Сегодняшний вчерашний день (СИ) - "Stashe" - Страница 30

С появлением Кэро его стена начала стремительно разрушаться, но вместо глобального пустыря на ее месте, Ян обнаружил робкие ростки перемен. Они пугали, но определенно шли ему на пользу. В последнее время некоторые люди на базе даже перестали считать его невыносимым выскочкой. Впрочем, теперь, вероятнее всего, Яна ждал откат к прежнему образу жизни. Он был растерян, одинок и жалок. Умение выживать в любой ситуации осталось при нем, но чтобы спрятать боль и печаль, следовало собраться силами, а еще надеть маску сволочи. Этого почему-то совершенно не хотелось:

— Я должен увидеть тело, — сказал Ян.

— Невозможно, — вышла из медитативного состояния навья.

— Я должен попрощаться. Вы ведь чтите предков, родных? Проводите обряды? Моя вера обязывает попрощаться с близким другом, иначе ни ему, ни мне не будет покоя за краем.

Она задумалась:

— Жди, — сухо обронила навья и вышла. Янат проводил ее взглядом. Он очень надеялся, что все это глупая затянувшаяся шутка. Если бы только он мог увидеться с Кэро. Пускай их затем даже разлучат, но знать, что птаирианец жив — верить в возможность встречи.

Целей Ян добиваться умел. Он не умел справляться с потерями.

Ждать пришлось долго. Янат был терпелив и сдержан. Он откинул прочь все потребности организма, голод, усталость и надеялся на достойное вознаграждение. Наконец, навья вернулась. За ней вошли еще несколько, выглядящих весьма недружелюбно. Ян понятия не имел, насколько глубоки корни их неприязни к людям, но теперь хотя бы знал причину. Прошло достаточно лет, а откровенная враждебность, на его взгляд, возросла, а не уменьшилась естественным образом. Колонисты вымерли, но источник раздражения не иссяк. Так крепка родовая память навий, культивирующая ненависть к пришельцам или дело в чем-то другом? В чем?

Наконец, Ян разглядел и то, что внесли аборигены. Тело.

Униформа, длинные ноги в знакомых ботинках, желтая, безвольно свисающая рука. Янат хотел сглотнуть и не смог, в горле стоял ком. Навьи осторожно положили тело на пол и отошли. Их лица казались спокойными и равнодушными. Ян сел на корточки и дотронулся до руки птаирианца. Тело успело остыть. Чужое, холодное, одеревеневшее, похожее на большую куклу.

— Как это произошло? — спросил Ян, поднимаясь. Ему не ответили, и он снова присел на корточки, вглядываясь в лицо друга. Это не мог быть Кэро. Не мог! В голове крутились догадки, мысли, огрызки каких-то предположений, ощущений, но связно думать не получалось. Ян опустился на колени, прикоснулся к лицу мертвого. Он и раньше видел трупы, по работе. Всякое случалось, но никогда его так не пронимало. Ян легонько покачивался вперед-назад, ощущая в животе какую-то неведомую волну, поднимающую его на гребень и с силой швыряющую вниз. В мозгу, словно что-то заклинило.

Когда Янат снова повернулся к навьям, те смотрели на него уже с опаской. Один из них покосился на аборигенку, которая не сумела выполнить первый приказ, а пошла за подмогой. Но она не горела желанием выполнять молчаливый приказ и попыталась привлечь внимание человека словами:

— Нужно уходить. Вставай!

— Нет, — вяло помотал головой Янат, — прежде, я должен похоронить его.

— О нем позаботятся! — в голосе навьи зазвучали испуганные нотки. Один из аборигенов подошел к ней и молча взял из рук ядовитую ветку.

Янат не умел драться. Он знал несколько приемов самообороны, был гибким и юрким, но против опытного противника дольше нескольких минут не выстоял бы. А сейчас он еще и просто плохо соображал.

Он слышал какие-то звуки, но очень далеко, как будто из колодца. Еле-слышное шуршание, вздохи, плач. Этот плач и заставил его сосредоточиться, собраться силами и открыть глаза. Было темно или ему казалось, что темно. Звуки стали чуть отчетливее, но ненадолго. Только они приближались, как в голове начинало бухать, словно голову поместили в огромный колокол. Это сводило с ума. Кажется, его несколько раз рвало, но сил подняться, да и даже пошевелиться не было. Ян чувствовал, как кто-то поворачивает его тело набок, как мотается голова. Потом к неясному фоновому шуму добавились новые звуки. Плеск воды. Определенно, это был он.

Неопределенное время спустя, Ян ощутил качку и что-то жесткое под спиной. Ему казалось, он плывет в лодке по реке мертвых. Мутные виденья превращали слепое путешествие в страшное приключение, полное галлюцинаций, неясных шорохов, всполохов света в темноте, кошмаров, не покидающих его ни на миг. Он то проваливался в липкую, обволакивающую бездну, то мучился головной болью — иссушающей, дикой, выматывающей до рвоты. Порой, чудилось, что кто-то поит его неземной сладкой амброзией, а затем тихо плачет. К Янату приходили образы, большей частью размазанные и нечеткие, но иногда он узнавал лица людей, которые о чем-то пытались сказать, а затем растворялись в черном тумане. Но однажды, он уснул, и ничто не тревожило его сон, а проснувшись, четко увидел склонившуюся над ним навью. Ян вздрогнул, она отпрянула и удивленно спросила:

— Ты видишь меня?

— Вижу, — чуть заплетающимся языком ответил Янат. Он закашлялся, и аборигенка зачерпнула чашкой воду прямо за бортом лодки. Действительно лодки, которая не оказалось игрой его воображения как многое другое. Янат отодвинул руку навьи и приподнялся на локте, оглядываясь. Он сразу и не понял, где находится. Да, вроде бы тоннель, но какой-то неровный. Высокие своды обрывались вниз наростами, а где-то черными дырами трещин ввинчивались в потолок. Естественные пещеры, уходящие длинными ходами вдоль русла реки? Все пространство от края до края широкого прохода занимала вода, а они плыли по ней в большой лодке-долбленке.

— Где мы? — спросил Ян.

Навья молчала. Янат подождал для приличия и решил попытаться договориться:

— Понимаю, у тебя нет причин мне доверять. Однако задумайся, мы находимся в одной лодке и плывем по реке в неизвестность Я — чужак, да, вполне понятно, почему меня не хотели видеть в городе. Я опасен для твоего народа чем-то кроме природного любопытства? Конечно, мы долго пытались каким-нибудь образом связаться с вами, но с мирными целями. Все, что произошло — случайность, недоразумение. Никто не хотел нарушать табу и лезть без приглашения. Ты знаешь это лучше меня, иначе, зачем бы земле спасать наши жизни твоими руками? Может быть, злишься, что мы невольно стали виновниками твоего изгнания? Но могу ли я отвечать за ваши обычаи и законы? Не забывай, мой друг умер, а я даже не смог достойно похоронить его. Не знаю, что с ним произошло, но его гибель тяжелая утрата и потрясение для меня. Единственное, что я пытаюсь сейчас сделать — заключить перемирие. Оно нужно нам обоим. Так безопаснее в пути, никто ведь не знает, что ждет за поворотом. Ты считаешь меня недругом, но мы можем быть спутниками. Ты бывала здесь раньше? Знаешь дорогу? Ответ — нет? Тогда что ты теряешь, начав сотрудничать со мной? Если бы хотела убить, сделала бы это раньше, просто вытолкнула из лодки. Но я ведь чувствовал, как ты выхаживаешь, поишь, заботишься. Страх мучает и меня, поверь. Я тоже боюсь неизвестности, а выжить одному гораздо труднее, чем вдвоем. Мы можем притворяться врагами, когда доберемся до места.

Навья по-прежнему хранила молчание. Янат не стал давить и просто рассматривал места, которые они проплывали. Он был несколько растерян и еще не разработал стратегию поведения для сложившейся ситуации. К тому же его тяготила неизвестность и раздражала упертость русалки. Даже имени ее он так до сих пор и не узнал. С другой стороны у Яната существовали проблемы поважнее аборигенки. Конечно, можно было бы поинтересоваться, как добирались до места другие изгнанные, но скорее всего, навья этого не знала. Как ни крути, оставалось приспосабливаться и пока что просто ждать.

В лодке лежало короткое весло, перекидная сумка навьи и какой-то тюк. Янату ужасно хотелось есть, и он придумывал способ снова подкатить к совершенно не реагирующей на него аборигенке по поводу пищи. Подземная река несла быстро, видно течение ее было сильным. Стены покрывали известковые подтеки, наплывы и белоснежные нити сталактитов. Бахрома свешивалась с потолка, плиты то спускались ниже, нависая практически над головой, то уходили вертикально вверх неровными гранями. В ровном тусклом свете грибов, которых стало значительно меньше, эти переплетения создавали странные иллюзорные эффекты, совершенно фантастические по красоте и величию. Наверное, из-за течения, в воде не росли растения, которые так чудесно оживляли источники в городе. Контраст между темной шепчущей водой и мерцающими сталактитами, змеящимися трещинами в скале и шарами грибов был резким и впечатляющим.