Выбери любимый жанр

Иерусалим обреченный (Салимов удел; Судьба Иерусалима) - Кинг Стивен - Страница 3


Изменить размер шрифта:

3

Красное пятно слева привлекло его внимание, вызвав вспышку радости и узнавания. Уродливое красное здание стояло на склоне холма за клеверным полем; даже отсюда виднелся отблеск солнца на флюгере, увенчивающем выкрашенный в белое купол. Этот дом стоял здесь тогда, и он все еще здесь. И ни в чем не переменился. Может быть, в конце концов все будет хорошо. Потом купол исчез за деревьями.

За поворотом на Кэмберленд знакомого стало появляться все больше и больше. Он проехал мимо реки Роял, где мальчишкой ловил щук, мимо промелькнувшего между деревьями вида на поселок Кэмберленд. Показалась кэмберленедская водонапорная башня с огромным лозунгом: "Сохраним штат Мэн зеленым!". Тетя Синди всегда говорила, что под ним следовало бы приписать: "Давай деньги!".

Волнение его усиливалось, он начал набирать скорость и высматривать поворотный знак. Знак замерцал зеленым впереди миль через пять:

ДОРОГА 12 ДЖЕРУСАЛЕМЗ ЛОТ, КЭМБЕРЛЕНД

Внезапно его охватила мрачность, потушив хорошее настроение, как песок тушит огонь. Это с ним бывало со времен... (он попытался произнести в уме имя Миранды и не смог), с тяжелых времен, но никогда еще с такой неодолимой силой.

Что это ему вздумалось - возвращаться в городок, где четыре года прожил мальчишкой, возвращаться, пытаясь вернуть себе нечто, безнадежно потерянное? Какого волшебства он ждет от ходьбы по дорогам, по которым ходил ребенком и которые теперь наверняка заасфальтированы и замусорены пивными банками туристов? Белая или черная - магия ушла. Она исчезла в стремнине той ночи, когда мотоцикл потерял управление и возник перед глазами беспощадно растущий желтый фургон, и крик жены Миранды оборвался внезапно и окончательно, и...

Поворот появился справа, и Бен едва не проехал мимо, с тем чтобы сделать круг через Кэмберленд и вернуться. Но вернуться куда? Домой? Смешно. Был бы дом - он оставался бы там.

Он дал сигнал и свернул на дорогу 12, которая ближе к городу становилась Джойнтер-авеню. То, что он увидел, заставило его нажать на тормоз обеими ногами. "Ситроен" вздрогнул и остановился.

Впереди к востоку на фоне неба толпились сосны и ели - отсюда город не был виден за холмом. Только поднималась вдалеке между деревьями двухскатная, с остроконечными башенками крыша Марстен Хауза.

Он смотрел туда как зачарованный. Множество чувств сменилось на его лице с калейдоскопической быстротой.

- Все еще здесь, - пробормотал он. - Бог ты мой...

Он взглянул на свои руки. Они покрывались гусиной кожей.

Он объездил город вдоль и поперек, удивляясь обилию небольших перемен. Появились новые дома, гостиница под названием "Дол" на главной улице, пара новых гравийных карьеров у окраин. Но старый жестяной указатель дороги к городской свалке остался на месте, и дорога, как и прежде немощеная, по-прежнему изобиловала выбоинами и канавами, и в просеку линии электропередач по-прежнему виднелся Школьный Холм. Ферма Гриффина тоже осталась на месте.

Хотел бы он знать, продают ли там еще молоко в бутылках. На этикетке улыбающаяся корова выглядывала из-под надписи: "Солнечное молоко с Гриффинской фермы!". Он улыбнулся. Немало этого молока он выплеснул в кукурузные хлопья у тети Синди.

Он свернул на Брукс-роуд мимо железных ворот и низкой каменной стены, окружающей кладбище, потом спустился в лощину и выехал на новый подъем, известный как Марстен Хилл.

На верхушке холма деревья расступались с обеих сторон дороги. Справа открывался отличный вид на город - в первый раз Бен увидел его целиком. Слева стоял Марстен Хауз. Бен остановил машину и вышел.

Здесь ничего не изменилось. Ничего. Как будто в последний раз он был здесь вчера.

Вольно разросшаяся перед домом трава прятала следы от выщербленных камней дорожки, ведущей к парадной двери. В траве пели сверчки, и он видел, как кузнечики описывают над ней свои судорожные параболы.

Дом смотрел на город. Это был огромный запущенный дом, с заколоченными как попало окнами, придающими ему тот зловещий вид, который свойствен давно пустующим домам. Краски давно выцвели, все посерело. Бури сильно проредили черепицу, и какой-то сильный снегопад провалил западный угол главной крыши, перекосив ее набекрень. На стойке перил крыльца облупившаяся табличка, прибитая гвоздями, запрещала вход.

Ему страшно хотелось пройти по заросшей дорожке среди сверчков и кузнечиков, подняться по ступенькам, протиснуться между досками заколоченной двери, попасть внутрь.

Он сглотнул и направился к дому, глядя на него словно под гипнозом. Дом в ответ смотрел на Бена с безразличием идиота.

Пройти прихожую, пахнущую сырой штукатуркой и гнилыми обоями, слушая возню мышей за стенами. Кругом будет валяться масса всякой дребедени, и можно подобрать что-нибудь - пресс-папье, например, - и положить в карман. Потом, вместо того чтобы пройти через кухню, можно повернуть налево и подняться по лестничке, и под ногами будет хрустеть обвалившаяся за годы с потолка штукатурка. В лестничке четырнадцать ступенек, точно, четырнадцать. Но верхняя меньше других, она словно добавлена специально, чтобы избежать несчастливого числа. Остановиться на верхней площадке лестницы, глядя на закрытую дверь. И, если подойти к этой двери, наблюдая словно со стороны, как она приближается и увеличивается, можно протянуть руку и...

Он отвернулся от дома, соломенно-сухой шелест слетал с губ. Не сейчас. Может быть, позднее, но не сейчас. Сейчас достаточно знать, что все это еще здесь. Ждет его. Он оперся руками на капот машины и взглянул на город. Там можно выяснить, кому принадлежит Марстен Хауз, и, может быть, снять его. Из кухни получится отличный кабинет, а спать можно в передней гостиной. Но он не позволит себе подняться по лестничке.

Разве только без этого нельзя будет обойтись.

Он сел в машину и опустился с холма в Джерусалемз Лот.

2. СЬЮЗЕН (1)

Он сидел на скамейке в парке, когда заметил, что за ним наблюдает девушка. Очень хорошенькая девушка, чьи легкие светлые волосы перехватывал шелковый шарфик. Сейчас она читала книгу, но рядом лежал этюдник и что-то вроде угольного карандаша. В этот день - вторник шестнадцатого сентября, первый день школьных занятий - парк опустел как по волшебству. Остались только кое-где матери с маленькими детьми, несколько стариков у Военного Мемориала и эта девушка, сидящая в сквозной тени старого ильма.

Она опустила и снова подняла взгляд. На ее лице про-мелькнуло удивление. Она взглянула на книгу, потом опять на него и сделала было движение встать, но передумала.

Вместо этого встал он и подошел, держа в руках собственную книгу вестерн в бумажной обложке.

- Привет, - произнес он дружелюбно, - мы что, знаем друг друга?

- Нет, - ответила она. - Дело в том... вы Бенджамен Мерс, правда?

- Правда, - он приподнял брови.

Она издала нервный смешок, лишь мельком взглянув ему в глаза, чтобы попытаться прочесть его намерения. Девушка явно не принадлежала к тем, кто заговаривает с посторонними мужчинами в парке.

- Я думала, что увидела призрак. - Она подняла с колен книгу. Бен заметил на ней штамп городской библиотеки. Книга оказалась "Воздушным танцем", его вторым романом. Девушка показала фотографию на форзаце - его собственную фотографию четырехлетней давности. Мальчишеское лицо с черными алмазами глаз выглядело пугающе серьезным.

- С таких пустячных случаев берут начало династии, - шутливо провозгласил он, но фраза повисла в воздухе, как невольно сорвавшееся пророчество. Позади него малыши счастливо плескались в луже, женский голос просил некоего Родди на раскачивать сестренку так высоко; сестренка, ничего не слушая, бесстрашно взлетала к небу. Это мгновение он запомнил на долгие годы. Если ничего не вспыхивает между двумя людьми, такие моменты просто летят вслед за прочими в гигантский провал памяти.

Потом она рассмеялась и протянула ему книгу:

- Подпишите, пожалуйста.

- Библиотечную?

- Я куплю такую же и возмещу им.

3
Перейти на страницу:
Мир литературы