S-T-I-K-S. Шесть дней свободы - Каменистый Артем - Страница 15

Фиалка развернулась и с самым безмятежным видом начала заглядывать под кресла, не обращая внимания на кровавые потеки. Даже наступила на один из них, отчего меня передернуло.

Аптечка нашлась на обычном месте, в жестяном ящичке, закрепленном на центральной переборке. За всю историю своего пребывания в Цветнике я не припомню случая, чтобы ее доставали, но нам почти каждый раз при посадке в машину напоминали, где она хранится, – воспитывали чувство ответственности и напоминали об опасностях мира, в котором мы живем.

Присев как можно дальше от убитых девочек, я начала копаться в содержимом. И тут же Ханна с довольным видом произнесла:

– Нашла. Еще бы чуть-чуть – и он в воду бы скатился.

– В воду?

– Там, в самом конце, вода из озера натекла, Инесса в ней лежит.

Ну да, кабина прилично зарылась, с наклоном, пробившись через густую тростниковую поросль. Неудивительно, что передняя часть машины оказалась подтопленной.

Ханна, подойдя, разрядила пистолет, осмотрела, затем зачем-то взвела, щелкнула вхолостую, личико у нее стало чуть удивленнее обычного, после чего спросила:

– Еще патроны есть?

– Только те, которые в магазине.

– Ты шутишь? – поразилась фиалка.

– Что-то не так?

– Но в этом пистолете всего лишь один патрон. Ты стреляла в кого-то из него? Потратила остальные?

– Я взяла пистолет с тела западника, а он точно не стрелял, не успел. Потом пистолет у меня забрали и, когда вернули, сказали, что он в том же состоянии, – ответила я, мысленно проклиная полковника Лазаря (и заодно себя за то, что забыла проверить оружие, полученное из его рук).

Ему ведь ни в чем нельзя доверять. Вообще ни в чем. Да, с учетом моего состояния можно многое простить, но все равно обидно и зло берет.

– Смешно, – сказала Ханна. – Получается, тот западник ездил с одним патроном?

– Или так, или кое-кто меня обманул.

– Наверное, тяжело такие находить, – протянула фиалка, задумчиво осматривая оружие.

– Ты о чем?

– Это какой-то странный пистолет, и патрон к нему странный. Не помню, чтобы когда-нибудь такие видела. Элли, возьми его и постарайся больше не терять.

– Можешь оставить себе, похоже, ты в них лучше, чем я, разбираешься. Да и зачем он кому-то нужен с одним патроном.

– Нельзя его отдавать, Элли, это статусная вещь, поэтому он должен быть у тебя. И один патрон – это все-таки больше, чем ни одного, так что может пригодиться. Давай, я помажу твою царапину. Вот, это поможет, она быстро подсохнет.

– У тебя зеркальца нет?

– Не-а. А зачем оно тебе?

– Посмотреть на себя.

– Элли, говорю же, там смешная ранка, крови почти нет, не нужно так волноваться.

– А я и не волнуюсь, просто хочется посмотреть.

– Если честно, ты плохо выглядишь, и дело не в царапине. У тебя синяки под глазами и какой-то совсем уж худой кажешься.

Ну да, ничего удивительного, если вспомнить, через что мне пришлось пройти в последние дни. А уж вчерашнее даже вспоминать не хочется. Сама не понимаю, почему держусь на ногах, мне давно пора свалиться.

Но сказала другое:

– Я быстро приду в норму.

– Ага, я слышала, что ты быстро восстанавливаешься, ты крутая.

– А почему ты назвала пистолет статусной вещью?

– Ну ты же сама его использовала, чтобы в Цветнике все тебя слушались. Он хорошо помог, они и впрямь слушались. Там ты была самой крутой, ни одна воспитательница не привыкла смотреть в дуло, они все шарахались, когда ты в них целилась. Сейчас тоже надо вести себя так, чтобы все слушались беспрекословно, ведь здесь очень опасно, ты сама это знаешь. Если все начнут заниматься тем, что им в головы придет, ничем хорошим это не закончится. Да тут достаточно одной завизжать со всей дури, чтобы набежали зараженные, женские крики они почему-то издали слышат.

– Местность вокруг основных стабов очищена от мертвяков. Те, которых мы видели ночью, вырвались из клеток, но мы от них далеко уехали.

– Элли, всех зараженных убить невозможно. Здесь опасно, здесь очень опасно, командовать лучше тебе, потому что другие так и сидят на травке с выпученными глазами и не известно, сколько будут так сидеть. Они к такому не готовы, кто-то должен их вывести из ступора, и лучше всего это получится у тебя.

– Это почему же?

– Потому что у тебя есть хоть какой-то опыт и тебя слушаются, а с пистолетом еще лучше слушаться будут. О тебе все хоть что-то слышали, у тебя репутация как раз для такого случая, и ты вооружена, ты почти офицер гвардии, это вызывает особое отношение.

На мой взгляд, фиалка слишком уж зациклилась на значимости роли оружия, к тому же я не представляла ситуацию, в которой мне придется направлять его на кого-либо из девочек. Ночью я так поступала с воспитательницами, и мне при этом было как-то не по себе, поэтому о повторении не мечтаю. Однако спорить не стала, направилась к двери, проговорив уже на ходу:

– Надо выбираться отсюда.

– Правильно, – согласилась Ханна. – Мы пропитаемся запахом крови, это опасно. Но не спеши, надо посмотреть инструменты.

– Какие инструменты?

– Возле кабины ящик, всегда хотела узнать, что в нем хранят. И еще надо проверить, что там с Альбиной, она ведь так и не вышла.

– Она в кабине?!

– Ну, наверное. Где же ей еще быть?

Похоже, я и правда крепко приложилась головой, раз только сейчас вспомнила о нашей водительнице. Настроение мое, и без того пребывающее на ничтожной отметке, еще сильнее испортилось. Я уже насмотрелась на двух мертвых девочек и не хочу в придачу к этому увидеть мертвую воспитательницу. Пусть она иногда и придиралась ко мне больше, чем к другим, но я не желаю ей смерти.

Ну и что же тогда делать? Ведь нельзя уйти, даже не проверив, умерла она или нет.

Мысленно вздохнув, развернулась и, стараясь не коситься на ужасные вещи и не наступать на потеки крови, направилась в сторону кабины.

К великому сожалению, без ужасных вещей не обошлось. И дело не в том, что краешком глаза видела и Рианну, и Ким. Совсем забыла про Инессу – убитую фиалку, которую тяжелой пулей вышвырнуло из кресла. Она так и лежала, некрасиво уткнувшись головой в переборку, отделяющую кабину от пассажирского отсека. Здесь и правда натекла озерная вода, причем выглядела она очень темной и оттого походила на кровь.

На невообразимое количество крови.

Ступать в такую лужу мне хотелось меньше всего на свете – но каким образом этого избежать, если проход в кабину затоплен? Блин, ну никак не обойти, я ведь не муха, чтобы по стенам карабкаться.

Ханна, пройдя мимо, невозмутимо прошлепала пару шагов по воде, заглянула в кабину, с неизменным спокойствием произнесла:

– Из госпожи Альбины, наверное, вся кровь вытекла.

– Она мертвая?

– Не знаю, непохоже.

– Почему непохоже?

– Потому что она ровно сидит на кресле, только голова склонилась. Мертвые так не сидят, мертвые заваливаются и повисают на ремнях. А… вот в чем дело.

– В чем?

– Ты прикинь – пуля пролетела через всю машину и выломала из решетки за переборкой прут. Он насквозь пробил спинку кресла и воткнулся в Альбину. Она не падает, потому что он не дает.

– Как такое могло получиться? – не подумав, спросила я, на самом деле стараясь не представлять картину случившегося.

– Элли, это был тяжелый пулемет, а арматура тут тонкая, прутики держатся еле-еле. Я вообще не понимаю, зачем ими все обшили, от них ведь вообще никакого толку, только лишние осколки, если из чего-то крутого попадут. Но ты права, не повезло госпоже Альбине, нехорошее стечение обстоятельств. Она, наверное, старалась не шевелиться, но как тут не шевелиться, когда едешь по ужасной дороге. Прут все время расшатывался в ране, кровь текла и текла, вот и умерла. Ой!

– Что за – ой?! – насторожилась я.

Последний звук крайне диссонировал с обычной невозмутимостью рыженькой.

– Элли, я опростоволосилась.

– В каком смысле?

– Я пульс нащупала, госпожа Альбина жива.