Код да Винчи 10+ - Браун Дэн - Страница 9

Один… другой… третий…

Наконец щелкнуло соединение.

Лэнгдон ожидал, что ему ответит телефонист посольского коммутатора, но вместо этого услышал голос автоответчика. И как ни странно, голос на пленке показался ему знакомым: это был голос самой Софи! Он в недоумении поднял на нее взгляд.

– Прошу прощения, мисс Невё, вы, кажется, дали мне неверный номер…

– Нет, это именно тот номер. – По тому, как быстро Софи ответила, было совершенно ясно, что ее не удивляет смущение Лэнгдона. – В посольстве установлена автоматическая система информации. Нужно набрать добавочный номер, который служит доступом к вашему сообщению.

– Но… – начал было Лэнгдон.

– Трехзначный номер на той же бумажке, которую я вам дала. – Она обожгла Лэнгдона призывающим к молчанию взглядом. Он ясно говорил: Не задавайте вопросов, делайте, что вам велят.

Ничего не понимающий Лэнгдон набрал написанный на бумажке добавочный номер – 454. Автоответчик отреагировал немедленно, и электронный голос объявил на французском: «Для вас одно сообщение». Цифра оказалась кодом удаленного доступа к информационной системе Софи, которая включалась, когда хозяйки не было дома.

Мне что, принять сообщение, пришедшее этой женщине?

Информация начала прокручиваться, и снова послышался голос Софи.

– Мистер Лэнгдон, – начала она пугающим шепотом, – постарайтесь ничем себя не выдать. Спокойно слушайте, и все. Вы в опасности. Просто точно следуйте моим указаниям.

Сидя за рулем черной «ауди» – машину заказал для него Учитель – Сайлас рассматривал огромное здание церкви Сен-Сюльпис. Подсвеченные снизу батареей прожекторов, две колокольни возвышались подобно могучим стражникам. Ровные ряды контрфорсов, утонувшие в полумраке, напоминали ребра прекрасного зверя.

Язычники воспользовались домом Господним, чтобы спрятать краеугольный камень. Сайлас предвкушал, как найдет камень и отдаст его Учителю, и они обретут то, что было давным-давно похищено у истинно верующих.

Каким могущественным тогда станет «Опус Деи».

Припарковав «ауди», Сайлас глубоко вздохнул и, отбросив посторонние мысли, приказал мозгу сосредоточиться на выполнении предстоящего задания. Но воспоминания о жизни до «Опус Деи» не отпускали его.

От рождения его звали не Сайласом, но он уже не мог вспомнить, какое имя дали ему родители. Отчий дом он покинул в семь лет. Его отец, вечно пьяный грубый марсельский докер, винил жену в том, что сын растет таким уродом. Однажды он так сильно ее избил, что она больше не поднялась. Стоя над бездыханным телом матери, мальчик испытал невыносимое чувство вины.

Все из-за меня!

В него словно вселились демоны, подчинившие себе его тело. Мальчик пошел на кухню, взял то, что требовалось, затем вернулся в спальню, где на кровати в пьяном оцепенении лежал его отец. И не говоря не слова, заставил его расплатиться за все дурное, что он сотворил.

Покончив с этим, он убежал из дома, но из-за своей необычной внешности остался изгоем среди других беспризорных на городских улицах. Он поселился в подвале заброшенной фабрики, питался фруктами и украденной в доках сырой рыбой. Призрак, перешептывались, глядя на него, люди. И их глаза округлялись от страха, когда они смотрели на его бледную кожу. Призрак с глазами дьявола!

Сайлас таким себя и чувствовал. Призраком… прозрачным, бегущим из порта в порт, пока в восемнадцать лет преступления не привели его в тюрьму в Андорре.

Он провел за решеткой двенадцать лет, и его душа и плоть настолько иссохли, что он больше не сомневался, что просвечивает насквозь.

Я призрак.

Yo soy un espectro…[11]

Однажды ночью могучая сила встряхнула его каменную темницу, и призрак проснулся среди воплей сокамерников. Как только он вскочил на ноги, в то место, где он только что лежал, угодил огромный камень, оставив в содрогающейся стене дыру. В ее просвете виднелось то, что больше десяти лет не представало перед его глазами. Луна.

Подземные толчки продолжались, но призрак упорно полз по узкому тоннелю, наконец выбрался наружу и скатился вниз по голому склону горы. Обезумев от голода, он всю ночь бежал вдоль железной дороги и, наткнувшись на пустой грузовой вагон, забрался в него передохнуть. А когда проснулся, почувствовал, что поезд движется.

Проснулся же он оттого, что на него кто-то кричал и гнал из вагона. Обессиленный, он лег на обочине и впал в забытье.

Свет разгорался медленно. Призрак не знал, сколько времени находился по ту сторону смерти. День? Три дня? Это не имело значения. Он лежал на мягкой постели, и в воздухе витал сладковатый аромат свечного воска. Рядом стоял Иисус и смотрел прямо на него.

Я с тобой, прошептал Иисус. Ты спасен, сын мой. Благословенны те, кто идут моим путем.

Призрак снова уснул.

Его выхватил из дремы чей-то болезненный крик. Шатаясь, он побрел по коридору на звук. А когда оказался на кухне, его глазам открылась картина: какой-то здоровенный тип избивает человека намного меньше себя. Призрак схватил верзилу и с размаху треснул о стену. Тот убежал, оставив призрака стоять над телом молодого мужчины в церковном облачении. Подняв раненого священника – у того был расквашен нос, – призрак отнес его на диван.

– Спасибо, друг мой, – поблагодарил его священник на плохом французском. – Церковные пожертвования манят воров. – Он улыбнулся. – Меня зовут Мануэль Арингароса. Я миссионер из Мадрида. Прислан сюда, на север Испании, построить церковь. Как тебя зовут, друг мой?

Призрак не смог вспомнить.

– Где я? – Его голос звучал глухо. – Как я сюда попал?

– Я нашел тебя у моего порога. Ты был очень болен. Я тебя кормил, заботился о тебе. Ты здесь уже много дней, – мягко объяснил молодой священник.

Призрак вгляделся в своего благодетеля. Давно никто не относился к нему с добротой.

– Спасибо, отец мой.

Священник коснулся своих разбитых губ.

– Это я должен тебя благодарить, друг мой.

Проснувшись наутро, призрак удивился, обнаружив на прикроватной тумбочке газетную вырезку. Статья на французском языке была недельной давности. Прочитав текст, призрак испугался. Газета рассказывала, что в горах произошло землетрясение, разрушившее тюрьму, откуда сбежало много опасных преступников.

Священнику известно, кто я такой. Он спрыгнул с кровати, готовый бежать без оглядки.

– Деяния святых апостолов. – В комнату вошел улыбающийся молодой священник. На его нос была неумело наложена повязка. В руках он держал Библию. – Нужная глава помечена.

Призрак неуверенно взял Священное писание.

Глава шестнадцатая.

В ней рассказывалось об узнике по имени Сайлас, который, обнаженный и забитый, лежал в камере и воспевал хвалу Господу. Когда призрак дошел до двадцать шестого стиха, у него от волнения перехватило дыхание.

Вдруг сделалось великое землетрясение, так что поколебалось основание темницы; тотчас отворились все двери, и у всех узы ослабели.

Священник тепло улыбался.

– Отныне, мой друг, если у тебя нет иного имени, я буду звать тебя Сайласом.

Призрак беспомощно кивнул. Сайлас. Ему даровали плоть. Меня зовут Сайласом.

– Время завтракать, – продолжал священник. – Тебе нужно набираться сил, если хочешь помочь мне построить церковь.

В двадцати футах над Средиземным морем епископ Арингароса даже не заметил, что самолет попал в зону турбулентности. Его мысли были о будущем «Опус Деи». Ему очень хотелось позвонить Сайласу в Париж. Но это было невозможно.

– Ради вашей же безопасности, – объяснил Учитель, говоривший по-английски с французским акцентом. – Каналы связи не защищены. Если ваш разговор подслушают, это будет иметь для нас катастрофические последствия.