Рожденный жить (СИ) - "Ориби Камм Пирр" - Страница 43

-Он — хороший? Да что он тебе наговорил?!

-Ты сейчас говоришь, как наш необразованный люд. Успокойся! Я просто констатирую факт.

И Илзе была растерянна не меньше Лая, но старалась скрывать это, молчать, показывать, будто слышит впервые, хоть и знала почти всё это — вплоть до единого слова, она просто не давала ему волноваться и не хотела пускать на лицо лишнюю ненужную тень.

***

Некоторое время Илзе была в сомнениях. «Верить ли Алену или нет? Всё-таки он не человек, а демон…» Она ходила по пустым коридорам и, опечаленная, присела на каменный стульчик. Это была та самая комнатка, в которой обычно отдыхал Лай. Зашла, решила прибраться и, взмахнув длинной коричневой шкурой, заметила на полу дневник. Там были какие-то строчки, те самые, что он называл стихами.

«Знаю, Лай увлекается литературой. Спорится, это его любимые или вообще его стихи?» Она перевернула лист и увидела желтоватый пергамент. Весь он — испещрённый чёрными кляксами, почёрканный и местами надорванный. Должно быть, он боялся сказать, боялся и краснел, и потому так коряво излагал свои мысли… Так вот как… Пишет, значит, от сердца…» — и она залилась краской от одной лишь мысли о том, а пред глазам пронеслись красивые строки:

Всё, что было —

Всё не напрасно!

Ты любила

Так искренне, страстно,

Ты любила

И мною жила,

И любови

Испила сполна;

Ты мечтала

И этой мечтою

Отыскала

Свой истинный путь.

Всё, что было —

Всё не напрасно!

Этих слов

Ты вовек не забудь!

***

Ты меня никогда не узнаешь,

Да и я не узнаю, кто ты,

Только в душе зарождаешь

Милые чувства черты…

(далее все слова зачёркнуты)

«Значит, и у него были сомнения? Эта трепетная феерия мыслей, волнение, волшебная россыпь чувств и мечты? И почему я сомневалась в тебе, Лай? ….» Она ещё немного посидела на стуле и, раскрасневшаяся, улыбнулась и побежала дальше.

«Значит, мы и правду созданы, чтобы быть вместе. Иного не суждено!»

Лайф (англ. Life) *^1 — жизнь.

========== Глава 9. Кровавый закат ==========

Молчать ли мне, скрывая тайну,

Или секрет скорей раскрыть?

«Я рад и одновременно с тем несчастлив! Что делать? Как утешить себя? Его победы не сопоставимы с моими падениями — не жить нам по пути… — томился от боли Ален, душевные терзания разъедали его, ломали могучие плечи, — Как вышло так, что моё счастье кануло в безликую тьму? Мог ли я изменить что-то и спасти её? Керлин уже не вернуть, я знаю… Но я готов на всё, и, пусть у меня сейчас нет даже жизни, я бы отдал её снова, будь я опять человек…

Надо же этому случиться! Какая короткая история, а сколько пролито слёз! Я даже представить не мог… Наша первая встреча обернулась последним днём. Мог ли я, молодой и глупый парень, представить, что она расценит моё предложение так стремительно, что бросится юная в объятия любви и что в тот же день сгинет под колёсами неумелого наездника? Я не дождался её, а после, узнав страшную правду, тотчас выпил смертельный яд… Как же давно это было, ещё в те времена, когда на земле были кругом язычники. О, как же я ненавижу их! Что они сделали с Керли? Начали шептать пустые слова, якобы провожая её в загробный мир, а ведь могли, могли излечить! И всё бы обернулось иначе…

Я был бы жив, а Лай… — последний натолкнул на новую мысль: «Что было бы с ним?» Мальчишка ведь ещё так юн. Погиб бы, если судьба. Я мало что приложил к спасению. Лишь вдохновил, подал ему силы, но порой это больше, чем надо…

Я бы не встретил его, но, знаю, мальчик бы всё равно смог бы выжить. Я бы просто не знал его, не ведал ничего о вампирах и демонах, и о прочей потусторонней живности, но я — один из них, теперь уже поздно бежать. Моя дорога окончена. Остался только последний шаг — я должен решиться на него, иначе… это всё рано скоро случится.

Лай молодец. Он выстоял перед всеми моими экзаменами, он ответил на каждый ответ и ни разу нигде не ошибся. Смелость, ум и доброта сподвигнут его на великое. Я знаю, иного не может быть. Не для того я растил его, чтобы сделать простым человеком. К слову, в мыслях Лай не раз думал об этом и теперь, узнав правду о матери, возможно, отстранится и отправится на поиски. Фрау Анна примет его, я знаю, но неведомо, что случится потом…

Он станет обычным, не будет править над тьмой, его минует эта зыбкая грань, и он заживёт так, как некогда мечтало моё сердце. Что ж, пусть, мне всё равно уже не испить этой жизни. Пусть он оправдает себя, пусть переживёт меня, пусть заберёт мои нетленные годы!

Знаю, мне нет места здесь… Только могила!

Знай и ты, Лай, что я проклинаю тебя! Люблю, как отец, и ненавижу всем своим естеством — я не могу принять того, что ты будешь счастливее меня. Это невыносимо больно. Я даже хотел убить Илзе, да, это правда, и я бы мог — ничего не стояло, но простил бы ты меня потом? Нет, скорее всего, что нет! А я бы не смог жить, зная про эту ненависть. Ты бы стал таким же несчастным! Нет, этого я не мог допустить! К тому же, когда ты умрёшь, да, однажды это случится, я снова останусь один… Так знай же, не будет тебе смерти, я проклинаю тебя быть бессмертным! Возьми назад свои слова, отданные мне в детстве. Пойми и осознай на себе жизнь, её истинное тяжёлое бремя! Ты ведь хотел жить, да, я это помню, хотел ли ты такого? Что ж, не тебе решать!

Я следил за каждым твоим шагом, хотел, чтобы бы жил лучше, был вольным, сильным и смелым, а ещё чтобы не знал проклятия вечной любви… Увы, с последним мы не рассчитали. Мои милые демоны, треклятые старые духи! даже они не смогли уберечь тебя, не смогли нашептать, не смогли заставить мыслить иначе… Не смог и я, хоть и был в десятки сильнее их, а они боялись меня и оттого не могли сделать даже один шаг против. «Был» — как же жалко звучит, как будто меня уже нет… Это я заставлял их следить за тобой неотступно! Что бы ты был жив, счастлив и не изведал моей судьбы. Ах кому я говорю сейчас всё это? Ты ведь всё равно никогда ничего не узнаешь… Ни обо мне, ни о Керлин, ни о том, что ты был для меня всем…

Сейчас ты спишь, укрывшись головой в шкуру, и, право, не чувствуешь никакой опасности. Ты не знаешь, что сегодня видел меня в последний день, ты не можешь знать и чувствовать опасность, потому, что она ещё не свершилась. Как только исчезнут последние звёзды, вот тогда ты поймёшь следующее — ощутишь в себе странную тяжесть и, должно быть, даже проснёшься. Твоё сердце станет крепче, а глаза расширятся и увидят много новых высот. Ты никогда не поймёшь, что случилось, Лай. Спи, вампир, и прощай! Прими мой последний подарок!»

***

-Смотри, что я нашла! — с восторгом и восхищением воскликнула Илзе.

-Иди сюда…

-А тебе лень посмотреть? Уверена, ты не ждал такого!

-Да что же там?

Девушка силой стащила его с кровати.

-Вампир, а спишь, как ребёнок! Хватит уже, погляди! — она протянула какую-то книгу и демонстративно смахнула с неё пыль. Сегодняшний затяжной сон казался ей довольно странным.

-Зачем сорить-то?

-А чтобы вспомнил о том, что убираться тут надо!

Лай сонно потёр глаза и ухватился за жёлтый листок.

-Лошади?

-Нет, смотри на детали!

-Ну, а что тут? Рогатая лошадь… — поразмыслив, пробормотал он.

-Ага, единорог называется!

Он внимательнее вчитался в строчки.

-Никогда не знал о таких… Откуда книга?

Она усмехнулась.

-Да у тебя на полке лежала! Чаще читать надо!

-Забыл… — Лай насупился и зевнул, — Я и забыл о ней… Так что там?

-Я, кажется, поняла, почему ты так удачлив в жизни! Как вспомнила того коня синего, всё встало на свои места. Если бы ещё только слышала, ладно, но своим глазам я не могла не поверить!

-Читай уже!