Самая длинная ночь в году - Тур Тереза - Страница 21

Все шло хорошо — слава Небесам всесильным и Духам всемогущим, завоевывал правитель все новые и новые земли и пользовался любовью и уважением безмерным у своего народа. Да только беда пришла однажды, откуда меньше всего ее мудрый и сильный правитель ожидал. Поселилась черная зависть в сердце родного брата его, младшего по рождению. Отравила душу, замутила разум — толкнула на братоубийство…

Пригласил младший брат старшего к себе и стал угощать едой отравленной. Да только тот со своей верной свитой не расставался — всегда волков своих вперед себя кормил. Не стали волки есть — предупредили хозяина об опасности.

Ничего не сказал правитель брату своему единственному, лишь тяжелый взгляд холодных голубых глаз пронзил злодея холодом и страхом. Однако дома негостеприимного родственник не покинул — пошел спать. Зная суровый нрав правителя, младший брат, от страха перед наказанием обезумев, решил ночью дело свое черное да кровавое до конца довести — зарубить брата своими руками.

Волки князя спасли — не дали и близко подойти — охраняли всю ночь. Да только один волк обиды не простил — вывалялся в саже, растворился в ночи и перегрыз горло брату-предателю.

Наутро правитель прогнал бунтовщика за самосуд и проклял род его, обрекая на вечные скитания и преследования. Но в благодарность за преданность даровал ему и всему его роду серую шерсть — чтобы легче от тех самых преследований было скрываться. Боялся он за преданного ему всем сердцем мохнатого друга, не хотел, чтоб с ним что-то случилось. Но убийства простить не смог, пусть и заслуженного.

Оттуда и вышел цыганский народ — серая волчья стая. Свободный, независимый, гордый, но верный.

Отец эту легенду любил и с цыганами был дружен, но и строг. А ему, князю Андрею, пришлось на войне плечом к плечу сражаться с баро местного табора, было дело. Не подвел серый волк своего князя — не струсил, был рядом до конца, не предал, последним куском делился. С тех пор уважали они друг друга и старались друг другу не мешать.

Не из-за этой ли легенды до сих пор к храму Небес жених с невестой подъезжают на санях, запряженных белоснежными волками? Специально ради таких забав разводят хищников в питомниках, приручают. И ему бы так хотелось, Ире бы наверняка понравилось, вот только ему по статусу не положено… Жаль.

Он уже подходил, когда мысли его прервали пьяные выкрики. Молодежь веселилась от души — шампанское рекой, гитара, женский смех и… цыгане! Долго же жить будет серая стая!

Цыгане легенду ту тоже любили, если не сами же и придумали, и как могли поддерживали. Ходили все как один в серых волчьих шкурах, и где только доставали? Женщины под теми шкурами были чудо как хороши — стройные, высокие, гибкие, черноглазые. Волосы вились крупными кольцами, голос — чистый, сильный, чуть с хрипотцой сводил с ума. Мужчины — суровые, молчаливые, косили хитрым глазом и шкуры носили с волчьей головой. Конечно, приписывали цыганам и гадания, и проклятия, и мистику всякую. Правда это или нет, никто так толком и не знает, а только говорят, что народ этот во всех существующих мирах есть…

— Иди к нам, дорогой, все как есть скажу… — смуглая цыганка махнула ему рукой. Звякнули браслеты, волчья шкура будто случайно съехала с обнаженного плеча.

— Если вы в ближайшие три минуты не исчезнете, — раздраженно бросил ей Великий князь, — то я сам лично вам судьбу предскажу. И — что характерно — скажу всю правду!

— Ай, дорогой? Зачем злишься? Девушку пугаешь?

Тут к цыганке подошел старик, быстро прошептал ей что-то на ухо. Та побледнела, поклонилась. И гортанными криками стала подбадривать остальных девиц. А старик, прихрамывая, подошел к князю. Копна седых волос и борода почти полностью скрывали его лицо. Он стоял, опираясь на деревянную палку с вырезанной волчьей головой. Плечи чуть подрагивали от смеха под волчьей шкурой, черные глаза блестели из-под седых бровей.

— Не гневайся, Великий князь, не признала она тебя.

Старик улыбался, улыбался и князь Андрей. Оба были рады встрече и обнялись крепко, как старые друзья.

— Рув! Уводи свой табор — кончилось веселье на сегодня. Рад… Очень рад тебя видеть, но тороплюсь. Дел сегодня много.

— Успокой свое сердце. — Старик смотрел прямо ему в глаза. — Вижу, нашел ты свое счастье, князь. Хрупкий цветок, дикий. Береги ее.

— Спасибо, Рув, а сейчас забирай своих красавиц, не время и не место.

И мужчины снова крепко обнялись.

— А кто заплатит? — вдруг раздался пронзительный голос цыганки, и через минуту загалдел весь табор.

Андрей Николаевич улыбнулся — и достал чековую книжку.

— Сколько?

Старик назвал сумму — Андрей Николаевич спокойно вывел цифру и подписал. Отдал чек и лишь потом меланхолично заметил:

— И не стыдно тебе, старый лис?

— Я не лис, князь, — я волк. Мы не наглые, мы практичные. Тем более всю ночь работали — пели, плясали, гадали. И тебя, князь, не обидим! Баваль! Баваль, дочка, иди сюда!

— У вас осталась минута на то, чтобы убраться отсюда. Поторапливайтесь. И ничего не нужно, — князь попытался отделаться, зная прекрасно, что все равно не отделается. Это ж… цыгане!

Молоденькая цыганка — совсем девочка — подлетела, чмокнула старика в щеку и, развернувшись к Великому князю лицом, заговорила, едва касаясь смуглыми пальцами четких линий на шершавой ладони:

— Один из твоих господ, князь, — человек нехороший, бояться тебе его надо, золотой ты наш, бежать надо! Душа у него черная, глаз алчный, сердце трусливое — предаст он тебя! Позолоти ручку, князь, — всю правду скажу!

Великий князь насмешливо поморщился, ничего не ответил, снял с себя перстень и положил в раскрытую чумазую ладошку.

— Спасибо, князь! Не забуду доброты твоей и щедрости, — сверкнула девчонка белыми зубами.

Хлопок — и позади князя Радомирова появилась его личная целительница.

— Проследите, пожалуйста, чтобы последствий у этого гуляния не было. Еще незаконнорожденных не хватало.

Та поклонилась — и отошла к девчонкам, которые поприветствовали ее веселыми выкриками.

Князь прошел вовнутрь.

Пожалуй, эта часть сегодняшнего утра доставила ему особенное удовольствие.

Он увеличил силу своего голоса до такой степени, чтобы дрожали стены. Приглушил слух, еще не хватало самому оглохнуть, и скомандовал:

— Внимание! Построение! Всем спуститься вниз!

Выждал с полминуты — и опрокинул на каждого молодого бездельника по сугробу, что переместил со двора. Потом поискал взглядом место почище — полы они вином поливали, что ли? — переставил туда стул, засек время. И стал ждать.

Страдающий вид юных аристократов порадовал.

Наследник был бледен. Его явно подташнивало.

Алсапов выглядел откровенно злым. И не скрывал этого. Черные глаза гневно сверкали… Красавец!

Варейский же, помня нрав Великого князя и свое разжалование в солдаты, сдерживался изо всех сил, одновременно демонстрируя готовность идти на подвиг. Вот прямо сейчас. С утра. Молодец!

Соколов казался встревоженным. Интересно, что его так насторожило? «Может, думает, что я императору или императрице доложу, как и с кем молодежь проводит ночи?» — подумал князь. И усмехнулся.

Что касается Волкова, то он выглядел… Как обычно. Большой. Добродушный. Сильный. Флегматичный. На нем, на единственном, излишества этой ночи никак не отразились. Должно быть, сказывался столичный опыт попоек и дебошей. Орел!

— Итак, — еще раз оглядел наследника и его адъютантов князь. — К делу, господа! По приказу его императорского величества на территории имперского города Джанхот и прилегающих к нему окрестностях проводятся учения по ликвидации последствий стихийных бедствий. Речь идет о последствиях, вызванных снегопадом. Вашей задачей является организация мероприятий с использованием всех имеющихся в данном районе сил и средств. Ваше высочество, вы руководите операцией. Ваша… свита — это ваши заместители. Вопросы?

— Кто в городе и в районе будет оказывать нам поддержку? — спросил быстрее всех соображающий Алсапов.