонь и вырвала из горла громкий вскрик. Она отпустила паяльник и прижала невыносимо горящую руку к груди.

Рэндольф нахмурился. Оставив в покое захлебывающегося криком Вогана, он разжал ладонь Юлианы, разглядывая набухающие на ее коже пузыри. Одарив ее полным осуждения взглядом, он пошел к аптечке за противоожоговым средством.

В эту минуту в блок вернулся Карминский. Ему хватило пары секунд, чтобы понять, что здесь произошло, и его глаза сузились от злости.

Палач взял баллончик с лекарством и подошел к жмурящейся от нестерпимого жжения девушке, чтобы обработать ей ожог, но Карминский знаком остановил его.

- Что с твоей рукой? - спросил он Юлиану. От его похожего на шипение тона она сжалась от страха.

- Я обожглась, - ответила она. Ее голос прозвучал тонко и жалко, но она была рада уже и тому, что ее зубы не стучали.

- Объясни мне, каким образом можно обжечься, сидя с книжкой за столом? - обманчиво мягко поинтересовался он. - Ведь я велел тебе сидеть там, ничего не предпринимая, разве не так?

Он был так похож на готовую к броску кобру, что Юлиана не выдержала и на шаг отступила от него.

- Я не могу спокойно наблюдать, как человеку сжигают лицо! - воинственно заявила она.

- И поэтому ты решила разделить его участь и сжечь себе руку? - насмешливо спросил он. - Как ощущения? Тебе понравилось?

- Это безумно больно! - честно признала она. - Как можно сознательно обрекать человека на такие страдания? Вы когда-нибудь трогали раскаленный металл?

- Слава Создателю, не доводилось!

- Жаль! Если бы вы хоть на несколько секунд оказались на месте этого человека, - она кивнула в сторону всхлипывающего Вогана, - и почувствовали то, что чувствует он, то вряд ли бы стали пользоваться такими изуверскими методами!

Инкатор удивленно покачал головой. Он поверить не мог, что эта дрожащая от страха пичужка смеет его поучать. Думает, если король ей покровительствует, то ей все позволено?

- Ты не о том думаешь, дурочка! - сказал он. - Разве думает пахарь, больно ли земле, которую он рыхлит, разрывая корни опутывающих ее сорняков? Думает ли асфальтоукладчик, что каток причиняет боль гравию? Нет! Как и цветовода не терзают мысли о том, что чувствует цветок, из которого скоро сделают прекрасный букет! Все они просто выполняют то, что должны выполнять. А все остальное - никому не нужная вредная блажь, которая отвлекает от дела!

Твоя задача - наказать виновного или предотвратить еще большее преступление! Получить информацию любой ценой, а не думать о чьих-то там чувствах! Ты будущий инкатор, а не сотрудник приюта для бродячих собак, и я не желаю больше слушать подобных глупостей!

- Это не глупости, а вы бесчеловечней дикого зверя!

Посмотрев на горевшее вызовом лицо Юлианы, Карминский разъярился всерьез.

- Значит, ты считаешь, что хороший инкатор должен знать, что чувствуют допрашиваемые им преступники? - недобро улыбаясь, спросил он.

- Да! - выпалила она.

- Хорошо, сейчас узнаешь! - пообещал он. Схватив девушку за обожженную ладонь, он с силой провел ногтем по красной вспухшей коже, вызвав новый болезненный вскрик. - Я могу продолжить. Например, опустить твою руку в кислоту. Или просто прихлопнуть дверью, и тогда ты услышишь хруст своих костей, раз не хочешь слушать звук чужих. - Жнец с удовольствием отметил мелькнувший в ее глазах испуг, не переставая сдирать ее вздувшуюся кожу.

Юлиана зажала себе рот, чтобы не раскричаться от пронзительной боли. Карминский отшвырнул ее руку и грубо схватил за лицо, приближая к своему.

- И я это сделаю, причем с огромным удовольствием, если ты еще хоть раз повторишь подобную выходку, маленькая сердобольная идиотка!

Девушка с трудом выдержала его долгий разъяренный взгляд, пытаясь не показать, насколько напугана его обещанием.

- Даже если вы это сделаете, я все равно не смогу пообещать, что такого больше не повторится, - дрожащими губами проговорила она. - Потому что я никогда не смогу спокойно реагировать на чужую боль! И если я все же стану инкатором, то научусь добывать информацию, не причиняя людям страданий! - замирая от страха на каждом слове, проговорила Юлиана.

Она думала, что сейчас гнев Карминского обрушится на нее всей своей силой, но он только рассмеялся.

- Еще как сможешь, милая! Еще как, - отпуская ее, пообещал он. - Научишься и причинять боль, и даже убивать. И скоро я тебе это докажу!

***

Ожог герцогине обработали только на следующий день, в университете. На выходе из медицинского кабинета она встретилась с тем, с кем меньше всего хотела - учителем социологии. Его лицо озарилось радостью.