Шепот в темноте - Звездная Елена - Страница 22

И в этот момент старейшина заявил:

— Она — женщина Вихо, Роутег. Женщина, на глазах всех кланов названная женой. Женщина, которую ждал клан Волка!

— Очень сочувствую и Вихо, и глазам всех кланов, и в принципе клану Волка, но вы не ответили на мой вопрос, уважаемый Адэхи.

Задохнувшись возмущением, старейшина умолк. Но уже через миг заявил:

— Роутег, это не афишируется, но она его пара!

Это было очень патетичное и громкое заявление. И какое-то весомое, что ли. Я посмотрела на Роутега, но он не заметил этого, пристально и зло глядя на старейшину. А затем медленно, разделяя слова, произнес:

— С момента вашего появления, Адэхи, я ощущаю себя единственным зрителем театра препаршивого актеришки, пытающегося правдоподобно отыграть свою роль. Вы начали с заявления о необходимости сохранить мир и попытки убедить меня в том, что Маделин не стоит и волоска с головы любого представителя моего народа. Это была плохо завуалированная угроза, но я стерпел исключительно из любопытства. Мое любопытство вы удовлетворили сполна, для начала продолжив петь песни о никчемности девушки, а завершив насквозь лживым заявлением. Достаточно. Я уже в полной мере проникся осознанием того, насколько сильно вас прижал Вихо. Сохраните остатки чести и покиньте мой дом, Адэхи.

Старейшина замер, тяжело задышал, а затем почти умоляюще произнес:

— Не трогай девушку, Роутег.

Я всем телом ощутила ярость Повелителя Истэка еще до того, как Роутег заговорил. Зло. Раздраженно. Не скрывая гнева.

— Не трогать девушку? Ты просишь меня не трогать девушку?! А почему нет, Адэхи?! Потому что этого потребовал Вихо?! Так я могу поступить с ней так же, как он поступил с той, что делила со мной постель, — отдать на потеху всей стае, а после вернуть. Могу даже живой. Как тебе такой расклад, старейшина?

Я не знаю, как такой расклад старейшине, а у меня в глазах потемнело. Не желая и дальше быть свидетелем обсуждения моего неприглядного будущего, я развернулась и вышла. Закрыв за собой дверь, постояла растерянно на пороге.

Уютный сказочный мирок койотов вдруг стал мрачным, неприглядным и страшным… И я стояла, с ужасом осознавая, что на самом деле случилось с девушкой Роутега… И ужас был, а удивление — нет, я ни на миг не усомнилась в том, что Вихо мог так поступить. Что он именно так и поступил. Что он способен на подобное… Способен ли так поступить со мной Роутег? Я не знала. И мне было страшно.

Внезапно из-за колонны появилась тень, материализовавшаяся передо мной Келом.

— Что с тобой? — спросил оборотень.

Я отступила на шаг, почему-то безумно боясь даже Кела… Хотя с чего бы?! Это же Кел… А если…

— Кел, — я посмотрела ему в глаза, — а насколько ты подчиняешься Роутегу?

— Безоговорочно, — мгновенно, не задумываясь даже, ответил он.

Мне стало еще хуже.

Пройдя к спуску с террасы, я медленно опустилась на ступеньки, села, обняв колени руками и уткнувшись в них подбородком. Внезапно поняла, что умереть я теперь тоже очень даже могу, причем совершенно жуткой мучительной смертью, и накатил тот страх, что преследовал, пока я искренне была убеждена, что в следующий мой день рождения Вихо меня убьет.

— Мадди, ты чего? — Кел подошел, сел рядом на ступеньки. — Тебя старейшина обидел?

Если бы… а вот Роутег обидеть может, и еще как. Причем винить его я… даже не знаю смогла бы, учитывая то, как поступили с его девушкой. Потом вспомнила о том, как он обрадовался, когда понял, что между мной и Вихо ничего не было… «Я бы в любом случае смирился с его запахом на тебе, у меня бы не было выбора». И я отчетливо поняла, что Роутег переспит со мной. Просто чтобы утереть Вихо нос. Переспит совершенно точно, он этого даже не скрывал особо. Точнее, вообще никак не скрывал, достаточно вспомнить его поведение на кухне позавчера. А после этого отдаст на потеху стае? Получается, что так.

Мелькнула мысль: «Бежать».

Мелькнула и тут же исчезла — куда бежать? Здесь пески вокруг, а там… там Вихо, и я даже не знаю, что хуже — смерть здесь, пусть даже и такая жуткая, или жизнь там? Бежать некуда.

Медленно поднявшись, я сказала:

— Не могу так сидеть, тошно. Наверное, будет лучше, если проедусь.

И поплелась к электрокару.

По городу ехала с черепашьей скоростью, размышляя о том, что меня ждет впереди. Забавное приключение перед принесением себя в жертву забавным быть переставало. И я откровенно не знала, что делать. Почему-то было стойкое чувство, что Вихо не откажется от меня, даже если Роутег… а не хочется думать, что может сделать Роутег. В конце концов, Вихо по крайней мере умел хоть иногда быть милым… Кого я обманываю? Он не умел. Как и Роутег.

Остановившись, закрыла лицо руками и долго сидела так, пока не услышала совсем рядом:

— Роутег приказал тебе вернуться.

Вскинула голову, увидела незнакомого оборотня на мотоцикле, который остановился рядом. И вот как он подъехал совершенно без звука?! Что это за мотоциклы такие?!

Ну, приказал так приказал, я развернула электрокар и помчалась к дому Повелителя… со скоростью пять миль в час. Медленнее эта хрень просто не ехала. Оборотень следовал за мной шагом. Он устал обгонять и возвращаться, плюнул, причем демонстративно, и теперь шел рядом, ведя своего стального коня за руль. Я ехала.

Но как бы ни растягивала время, наступил момент, когда все же подъехала к дому Роутега. Оставила электрокар, не вынимая ключей из замка зажигания, уныло пошла к строению, нехотя поднялась по ступеням, открыла дверь, вошла.

Надеюсь, он устал ждать и потому ушел, в смысле, Повелителя Истэка тут не было. И запаха леса больше не было. И даже свет нигде толком не горел. Нигде, кроме комнаты, в которой я поселилась. Предчувствуя малоприятное, поднялась по лестнице наверх, открыла шире дверь и… Роутег сидел на кровати, а перед ним лежали все мои вещи. Мои личные вещи. То, что я взяла из своего дома, отчетливо понимая, что больше никогда в него не вернусь. Это были мои личные вещи!

— Ты долго, — вытаскивая из рюкзака коробочку с ожерельем, подаренным мне Вихо, произнес Роутег.

— Я была бы очень благодарна, если бы ты не рылся в моих вещах! — Желание подойти и вырвать рюкзак из его рук сдержала с трудом.

Оборотень мрачно глянул на меня поверх моего же рюкзака, открыл коробочку, поднес к лицу, вдохнул, хмыкнул и произнес:

— Надевала всего раз. Забавно.

— Ничего забавного. — Я продолжала стоять в дверном проеме, с нескрываемой яростью глядя на него.

Роутег, словно впечатлившись демонстрацией моей злости, засунул коробочку обратно в рюкзак, небрежно отшвырнул его на край кровати, после чего поднялся и сообщил:

— Ты понимаешь, насколько желанна?

Я не совсем поняла, к чему это было сказано, но оборотень объяснил все очень наглядно — он медленно подошел ко мне, пальнем поддел подбородок, вынуждая запрокинуть голову. С высоты своего роста заглянул в мои глаза, затем его взгляд, скользнув по лицу, остановился на губах. Роутег с нескрываемым желанием глянул на них и снова посмотрел в мои глаза. Вопросительно посмотрел.

— Нет! — проговорила, отчетливо понимая, что, если он действительно этого захочет, на мой отказ не обратит ни малейшего внимания.

И от осознания своего полнейшего бессилия захотелось взвыть. Или забиться в истерике… или броситься прочь так быстро, как только смогу, или…

— Ты очень красивая, — хрипло произнес Роутег, его глаза мягко засияли серебром, — соблазнительная…

Большим пальцем он коснулся моих губ.

— Нежная…

Я дернулась, сбрасывая его руку с себя. Роутег усмехнулся, пристально глядя на меня совершенно холодными злыми глазами. Вожделение, интерес ко мне как к женщине? Как бы не так! Он если и затащит меня в постель, в процессе будет думать лишь об одном — как сильно это взбесит Вихо. И я бы позлорадствовала, вот только было очень горько и страшно. Очень страшно.

Несколько долгих, пугающе долгих секунд Роутег смотрел в мои глаза, а затем неожиданно спросил: