Ракетчики (СИ) - Рагорин Алексей Владимирович - Страница 81

— Может и лучше. Но кто и как будет определять «достойность»? Не выйдет ли хуже? Боюсь представить себе коррупцию в данной сфере, если введём. Гаишники покажутся детьми.

— Извратить до неузнаваемости можно любую идею. Но будем стараться. Кто и как? При царе брак одобряли не в Загсе, а родители жениха и невесты. Смотрели на род, на предков, на достижения и состояние, трудолюбие и ум, честь и доблесть. Брак без родительского благословения осуждался, как вы бы осуждали сейчас брак гомиков.

— Фу, Саня, не за столом!

— А что вы хотите? Говорю как есть. Ценз был для мужчины: 21 год. Содержать, прокормить семью должен был мочь. Для девушек было проще: должна была созреть. Но с другой стороны: родители договаривались о приданном. А сейчас нередки случаи беременности школьниц от своих одноклассников. В лучшем случае они женятся и садятся на шею своим родителям. Это правильно? Постепенно начнём вводить рейтинговую систему — получим критерии оценки ценности члена общества. Сначала простенько, постепенно усложним и уточним. На основании этих критериев и будем добавлять количество жён. Причём, не разрешенных, а обязательных! Это будет означать, что для должности определённой высоты необходимо иметь больше одной жены и больше определённого количества детей. Иначе — человек не имеет должной степени социальной ответственности.

— Серега, сечешь? Га-га-га!

— Га-га-га!

— Чё пристали?! Может, у меня много детей. Сам не знаю сколько.

— Серега, это не те дети! Мы детей будем считать только тех, которых отец воспитывает. Правильно я понимаю политику партии, Сань?

— Точно так, Кира. А кто будет определять — это пока вопрос открытый. Будем как-то учитывать профессиональную успешность, ценность для страны, социальную ответственность, экономическую состоятельность. Впрочем, последняя будет у успешного и ценного, как правило, на высоте.

— Нормально. «Кто и как» — это вопрос технический, это понятно. Но какие плюсы будут у этого начинания я так и не услышал. Только туманные рассуждения о стимулах.

— Сейчас, Николаич, не гони лошадей, всё изложу. Короче. Детей воспитывают достойные отцы. Люмпен воспроизводится слабее. Какая-то часть «пролетариата» под действием стимула станет чуть лучше. Учитывая большую убыль мужчин, всегда были одинокие бабы: вдовы, старые девы. Мы это дело изничтожим. Вдов будем пристраивать, а старых дев принуждать. Тихо-тихо! Подробности потом. Не сбивайте — сам собьюсь. Плюсы. Имеем лучшее воспитание детей, лучшее воспитание взрослых, более высокий демографический показатель, более, так сказать, общинный тип общества, социальную защищенность. Вдовы будут приоритетно распределяться в мужском роду, как раньше было.

— Это ты хочешь первобытнообщинный строй возродить?

— Нехрен подкалывать, примерно так, да не так. У нас, в СССР, хоть и не настолько как на Западе, но уже в городах доминирует идеология эгоизма, разрозненности и потребления. А это дорога к краху. Все наши областные центры — сборище одиночек. Часто не знают всех соседей по подъезду, не то, что по дому. А по поводу потребления, если главное и коротко: дети мешают получать удовольствие, развлекаться. Их и не заводят.

— А про плюсы многомужества не расскажешь?

— Серега, эт самое, от тебя я такого не ожидал.

— Да не, это я так, шучу просто.

— Могу ответить. Тут всё просто. Это есть на Западе, и является одним из извращений. Два мужа от одной бабы не родят двух детей. А это есть главная цель брака: родить и воспитать достойных детей. Очень сильно мы это прочувствовали, когда выживали после ядерной войны. Многожёнство само установилось. Дети давали смысл выживанию, придавали сил, когда уже жить не хотелось. А несколько жён… Сами прибивались. Когда нужно постоянно отстаивать жизнь и свободу с оружием в руках — остаются только истинные ценности, всякая фальшь уходит.

— Саня, ты каждый раз очень неохотно и скупо говоришь про те времена. Я понимаю, трудно вспоминать, но может, всё же, пересилишь себя? Нам это будет полезно знать. Чтобы чётче представлять: против чего воюем.

— Толик, не в том дело, что мне трудно. Я теперь такой отмороженный, что нифига мне не больно. Вас жалел. Противно это. Вы не ждите от меня рассказок инженерного типа: о хитрых мышеловка-крысоловках, получении мыла из собак, выведении особо сытных грибов, добычи электричества на разности температур. Не так мы выживали. Вы разочаруетесь. Больше всего эта жизнь похожа на тот первобытнообщинный строй, который нам описывали на уроках истории. Как оно было сто тысяч лет назад — я не знаю. А у нас было… было… Было. Жёстко было. Кто сильнее — тот и прав. Есть вожаки стаи. Загсов нет. Берёт вожак себе новую жену, хоть и пятую, со старыми не разводится. Негде развестись! Да и смысл? Дети уже от остальных есть, к ним привык, они полезны. Мужиков гибнет много. Всё равно пропорция полов подталкивает. Разница только в том, что у вожака молодые и красивые, а у мужичков поплоше — бабы постарее, не такие красивые, с детьми. Многожёнство образовалось само и совершенно естественно.

— А первая жена не возражала?

— Куда она денется? С подводной лодки? На улице — ядерная зима стоит, через день — боестолкновения, особенно поначалу. Это не секция карате, где девушки ходят как бы наравне с парнями, ручками машут, «ки-яаа!» кричат. Тут реально нужно убивать, зубами грызть врагов. Приходят мужики раненые. Бабы их выхаживают, смотрят на раны, думают. И не хватает у них дури и тестостерона, чтобы добровольно под пули лезть. Может где, и бывают исключения из правил. Статистикой не занимался. У меня в дружину района входили только мужчины. Случай помню, когда первая жена ушла из семьи, когда муж взял вторую — помню. Было дело. Только у них дети погибли, и эта баба ушла к другому. Я никого не хочу ни в чём убедить. Что видел — то и рассказываю.

— То есть, никаких волхвов, жрецов Перуна, у вас не было, многожёнство не навязывало?

— Я же уже сказал: нет, всё само вышло. С религией вообще завал вышел. И не сильно религиозен был наш народ. Тем более, после коммунистов. А во-вторых: лишний рот бесполезного болтуна кормить никто не желал. Так что никто нас не агитировал ни за Христоса, ни за коммунизм, ни за что другое.

— А воровство было?

— Было, как не быть? Только глупо это. Одно дело — играть в кошки-мышки с советским правосудием. А в наших условиях это было глупо. Пару раз пропали консервированные ананасы из детского фонда. Вора не поймали, но вычислили. Улик нам было не нужно, отпечатки пальцев не снимали. «Крысу» выгнали, поставив на лбу клеймо: «вор». И всё. Никакая община его не примет. Кражи, естественно, прекратились.

— Так это поэтому ты так жёстко взялся: люстрация, наказания за тунеядство, прочее?

— Добрым можно быть тогда, когда твоя глупая жалость не приведёт к смерти твоих детей. А в другом случае — нельзя.

— Но здесь же — не там!

— Здесь тоже будет «там». Просто ещё время не пришло. И это не сильно будет зависеть от нас. Если вы помните: ядерная зима случилась не из-за войны России и США, а из-за второразрядных ядерных стран. Если смогу повернуть историю, чтоб без уничтожения планеты — поверну. А нет — будем выживать в лучших стартовых условиях.

— Так это для того твои подземные работы?

— В том числе. Под землей мы не только метро оборудуем, но и стратегические склады, да и часть обычных туда перенесём. Транспортная сеть — вещь универсальная.

— А как вы жили в этой своей, общине? Я имею в виду именно: «жили» а не «выживали».

— Чёрт его знает. Жили как-то. Общение в семьях было лучше. Жизнь вокруг ярче становится, когда запах смерти витает вокруг. Жена на меня смотрела, как на бога, такими восторженными глазами, когда я приделал к нашей электрической швейной машинке ручку на колёсико. Стало можно рукой быстро вращать, как на старых машинках, и шить. Не так удобно, как от электричества, но значительно лучше, чем руками иглой тыкать. А я жену любил за всё хорошее, и за то, что она глазки портит, латку за латкой ставит на одежду для всей семьи. Внукам больше радуешься — это не просто забавная игрушка, как в спокойное время, а вера в будущее. Общие интересы в общине, как у пчел. Помню, вывозили продукты со склада супермаркета «Метро» в подвалы. А, вы ж не понимаете… Супермаркет — это магазин такой. Был у нас в районе. Мы командовали. Люди не отлынивали, понимали: на кону стоит общее выживание. Дом утепляли, подвал углубляли — всё делали вместе. Куда там тому колхозу. Каждый приносил пользу. Дети получали правильное воспитание с детства. А не ту ерунду, которую называют воспитанием сейчас, особенно в школах. Даже собаки отрабатывали своё! Глупых собак — съедали.