Охота на Разрушителя (СИ) - Печёрин Тимофей - Страница 25

Не успел Проводник чуть-чуть. Болт прошел почти вскользь, а плотная ткань одежды смягчила удар, так что рана получилась несерьезная. А уже в следующий миг Проводник скрылся в проеме. И торжествующие возгласы имперцев, порадовавшихся было меткому выстрелу, сменились вздохами разочарования: не получилось. Не вышло одним арбалетным болтом убить хоть не совсем обычного, но человека.

С такими же вздохами воины Империи перебирались за борт приземлившейся виманы и сами двинулись к темнеющему проему. А у самого входа додумались разделиться. Двое полезли в окна — каждый в свое. А третий с кинжалом в одной руке и арбалетом в другой прошел туда, где в нормальных домах располагается дверь.

Он-то и погиб первым. Проводник запомнил этого стрелка, подранившего его. Подкараулил, затаившись в темноте сеней. И ухватив за шею, молниеносным движением перерезал горло — имперец даже испугаться не успел.

А Проводник подхватил его арбалет и шагнул в полутемную скудно обставленную комнату — единственное жилое помещения своего дома. Там он перво-наперво всадил арбалетный болт в шею одному из воинов, пролезших в дом через окно.

Имперец только охнуть успел, когда маленькая летающая смерть воткнулась в него. Ну и еще каким-то конвульсивным уже, бессознательным движением схватился за арбалетный болт, торчавший из горла. После чего с хрипом повалился на неровный каменный пол.

Зато товарищ убитого был жив и уже выхватил меч. Чтобы всего миг спустя резким выпадом выбить арбалет из рук Проводника. Тактического смысла в том не было — единственный заряженный болт был потрачен, и из оружия арбалет превратился в бесполезную деревяшку.

Но, видно, этот, последний из оставшихся в живых воинов оказался не чужд эффектности. Даже лихости какой-то ребяческой. Вот и захотел покрасоваться — хотя бы перед врагом. Чтобы видел, как он ловко владеет мечом, как шустро и размашисто рубит. И что ждет врага имперского вояки уже на следующем ударе.

Это ребячество едва не стоило имперцу жизни. Профукав преимущество первого удара на неопасный уже арбалет, воин потерял время. Которое в свой черед выиграл Проводник. И потратил его на то, чтобы метнуть в противника нож — в рукопашной схватке против меча малопригодный.

Ни отбить бросок встречным выпадом меча, ни отпрянуть в сторону или пригнуться имперец не успел. Но и бросок вышел торопливым и потому не слишком метким. Так что не в лицо незащищенное нож угодил, и не в шею, но врезался прямиком в железный нагрудник доспехов. И звякнув тихонько — будто выражая обиду или разочарование — упал на пол.

А имперский воин двинулся на ставшего безоружным противника.

Тот метнулся к одной из занавешенных ниш в стене — достать хранившийся там меч или хотя бы палицу… или топор. Но в полумраке комнаты, свет в которую проникал лишь через отверстия-окошки, не заметил под ногами тело другого воина. Того, которого сам же застрелил из арбалета. О него-то Проводник в спешном своем рывке и запнулся. Да рухнул как подрубленный рядом.

Такая вот нелепая ошибка — для человека, привыкшего бродить по опасным пещерам и подгорным туннелям. А убитый имперец хоть чем-то сумел помочь боевому товарищу.

Проводник едва успел подняться, когда подоспевший воин обрушил на него меч. С силой злости обрушил — да так, что почти разрубил не защищенное доспехами тело надвое.

Выдернув меч из поверженного противника, имперец обтер окровавленный клинок краем плаща и вернул в ножны. А затем огляделся — словно ожидал, что в уродливой постройке, служившей Проводнику домом, остались еще противники. Или, как вариант, сам хозяин дома мог остаться жив даже после навесного удара мечом. Остаться жив… и попробовать еще сопротивляться. Как-то не верилось воину, что столь легендарную личность можно было зарубить, как простого смертного.

Но нет: Проводник лежал бездыханный, а других жильцов в доме этого нелюдима просто не могло быть. Зато… имелось кое-что другое. Оно-то и привлекло внимание последнего из имперских воинов, прилетевших уничтожить Проводника.

Стол… вернее, его подобие, сложенное из камней, задрожало. Затем столешницу из грубо обтесанной плиты пересекла трещина. Пересекла… чтобы миг спустя разойтись, расширяясь — точно овраг при землетрясении. А из трещины поднялся в воздух и замер в паре дюймов над столом гладкий матово-белый шар. Вернее, не шар… а что-то вроде куриного яйца, только размером с голову взрослого человека.

Яйцо вращалось вокруг своей оси, источая какое-то странное тепло, особенно заметное в прохладном воздухе среди каменных стен. Тепло не натопленной печи, не котла, полного свежего варева, и даже не живого тела. Слишком ровное. Слишком… мертвое что ли? Нет, скорее, рукотворное. От природы не менее далекое, чем корабль от рыб или летающая лодка-вимана от птиц.

Но не только тепло исходило от исполинского яйца. Было и еще что-то — чего не увидеть и не потрогать руками. Имперский воин, только что убивший самого Проводника, ощутил все нарастающее желание коснуться странного предмета в его доме. И желание назойливое, досаждающее и неотступное. Как тяга почесаться. Или сплюнуть при неприятных ощущениях во рту.

Бороться с этим желанием имперец смог лишь несколько ударов сердца — не более. Несколько мучительных мгновений, тянувшихся как расплавленная карамель. После чего, сам уже не осознавая, что делает, убийца Проводника подошел к вращающемуся яйцу и положил на него обе ладони.

Пальцы будто в глину влипли или в смолу, а не коснулись твердой матовой поверхности. Не оторвать.

«Миссия Проводника активирована, — услышал… нет, скорее, почувствовал имперец в собственной голове не по-человечески сухой равнодушный голос, — начата загрузка базового набора информации, необходимого для исполнения функций в рамках миссии. Приоритет миссии: наивысший. Примечание: в рамках наивысшего приоритета допускается удаление с биологического носителя… примечание: головного мозга исполнителя ранее записанных данных и установленных алгоритмов, если активирующее устройство сочтет их несовместимыми с миссией. Расчетное время…»

Его, времени этого, на загрузку ушло немного. И вот уже новый Проводник не без усилий оторвал ладони от активирующего устройства. Которое затем вернулось на прежнее место, скрывшись в щели, пересекавшей столешницу. Наконец, и щель сомкнулась, точно ее не бывало. Столешница снова стала единым целым.

Новый Проводник вздохнул полной грудью, вдыхая холодный воздух каменной комнаты — своего нового обиталища. Размял пальцы, еще помнившие тепло гигантского яйца. Да как бы между делом покосился на труп своего предшественника. «Ничто не вечно под луной, — подумал он еще при этом, — и человек не исключение. Ничто не вечно… но и незаменимых нет».

Оставалось одно дельце: последнее, до поры, препятствие между новым Проводником и исполнением его миссии. Высунувшись в окно, новый Проводник окликнул мага, стоявшего на палубе виманы и терпеливо ожидавшего команды на отлет.

— Эй, чароплет! — выкрикнул тот, кто еще сегодня был имперским воином, знал и помнил почти все, что помнил и знал этот воин, но успел превратиться в Проводника, — я тут штуку какую-то странную нашел. Магическую наверняка. А значит — по твоей части. Посмотри…

С неохотой маг-навигатор перебрался через борт виманы и направился к темнеющему входу в жилище Проводника. А сам его хозяин… новый уже достал из ножен и держал наготове меч. Он был уверен на все сто: сложностей с магом — отнюдь не боевым — не возникнет. А лодку летающую можно и на дрова потом пустить.

Итак, возвращения маленького десанта, отправленного для уничтожения Проводника, в столице Империи Света не дождались. Но сначала не придали тому значения. А потом (и это «потом» наступило очень скоро) всей Империи разом сделалось не до Проводника. И не до колдуньи, дерзнувшей вылезти из Темных Земель.

Так что до жилища Проводника Вуламара и ее спутники добрались без особых хлопот — не считая рутинных неудобств походной жизни, понятно. У входа в уродливое каменное строение очередных желающих проникнуть за горы встречал уже другой человек — не тот, что в прошлый раз. Но Вуламара, Верем, Малран и Кира, если удивились, то слегка. И виду не подали. Тем более что ответ на единственный вопрос, заданный новым Проводником, самого его удовлетворил.