Парижский Вернисаж (СИ) - Демина-Павлова Ольга - Страница 2

— Смеешься, — обиделся друг и отвернулся к окну.

— Не дури, приятель. Ну, будет обижаться. Я тебя так ждал. Вот посмотри, что я ночью нарисовал.

Сева внимательно рассматривал картину, стоявшую на мольберте. Чего-то не понимая, подошел поближе, сощурил подслеповатые глаза, затем отошел подальше, не отводя взгляд от картины. Наконец-то его озарило, он стукнул себя по лбу и воскликнул:

— Прекрасно! Сережка — ты просто гений. Тебе удалось переплюнуть самого Тинторетто.

— Да это и есть он сам и его портрет прекрасной незнакомки, — виновато улыбнулся Смирнов.

— Но как?! Как картина самого Тинторетто очутилась у тебя в мастерской?

— Досталась по наследству…

— Ты шутишь? — Сева недоверчиво посмотрел на приятеля.

— Ну, конечно, шучу.

— Боже, я теперь понимаю, ты украл эту картину из музея! — ужаснулся одной только мысли Лаптев.

— Да, нет же, успокойся. Никто ее не крал.

— Но тогда объясни, как портрет прекрасной незнакомки кисти итальянского художника эпохи Возрождения оказался у тебя в мастерской?

— Мне ее дал приятель, на время, на неделю. Он работает в провинциальном музее, в фондах. Ну, вот и дал мне эту картину, чтобы я имел возможность поближе познакомиться с техникой Тинторетто.

— Какой ужас! Эту картину, наверное, уже ищут. И если ее найдут у тебя, ты, Смирнов, пропал. Тебя обвинят в похищении полотна, художественная ценность которого достигает миллиона долларов. А то может и больше! Тебя арестуют, и ты потом ничего не докажешь, что это не ты вынес картину из музея…

— А кто вынес картину из музея?! — удивилась Алиса. Она только что зашла в мастерскую Смирнова и услышала обрывок фразы, сказанной мужем.

Мужчины замерли от неожиданности, они не знали, что ответить. Лаптев в нерешительности уставился на жену, он не решался раскрыть тайну, не принадлежавшую ему. Молодой художник был в полном смятении. Слова опытного Севы смутили его, словно на него вылили ушат холодной воды. Беря картину из музея, так сказать, на прокат, Сергей думал лишь о творчестве, о том удобном случае, когда ему представилась возможность поближе познакомиться с техникой великого мастера. Сергей хотел открыть тайну мастеров эпохи Возрождения, даже если для этого ему понадобились бы годы. Но он совсем не хотел садиться в тюрьму.

Алиса посмотрела на мужчин и улыбнулась:

— Вы что-то скрываете от меня? Верно.

— Ну, что ты, Алиса, как ты могла такое подумать! — наигранно возмутился Сева. — Я, да от тебя! Чтобы я что-то скрывал. Никогда!

— Да ладно, Сева, перестань, давай скажем всю правду Алисе, — сказал Сергей. — Дело в том, что я украл картину из музея.

— Правда?! Но что же теперь будет? — ужаснулась женщина. От услышанного у нее закружилась голова, стало трудно дышать, и она тяжело опустилась в кресло. Алисе стало жаль молодого художника. Он был таким застенчивым симпатичным юношей с прекрасными манерами и такими грустными, как у побитой собаки, глазами. Утром, по радио, Алиса услышала новость о том, что из подмосковного музея неизвестными похищено несколько полотен итальянского художника Тинторетто. Но Алиса и предположить не могла, что в краже картин замешан их лучший друг Смирнов.

— Аля, ну что ты, дружочек, так переживаешь! — Лаптев со всех ног кинулся к жене. — Тебе плохо? Скажи.

— Да, что-то сердце кольнуло…

— Я принесу сейчас капли. Я мигом! — Сева метнулся было к выходу, но Алиса удержала мужа за руку: — Постой, не надо никаких капель. Скажи, что же теперь будет? Сергею что-то угрожает?

Лаптев молча кивнул головой.

— Но он же не виноват. Я уверена, что его подставили. А он молодой, не опытный, не понял, что оказался втянутым в чью-то аферу.

— Я понял! — решительно сказал Сергей. — Мне надо, сейчас же отнести эту картину в тот музей, откуда она была похищена.

— Что ты! Что ты! — Сева замахал рукой на друга. — Ни в коем случае этого делать нельзя! Тогда ты автоматически становишься соучастником этого преступления.

— Но как же мне тогда быть! — от отчаяния Сергей метался из угла в угол как загнанный волк.

— Не знаю. Пока не знаю.

— А, может, эту картину лучше всего подбросить? — предположила Алиса. — И картина будет возвращена, и Сергей никак не пострадает.

— Точно, Аля! Какая ты у меня, молодчина! — Сева с признательностью чмокнул жену в щеку.

— Надо немедленно спрятать эту картину, пока кто-нибудь сюда не заявился — милиция или пресса, — сказала Алиса.

— Точно! Но куда? — Лаптев в нерешительности посмотрел на Сергея. Они вдвоем отошли к окну и шепотом стали рассуждать, куда лучше, на время, спрятать картину, чтобы не привлекать внимание любопытных глаз.

Как назло в мастерскую влетела неизвестная наглая особа. Переступив порог, она придирчиво обвела взглядом всех собравшихся и представилась: — Меня зовут Ольга Дашкова, я веду журналистское расследование по делу кражи из музея полотен итальянского художника Тинторетто. Что вам известно по этому делу?

Собравшиеся в комнате заговорщицки переглянулись друг с другом и уверенно солгали: «Ничего».

— Так, странно это, — сказала журналистка и подозрительно посмотрела на художников. — Обычно художники первыми узнают о пропаже картин из музеев. Говорят, у них есть свои каналы.

— А, может быть, у нас нет своих каналов, — Алиса с вызовом посмотрела на красивую журналистку. Ей сразу же не понравилась эта молодая заносчивая дрянь. Дашковой было на вид лет тридцать, может быть, тридцать пять. Светлые волосы собраны в хвост, от чего журналистка вовсе была похожа на девчонку. Облегающие джинсы и тонкий голубой свитер безумно ей шли, делая и без того стройную фигуру еще тоньше. Алиса была пышной пятидесятилетней дамой, она с ненавистью уставилась на непрошеную гостью. Дашкова уверенно расхаживала по мастерской, бесцеремонно разглядывая ее содержимое. Ее не интересовали багеты, рамки, кисти и тюбики с красками, но она придирчиво разглядывала картины и этюды. Дашкова самодовольно хмыкнула: — А вы, Сергей Смирнов, неплохо рисуете.

— Откуда вы знаете мое имя? — удивился Смирнов, голос его слегка дрогнул. — Интересно, кто вас направил ко мне? В городе столько художников, а вы заявились именно ко мне?

Дашкова на миг отвлеклась от изучения картин и внимательно посмотрела на молодого художника. Парень ей очень понравился. «Высокого роста, хорошо сложен. Пронзительные карие глаза. Да вы — Аполлон, сударь! Интересно, какой он в постели? — подумала про себя Дашкова. Но ее тут же посетила неприятная мысль. — Да, но этот парень младше меня лет, эдак, на десять. Ну и черт с ним! Надо продолжать расследование».

— Меня направил к вам, Сергей Смирнов, — журналистка сделала упор на слове «Смирнов» и подозрительно уставилась на художника, — ваш приятель, с которым вы учились в одной школе. В данный момент — он сотрудник музея. Кажется, работает в фондах.

— А-а-а, школьный приятель, — с облегчением вздохнул художник. — И что же он вам про меня сказал? Это, по всей видимости, Олег Кириллов вас ко мне направил.

Алиса нервно вздохнула и в недоумении посмотрела на мужа. «Сева, что он делает? — прошептала женщина одними губами. — Зачем признался, что знаком с этим Кирилловым?» Лаптев от бессилия развел руками в стороны. Он сейчас не хотел встревать в словесную дуэль журналистки и Сергея. Помочь не помог бы, а так навредить. Лаптев с ужасом наблюдал, как журналистка неумолимо приближается к дальнему углу комнаты, где на мольберте была выставлена похищенная картина. Дашкова так неожиданно нагрянула, что картину не успели спрятать. Хорошо, что Дашкова сейчас стояла спиной к Лаптеву. Он стал делать отчаянные знаки Сергею, чтобы тот незаметно накрыл картину полотном.

Сергей понял, что от него хочет Лаптев, и молча кивнул головой.

— Что это вы киваете головой, как полковая лошадь? — изумилась Дашкова.

— Я… я хотел сказать, что хочу показать вам свою лучшую работу, — выкручивался на ходу Смирнов. — Вы, я вижу, знаток в живописи. Это портрет прекрасной незнакомки. Ну, почти как у Тинторетто. Только он писал портрет прекрасной итальянки, а мне позировала русская богиня, — Смирнов выразительно посмотрел на Дашкову: — О, я благодарен небу, что оно послало мне встречу с вами. Вы так прекрасны! Я обязательно нарисую ваш портрет. Вы позволите?