Невидимка. Идеальные убийства - Паттерсон Джеймс - Страница 4

— Конечно, — отвечает он. — А ты все еще неврастеничка с добрым сердцем?

Это справедливая характеристика. Букс знает меня лучше, чем кто-либо другой. Тем не менее наш разговор ни про что как-то не клеится. Пожалуй, я перейду к делу.

— Мне нужна твоя помощь, — говорю я ему.

— Нет, — говорит Букс, сердито мотая головой. — Никоим образом, Эм.

— Я хочу, чтобы ты выслушал мои соображения по этому делу, Букс.

— Нет, спасибо.

— Ты никогда не слышал ничего подобного.

— Я уже сказал «нет, спасибо», — и, полагаю, сказал это достаточно громко…

— Этого типа, как мне кажется, можно счесть самым злонамеренным мерзавцем за всю историю человечества. И я отнюдь не преувеличиваю, Букс.

— Мне это неинтересно. Неинтересно. Неинтересно, — повторяет он, словно пытаясь убедить самого себя.

Мы разговариваем сейчас на складе, примыкающем к его магазину. Нас окружают книги, лежащие стопками на столах и расставленные на полках. Я нахожу небольшое свободное пространство на одном из столов и кладу туда пятьдесят три папки с материалами.

— Тут все, — говорю я. — Просто прочти это.

Букс проводит ладонью по своим волосам песочного цвета. Они у него сейчас длиннее, чем раньше, а потому полностью скрывают лоб и вьются сзади на шее. Он ведь теперь частное лицо. Собираясь с мыслями, он начинает ходить по кругу.

— Я уже больше не работаю в ФБР, — произносит он.

— Ради вот этого дела ты мог бы вернуться. В ФБР ведь никто не хотел, чтобы ты уходил.

— Данное дело вообще-то касается скорее Бюро по контролю за оборотом алкоголя, табака, огнестрельного оружия и взрывчатых веществ…

— Значит, мы создадим временную оперативную группу…

— Это не моя проблема, Эм! — Он ударяет рукой по столу, и от этого стопка книг в мягких обложках сваливается на пол. — Ты знаешь, как болезненно я воспринимаю то, что ты вдруг появилась передо мной подобным образом, да еще и просишь о помощи? Это нечестно. — Он тыкает в мою сторону пальцем. — Это нечестно.

Он прав. Это нечестно. Однако тут уже не до честности.

Букс стоит минуты две молча, упершись руками в бока и качая головой. Затем он переводит взгляд на меня.

— Дикинсон тебе ходу не дал?

— Да, но он поступил опрометчиво. Он даже не читал эти материалы. Ты же знаешь «нашего Дика».

Букс в знак согласия кивает.

— А ты говорила ему, почему тебя так интересует это дело? — спрашивает он.

— Вполне понятно, почему интересует. Некий человек совершает убийства…

— Я имею в виду совсем другое, Эм, и ты знаешь это. — Букс подходит ко мне. — Дикинсону известно, что твоя сестра погибла в результате какого-то странного пожара восемь месяцев назад в городе Пеория, штат Аризона?

— Это тут совсем ни при чем.

— Ха-ха! — Он смеется, вскидывая руки. — Это тут совсем ни при чем!

— Да, ни при чем. Была ли моя сестра одной из этих жертв или не была — это не меняет того факта, что некий серийный…

Букс не хочет этого слышать. Он машет мне рукой — дескать, ты говори-говори, но я тебя не слушаю.

— Эмми, мне очень жалко Марту. Ты знаешь, что мне ее и в самом деле жалко. Но…

— Если тебе ее жалко, тогда ты мне поможешь.

Едва я произношу эти слова, как и сама осознаю, что переступила черту. Букс уже кардинально изменил свою жизнь. Он больше не специальный агент. Он теперь зарабатывает себе на жизнь тем, что продает книги.

Я поднимаю руки.

— Считай, что эти последние слова не произносились, — говорю я. — Мне не следовало сюда приходить, Букс. Мне… мне жаль, что так получилось.

Я выхожу из помещения точно так же, как и вошла в него, — не слыша ни одного слова от своего бывшего жениха.

Мне очень нравится, как свежие цветы пахнут вечером. Этот запах можно почувствовать только летом, не так ли? От него вся спальня кажется… Какое же слово будет подходящим? А-а, спальня кажется новой. Новой и свежей. Свежая краска на стенах — розовая с лимонным оттенком. И эта кровать тоже новая — королевского размера кровать со старомодным балдахином. Таким же, как и тот, который был у вас в детстве, — да, Джоэль? Это был подарок от мамочки и папочки для вашего городского одноквартирного дома в связи с началом нового периода вашей жизни?

Ой, не обращайте внимания на мои слова. Боюсь, Джоэль сейчас не может говорить.

Все остальное здесь довольно причудливое. Старинные вещи с претензией на оригинальность. Возможно, их вытащили из подвала родительского дома и стерли с них толстый слой пыли. Чудесный стул для чтения. Однако самое лучшее здесь — это самодельный прикроватный столик, как будто только что принесенный из жилой комнаты общежития какого-то колледжа. На этом столике — два контейнера для молока, стоящие один на другом, маленький будильник и ваза со свежими лилиями.

Девушка, стесненная в средствах. Вкус у нее вообще-то неплохой, но вот только нет денег, которые помогли бы этот вкус продемонстрировать. Городской одноквартирный дом для девушки, начинающей самостоятельную жизнь.

Жаль, что я не могу сфотографировать эту комнату и показать ее вам, потому что вот это является сутью Америки, сутью надежды, сутью судьбы, когда начинаешь с малого, но мечтаешь о большом. Джоэль Свэнсон строила грандиозные планы. Она мечтала о том, чтобы получить диплом специалиста по уголовному судопроизводству и стать выдающимся борцом с преступностью. Может, планировала сначала поработать в полиции, а потом стать сотрудником ФБР или даже приобщиться к таинственному миру ЦРУ. Впечатляющие планы. Великие дела!

Как бы то ни было, мне хотелось бы сделать фотографию для вас, но я не понимаю, какой от этого будет толк и как это увяжется с моим повествованием. Я бы тогда слишком сильно опасался, что вы будете лишь разглядывать фотографии и обойдете вниманием мои слова. Я уверен, что любой психиатр скажет, что я ограничиваю эти сеансы своих устных свидетельств, так как хочу контролировать буквально каждый их аспект, хочу, чтобы вы знали только то, что я позволяю вам знать, и видели только то, что я позволяю вам видеть.

Это верно, данный способ общения имеет свои недостатки. Вы не можете чувствовать того запаха, который чувствую я, — этого сильного запаха пота, поблескивающего на их коже. Вы не можете видеть их отчаяния и ужаса, расширенных зрачков, дрожащих губ, мертвенно-бледной кожи, какой она становится, когда они осознают, что их самый кошмарный сон вдруг стал явью. Вы не можете слышать жалобного плача, не можете слышать отчаянной и еле слышной мольбы, которая с трудом вырывается из сведенного судорогой горла. Вы попросту не можете ощутить того, что чувствую я.

Поэтому я всячески постараюсь помочь вам. Я всячески постараюсь научить вас.

[Редакторское примечание: слышны приглушенные звуки кашля женщины.]

О-о, посмотрите, кто просыпается! Думаю, это означает, что мне придется с вами попрощаться.

Хм. Интересно, а не слишком ли это много и не слишком ли это быстро для вас? Возможно, сначала вам необходимо получше познакомиться со мной, прежде чем я позволю вам увидеть то, что я вижу так близко. Возможно, сначала мне нужно потанцевать с вами щека к щеке, пообедать с вами и выпить вина, рассказать вам какие-нибудь анекдоты, показать вам то, что я считаю смешным или же, наоборот, ужасным, поведать вам о том, что мне нравится и что не нравится.

Возможно, мне следует рассказать вам, почему я занимаюсь тем, чем я занимаюсь.

Почему я выбираю того, кого я выбираю.

Почему, черт побери, я делаю это так хорошо.

Мне необходимо рассказать вам очень многое. Однако давайте делать это не спеша. Мы все равно достигнем своей цели. К тому времени, когда я закончу, вы уже будете понимать меня. Вы найдете нечто общее между собой и мной.

Я, черт побери, вам даже понравлюсь.