Мир на продажу (СИ) - "Шлифовальщик" - Страница 61

   - Скучно жить в абсолютно логичном мире, - примиряющее заговорил философ, с опозданием вклиниваясь в разговор. - Всё предсказуемо, даже будущее можно просчитать наперёд. Для чего жить тогда? Неинтересно.

   - Зато в Нелоге жить очень "интересно", - пробурчал сторонник стабильности Гусаров. - Вообще никакие законы не работают!

   - Они работают, - горячо возразил Павел, заступаясь за Нелогу. - Только здесь законы тоже меняются по своим правилам. И эти правила очень сложно вычислить. Причём, и сами правила тоже меняются по мере приближения к Изобре. И правила правил. Чем ближе к Изобре, тем всё сложнее и запутаннее.

   Филу пришлось осечь разговорившихся новичков. Пока они ещё бодры и веселы, потому как не видели и тысячной части всех несообразностей этого нелогичного края. Нелеп в Нелоге - сотни тысяч, и им пока везёт, что напоролись всего на две. Самое неприятное, что каждый день Нелога рождает по паре десятков новых нелеп, и неопытный нелоголаз запросто может сгинуть в одной из них, так и не успев разобраться в сути явления. Нелога корёжит фундаментальнейшие законы мира, причём портит их так, что какая-нибудь антигравитация или отсутствие трения покажутся детскими шалостями.

   - У нас в городе есть попрошайка - Гибкий Кир, - сообщил Фил, не останавливаясь ни на секунду. - Постоянно возле наших казарм ошивается. Год назад вляпался в испар возле вон тех кустов с синенькими цветочками. Теперь со своими конечностями совладать не может - постоянно узлами завязываются и перекручиваются. А раньше он звался просто Кир, один из лучших нелоголазов.

   Мрачная история Гибкого Кира подействовала, путешественники замолчали и начали лихорадочно поправлять противоиспарники.

   До сумерек дойти до стабила не успели: в Нелоге опять что-то случилось со временем, а, может, и с пространством - идти оказалось немного дальше нежели рассчитывал Фил. Он вёл группу и напряжённо всматривался вперёд. Приборы приборами, а глаза и чутьё надёжнее. Тем более в темноте можно наскочить на какую-нибудь гадость вроде антиживых или мниморазумных существ, которых не зафиксирует ни определ, ни алогометр. Можно вляпаться в псевдотвёрдую почву, можно зацепиться за квазиветку - мало ли опасностей в Нелоге! Поэтому, заметив впереди очертания Поющей Скалы, Фил вздохнул с облегчением.

   В центре стабила возвышалось полуразрушенное почти двухэтажное здание: то ли бывшая выдумальня, то ли форм-мастерская. Фил с удовлетворением отметил, что число этажей у здания практически не изменилось и само строение не уползло, не улетело и не превратилось в стакан с компотом. У здания, конечно, не наблюдалось дверей, но в стене зиял огромный пролом, через который путешественники и проникли внутрь. Ночевать решили в одной комнате, Фил с Элиной договорились разделить ночное дежурство пополам - дежурный будет сидеть у окна с алогометром и определом, следя одним глазом за выкрутасами Нелоги, другим - за возможными выкрутасами непредсказуемых забредышей.

   Костёр нелоголаз разводить не разрешил. Мало ли как отреагирует нелогичная природа на открытый огонь: всё-таки забрались довольно глубоко в Нелогу. Фил велел не выключать нормальники всю ночь, пообещав, что будет следить за зарядом юстаккумуляторов. В молодом логичном ельнике путешественники нарубили лапника и застелили его противоиспарниками, а в изголовья импровизированных постелей положили рюкзаки. Элина улеглась на значительном расстоянии от забредышей, вызвав понимающую усмешку Гусарова. Умотавшиеся за день забредыши и фельдфебельша повалились на приготовленные постели и моментально заснули.

   Фил, замерев на месте, прислушивался к храпу Павла, ровному дыханию оперативника и мычанию Игната. Убедившись, что подопечные крепко спят, он потихоньку выскользнул на улицу, чтобы полюбоваться ночным нелогичным пейзажем: ещё с Отстойника у него сильно зашкаливала романтика.

5

   Романтик Фил всегда восхищался ночной Нелогой. Зрелище завораживающее. На небе сияла квадратная луна, один её угол был отгрызен. Порой нелепое ночное светило заслоняли странных расцветок облака, издающие тонкий комариный писк. Свежий ветерок шептал Филу на ухо жуткие сказки. Поющая Скала ещё не начала петь; обычно она начинала под утро. Сперва распевалась гаммами, потом переходила на сложные вокализы. Ветер раскачивал деревья, на которых росли коровы и овцы, и те, стукаясь друг о друга, жалобно каркали и кудахтали. Траве это не нравилось, и она швырялась в галдящую скотину камнями.

   Рядом со скалой расположился бесперех, существующий тут чуть ли не с первых дней появления Нелоги. Хоть эта нелепа и считалась безобидной, но от неё лучше держаться подальше. Попадёшь в такую, и будешь шагать, топчась на месте... В бесперехе не работает ни один переход: количество не переходит в качество, причина - в следствие... Даже помереть не сможешь от истощения, потому что смерть - это переход живого в мёртвое. И из частей там не собирается целое, как ни старайся. Сейчас видно, как в потёмках бродят возле беспереха странные формы, лишённые содержания. А временами в нелепе происходят явления, не связанные ни с какой сущностью. В темноте это выглядит особенно красиво.

   Едва не задев зазевавшегося нелоголаза, промчалась весёлая сравняшка. Эта безопасная нелепа любые признаки делает сравнимыми. Попадёшь туда, и у тебя один сапог станет кожанее другого, палка в руке будет особо деревянной, а пряжка на ремне - металлической-металлической. Следом за сравняшкой промчалась несовместка - нелепа далеко не такая забавная как её сестричка. Всего минуту хозяйничала несовместка у Поющей Скалы, а уже напичкала всех попавшихся на пути несовместимыми свойствами. Дремлющей среди ветвей сороке, весившей от силы грамм триста, несовместка добавила второй вес, чуть ли не тонну. Бедная птица так и не поняла, лёгкой ей быть или тяжёлой. Сперва она рухнула на землю, обломив своей тонной ветку. Потом сорока ощутила, что она по-прежнему лёгкая. Счастливая птица, застрекотав, взмыла в темноту, но тонна опять потянула её на землю. Так она и летела, то взмывая в воздух, то падая, пока не скрылась в темноте.

   На место, где сорока последний раз упала, выскочил заяц, не успевший поймать лёгко-тяжёлую птицу. Хулиганистая несовместка прикрутила ушастому зверьку свойство хищника. И теперь плототравоядный косой разрывался от противоречивых свойств, не зная, что ему делать: или ловить и пожирать травоядных, или глодать кору. Делать и то и другое попеременно он не мог, так как несовместка не добавила ему всеядности. И метался противоречивый заяц между высоконизких сосен, благодаря нелепе ставших ещё и лиственными, и одноклеточными.

   Обычно возле Поющей Скалы хозяйничала блудня, но сегодня её почему-то не наблюдалось. И слава Лепесту, потому что эта нелепа хуже несовместки и сравняшки вместе взятых. Она запутывает законы природы так, что потом пробираться к Изобре становится затруднительно. Перенесёт, например, в волчью стаю законы общества, и волчий парламент принимает решение объявить войну попавшимся по пути нелоголазам. И начинают волки-солдаты атаковать людей по всем правилам военного искусства. Или, скажем, камням на дороге или упавшим с елей шишкам навяжет блудня борьбу за существование - попробуй протолкаться меж камней, озабоченных выживанием сильнейших и естественным отбором между "особей"!

   Засмотревшийся на ночной пейзаж нелоголаз совсем забыл о забредышах. В это время Гусаров не спал, а по-пластунски полз к Элине. Подобравшись, он застыл в неудобной позе, прислушиваясь к размеренному дыханию спящей. Затем осторожно протянул к ней руку и выключил понимальник. К своей постели он вернулся тоже ползком.

   - Всё, - шепнул оперативник Павлу. - Теперь не сможет подслушать, если что.

   - Спит? - поинтересовался философ.

   - Как лошадь.

   - А проснётся и увидит выключенный?..

   - Скажем, что сам отключился, - придумал Гусаров. - Ждущий режим. Давай нашего болтуна буди.