Маршал грозового мира (СИ) - "Юста" - Страница 47

— Так, хватит, — скомандовал Эвальд. — Кто сказал, что тебе придется порвать все ниточки, ведущие к нашей славной развалине в Грозовом Мире? И не думай, сестрица, я так точно тебя не отпущу, и Хемин — тоже. Если твой муженек попробует вести себя, как наш обожаемый глава семьи, то я устрою революцию в Объединенном Мире и сделаю тебя Эссентессером.

— Хор будет не против, — хихикнула Раль.

— А Хора тоже сместим, — разошелся жадный Эвальд. — Займем все правящие посты — были Эссентессеры, а станут Мистерали. Разницы-то?

Виорди улыбнулась:

— Спасибо, Эви. А у тебя милая квартирка.

— Ага, — хмыкнул названый брат. — Предполагалось, что у нашей семейки в столице появится ещё один роскошный особнячок, но я предложил более выгодный вариант, и досточтимый Рондер Мистераль согласился, а что ему оставалось? Не позорить же свой статус самого умного финансиста. И не упускать же лишние денежки, тем более что я честно от них отказался.

Они все вместе наконец-то прошли в комнату с роялем, где от пребывания Адилунд уже наметился небольшой беспорядок в виде сваленных на стол книг.

— Хорошо, что у тебя всего четверо сестер, Эви, больше бы тут не поместилось, — бледные губы Виорди раздвинулись в новой робкой улыбке. В своем светлом платье, тонком, струящемся на манер одеяния из старинной легенды, она выглядела девой леса, которая на миг залетела в сумрачный осенний город.

— Знаешь, я не против и пяти, — махнул рукой он.

Виорди внезапно совсем посерьезнела и опустила взгляд, словно стыдясь своих слов.

— Э-эй, ты чего? — осторожно тронул её за рукав Эвальд. — Ты думала, что только что меня задела, потому что намекнула мне о моей родной семье? Да ерунда. Я был единственным и до двенадцати рос без братьев и сестер, пока у меня не появились вы. Что же касается моих родителей, то от нашего уважаемого главы они отличались мало, поэтому для меня расставание не было великой трагедией.

Они все прекрасно понимали, что переход из семьи в семью не может пройти полностью безболезненно, однако Раль все же признавала, что для Эви это вышло легче. Осознала это и Виорди. Осознала, наверное, раз в пятый, потому что они и раньше об этом говорили, только она, постоянно скрещивая мысли о других людях с мыслями о собственной судьбе, проецировала себя на окружающих и начинала путаться в их истинных желаниях. Такое происходило с сестрой постоянно — после того самого разговора на её одиннадцатилетие. Адилунд понимала, что Рондер Мистераль — умелый человек, позволяющий семье держаться на высоте, но за некоторые поступки начинала его ненавидеть.

— Я пригласил Илану и Хемин к восьми, — бодро провозгласил Эвальд. — Наконец-то можно будет с уверенностью сказать, что все в сборе. Правда, гостей при таком составе уже не позовешь, да и кого нам звать? — его взгляд на мгновение потух.

— Да, Хор улетел, — задумчиво произнесла Раль, вспоминая, про кого ещё из гостей местных развлекательных вечеров ей говорил брат. Потом вспомнила. — А Алексис?

Эвальд помрачнел ещё больше.

— Ты не читала газеты? Алексис Эссентессер погиб.

Виорди вздрогнула и испуганно отшатнулась от них, как будто слова о чьей-то гибели имели отношение и к ней. Адилунд внезапно поняла, как они с сестрой схожи в восприятии чужой смерти.

— Я думала, это другой Алексис… — почти что прошептала Раль. — Так у тебя бывал Эссентессер?

— Преемник Регента, — тряхнул головой Эвальд, поморщившись, а в глазах внезапно проступила такая яркая горечь, что пару секунд Адилунд не могла сказать и слова, ощущая лишь её.

— Мама, — прошелестела Виорди. — Я только приехала сюда, и уже — убийство… Это плохая примета.

— Хватит! — решительно сказал Эвальд, снова превращаясь в жизнерадостного себя. — Это ничего не значит. У тебя будет счастливый брак и много детей, каждый из которых сможет сам выбрать дорогу в жизни. Запомни раз и навсегда: чем больше ты думаешь о плохом, тем выше вероятность, что оно случится. А ты должна верить в хорошее. Верить. Надеяться. Ждать. Жизнь не настолько жестока, какой её пытался показать тебе твой отец. Хватит, Виорди, — он нежно взял её ладонь в свои. — У нас воссоединение семьи, считай, а ты все о печальном.

— Погиб человек, — не расставалась со скорбным шепотом та. — Понимаешь?

— Понимаю, — с нажимом произнес Эвальд. — И даже хорошо знакомый мне человек, но у тебя другой мир, другая жизнь, слышишь? И ты живешь. И будешь жить ещё долго. Садись вместе с Адилунд, я спою вам что-нибудь красивое.

Брат как-то по-особенному выпрямился, и лицо приняло непринужденное выражение. Это была его маска.

***

Хор проснулся. В каюте было едва-едва светло, однако глаза уже не желали закрываться. Организм привык спать не более шести-семи часов и теперь не желал отдыхать дальше, сколько бы разум ни намекал, что сейчас слишком рано для подъема. Заниматься чем-то означало шуметь и привлекать внимание Байониса, который наверняка прогнал бы неуемного ученика обратно в постель, не посмотрев на его жизненные ритмы, просто для того, чтобы самому поспать спокойно.

Хор осторожно присел. Сумерки раннего утра не позволяли тихонько начать что-то читать, а мозг требовал работы — и поскорее. Мысли прошлись по частично сохранившейся в памяти шифрованной сказке, потоптались на ней, так и не смогли найти новую зацепку и перепрыгнули на более старую и, пожалуй, более важную загадку. Смерть Синди, смерть Зорренда, его предсказания, сцена в часозвоне, Кей, его помощь в возвращении силы Раль. «Медный шлем». Эвальд Мистераль.

Об этом Хор уже думал много раз, и, пожалуй, об этом можно было думать очень долго. Стоило ли уезжать? Сестры Мистераль оставались в столице без его защиты, но обеим могли обеспечить прикрытие их семьи. Если б Мальс не улетел, он все равно не смог бы противопоставить ничего серьезного убийце, справившемуся с Зоррендом. Майор Тровен все же делал многое, чтобы поймать преступника или обезопасить от него людей. Хор вряд ли мог устроить это лучше него.

Нет, просто так сидеть и размышлять не хотелось. Он поднялся, стараясь двигаться бесшумно, поглядел на мирно спящего Байониса, а потом — на прикрытую дверь. Прогуляться по коридору, что ли? Ещё в детстве Мальс Хорана любил бродить по дому среди ночи, заглядывая в комнаты к другим. Интересно наблюдать за людьми, когда те спят, и мальчик сумел незаметно застать во время сна всех членов семьи. Мама обычно накрывалась одеялом или простыней почти с головой, словно всегда мерзла. Отец казался оцепеневшим. Он нередко ложился под утро, жег в своей комнате свечи, не признавая ламп. А вот брат принимал самые причудливые позы и очень любил засовывать левую руку под подушку.

Байонис себе вольностей не позволял, даже когда спал, хотя тут роль играла и тесноватая постель — разложенное в кровать кресло. Пальцы Маршала чуть шевелились, словно что-то пересчитывали. Все же он не представлял собой настолько интересное зрелище, за которым хотелось наблюдать в течение пары-тройки часов, поэтому Хор двинулся к выходу, внимательно глядя под ноги и очень осторожно делая каждый шаг.

Надеясь, что у Лейнора не развита привычка бросаться на идущих мимо людей, если идут они в неподходящее время, Мальс прошествовал по четвертой каюте: её обитатель спал прямо в кресле, лицо казалось бесстрастной фарфоровой маской. Хор неслышно скользнул мимо него в следующую каюту. Аймалдэны тоже мирно отдыхали. Бьюкенен свернулся в калачик, своими длинными волосами и худым телом напоминая девушку-подростка.

Мальсу интересно было посмотреть на Толла и Ферчазейро, однако во второй каюте его задержало удивление. За столом, опустив голову на сложенные руки, спал человек. По плечам рассыпались длинные темные волосы. Адмирал Иушнице — но почему не у себя, а среди пассажиров? И ещё он успел сменить ослепительно белый мундир на более темный, кажется, даже бордовый. Хор тихонько усмехнулся и понял, что не удержится от небольшой вредности в ответ на вчерашнее. Он подошел к спящему адмиралу и потряс его за плечо, одновременно шепнув в ухо: