Двенадцать китайцев и девушка - Чейз Джеймс Хедли - Страница 19

• Предыдущая
• 19/35
• Следующая

На этот раз она плакала по-настоящему. Он отошел в сторону. Страшная усталость навалилась на него.

– Увидимся завтра, – сказал он и вышел из комнаты. Ее рыдания доносились до него, когда он спускался по лестнице. «Если так будет продолжаться, то я скоро чокнусь», – подумал он, подходя к дежурному администратору, чтобы попросить его дать ему другой номер на ночь.

Яркое солнце пробилось сквозь решетчатые ставни, и его косые лучи легли на лицо спящего детектива. Он недовольно отвернулся и сквозь сон услышал, как часы внизу пробили десять. Сон не принес ему облегчения. Он еще чувствовал себя разбитым. Голова тупо болела. Постепенно сон отступил, и Феннер уловил знакомый запах духов. Он открыл глаза и увидел смеющуюся Глорию, которая сидела у него в ногах. Он вновь закрыл глаза, чтобы избавиться от наваждения, но вдруг понял, что это не сон. Глядя на нее сквозь полузакрытые веки, он признался себе, что она хороша. Она сидела, опершись на спинку кровати, поджав стройные ноги под подбородок и сцепив пальцы на коленях, и смотрела на Феннера сияющими глазами.

– Во сне ты выглядишь добрым и красивым, – сказала она. – Наверное, ты такой и есть и только напускаешь на себя строгий вид.

Феннер резко сел в кровати и провел рукой по лицу, стряхивая остатки сна. Он чувствовал себя препаршиво.

– Не будешь ли ты так добра убраться отсюда? – терпеливо произнес он. – Когда я захочу тебя видеть, я тебя позову. Я несколько старомоден и не терплю, когда девушки залезают в мою постель без приглашения. Я стесняюсь.

Глория рассмеялась.

– Ты милый, – просто сказала она.

Феннер заскрипел зубами. Голова просто раскалывалась.

– Сделай так, чтобы я тебя долго искал. Сгинь, сатана ты рыжая! Изыди!

Глория дурашливо раскрыла объятия. Ее поразительно голубые глаза сияли.

– Разве я тебе не нравлюсь? Посмотри, как я хороша.

– Ты, наконец, уберешься? Или мне вызвать полицию нравов?

– А что это такое, «нравы»? – нараспев проговорила она и соскочила с кровати.

В просторной пижаме Феннера она выглядела комично.

– Ты похожа на огородное пугало. Пойди переоденься. Потом мы бы могли позавтракать и поговорить.

– И только? – скривила она губки и начала кружить по комнате.

Феннер невольно ею залюбовался и подумал, что она, пожалуй, самая прелестная развратница из всех, с которыми ему приходилось иметь дело.

Подскочив к нему, она рассмеялась ему в лицо и спросила:

– Неужели я тебе не нравлюсь?

– Отстань. Мне сейчас не до тебя.

– Ты действительно хочешь, чтобы я ушла? В ее глазах отразилось сомнение. Она подошла к кровати и с озадаченным видом уселась рядом с ним.

– Да-да, детка. Мне нужно побыть одному. Я разыщу тебя позже.

В какой – то миг ему показалось, что она ударит его. Но она решительно встала, обиженно дернула попкой и вышла. Феннер поднялся с кровати и пинком захлопнул дверь за Глорией.

Приняв холодный душ, он почувствовал себя значительно лучше. Решив, что был несколько грубоват с Глорией, он отправился к ней в номер. Она уже переоделась. При ярком солнечном свете ее черное вечернее платье выглядело несколько странно. Она сидела у окна и задумчиво смотрела на улицу.

– Ну и что ты собираешься делать? – тихо спросил он. Глория повернулась к нему и улыбнулась. Он был поражен. Это была тихая, ясная, приветливая улыбка, по-детски беззащитная.

– А что я могу делать? – с неподдельной горечью прошептала она.

Феннер изучающе вгляделся в нее.

– Тебя трудно понять, – признался он. – Мне казалось, что я немало хлебну с тобой. Но теперь я думаю, что ошибся. Она крутанулась на стуле и села к нему лицом.

– А я сразу поняла, что ты – милый, – сказала она. Потом добавила:

– Берегись! Ты мне нравишься все больше.

Феннер отвел от нее взгляд и выглянул на улицу. На противоположной стороне стоял черный седан. Где-то он уже видел эту машину. Но он не успел вспомнить. Мужская рука отдернула шторку, и в окошке машины блеснул ствол винтовки. Феннер не сразу отреагировал, и секундного замешательства оказалось достаточно. Раздался приглушенный звук выстрела и возглас Глории, не громкий, а какой-то мягкий, хриплый. Она согнулась пополам, потом опустилась на колени и, прежде чем Феннер успел поддержать ее, упала.

Седан рванул с места. Все это произошло так быстро, что никто на улице ничего на заметил. К тому же стрелок, несомненно, пользовался глушителем. Придя в себя, Феннер бросился к окну и посмотрел вслед быстро удаляющемуся черному лимузину. Он успел рассмотреть его номер.

Отойдя от окна, он склонился над лежавшей ничком девушкой. Перевернул ее и пощупал пульс. Она едва дышала, а на боку расплывалось большое бурое пятно. Феннер схватил диванную подушку и подложил ей под голову. Потом поспешил в ванную, наполнил кувшин теплой водой и вытащил из чемодана небольшую походную сумку, с которой никогда не расставался.

Когда он вернулся в комнату, Глория очнулась и смотрела на него полными страха глазами, которые выглядели неестественно большими на ее мертвенно-бледном, вмиг осунувшемся лице.

– Я ничего не чувствую, – прошептала она. – Я тяжело ранена?

Феннер опустился рядом с ней на колени.

– Не волнуйся. Сейчас мы посмотрим, – сказал он, доставая из аптечки скальпель.

– Я рада, что ты оказался рядом, когда это случилось, – слабо произнесла она и заплакала.

Уверенным движением Феннер разрезал платье и пояс. Он осмотрел рану и ободряюще произнес:

– Не раскисай, детка. Рана – сущий пустяк. Подонок просто вырвал кусок мяса из твоего бока.

– А я боялась, что умру, – улыбнулась она и добавила:

– Так и не поцеловав тебя.

– Я тоже порядком испугался, – признался Феннер.

Он профессионально обработал рану и залепил ее пластырем.

– Твой дружок неплохо стреляет. Еще бы немного, и тебе бы уже никто не помог, даже сам Господь Бог.

– У меня так жжет в боку, – слабо сказала Глория.

– Еще бы! Потерпи. Тебе придется полежать несколько дней. Я отвезу тебя домой. Где ты живешь?

Она отвернулась от него и некоторое время молча смотрела на стену. Потом засмеялась, но тут же гримаса боли исказила ее лицо.

– У меня нет дома, – ответила она.

– Как это нет? Ведь где-то ты жила, прежде чем спуталась с Тэйлором.

Глория бросила на Феннера сердитый взгляд и опять отвернулась.

– Я с ним не путалась…

– Ты – маленькая развратная лгунья. Разве не ты рассказывала мне вчера о вашей поездке в Нью-Йорк? А теперь утверждаешь, что не путалась с ним. Так ты жила с ним или не жила?

– Ты допрашиваешь, как настоящий детектив. «Жила – не жила?» – передразнила она его.

– Послушай, рыжая бестия, – фыркнул Феннер. – С тобой не соскучишься. Я бы слушал твои сказки целыми днями, если бы у меня было время. Но должен же я тебя куда-то отвезти. Либо ты говоришь мне свой адрес, либо я вызываю «санитарку».

– Я хочу остаться с тобой, – тихо проговорила она. Феннер криво усмехнулся:

– Я не собираюсь быть сиделкой. У меня дел по горло.

– Здесь я буду в большей безопасности. Феннер подумал немного и сказал:

– Пожалуй, ты права, Держись за мою шею. Он наклонился над ней, легко поднял и осторожно усадил в кресло. Она закусила губу, чтобы не застонать. Потом он опять взял скальпель и разрезал тесное платье.

– Ну и видок у меня, – проговорила она.

– Сейчас не до твоего вида. А ну-ка давай попробуем встать. Он поставил ее на ноги и, заметив, что она вот-вот упадет в обморок, строго приказал:

– Возьми себя в руки.

– Лучше ты возьми меня в руки, милый, – прильнула она к нему.

– Ты опять за свое, – проворчал он и отнес ее в кровать. Ее голые ноги притягивали его взгляд, и он поспешно прикрыл их простыней. Сейчас, когда они лежала в постели с разметавшимися по подушке волосами, было видно, что она, в сущности, еще совсем девочка.

– Я хочу тебе что-то сказать на ушко, – сказала она, лукаво улыбаясь.

• Предыдущая
• 19/35
• Следующая