Соблазнение строптивого (СИ) - Замосковная Анна - Страница 28

— Ясно. — Залпом допила отвар. — Где тут у вас платья можно купить?

Конечно, надо собирать деньги на возврат долга, но ходить в ужасных длинных платьях — не моё.

— Готовые?

— Ну конечно, я не собираюсь в вашем захолустье задерживаться, — потёрла немеющие ладони.

Нахмурившись, хозяин буркнул:

— Рынок тут через две улицы, совсем рядом почти.

— Понятно, — встала, и всё закружилось.

Села.

— Давай помогу. — Хозяин перекинул мою руку через своё плечо и помог встать, поволок к лестнице. — Давай, давай, шевели ногами.

Что-то мне это совсем не нравилось, сердце сбоило, язык онемел, а по рукам и ногам полз холод. Внезапная ужасающая догадка помогла шевельнуть губами:

— Яд.

— Я эти деньги, — забормотал хозяин, втаскивая меня по лестнице, — своим горбом заработал и отдавать шлюхе не намерен.

— Тыыы… — задохнулась, по телу пробежала судорога.

— Скажу твоему муженьку, что ты от ревности траванулась ярской травой, что у нас для крыс припасена.

Я повалилась на верхние ступеньки лестницы: у ярской травы противоядия не было, с ней только тёмные справиться могли. А тёмного нет, а действует она быстро и парализует, я ни идти не смогу, ни на помощь позвать.

Подхватив меня на руки, хозяин потащился к дверям нашей комнаты. По моим немеющим щекам текли слёзы.

Это… нечестно! Я… умирать не хочу!

Толкнув дверь плечом, как Гур накануне, хозяин внёс меня в спальню, уложил поверх скомканной постели. Шею я повернуть не могла. Сначала краем глаза видела, как он зажигает свечу, потом слушала, как он расшвыривает вещи:

— Скажу… что у тебя была истерика… громила всё… обещала убить его…

Вот Тьма! Я задыхалась. Тьма! Ярская трава, насколько знаю, вызывала паралич мышц до полного угнетения дыхания. Хозяин счастливо выдохнул:

— Дееньги…

Да будь они прокляты! Слёзы текли и текли. Будь проклят этот хозяин гостиницы и его деньги! Он звякнул кубышкой со своими золотыми. Забрал свечу.

— Спокойного вечного сна, сука.

И хлопнул дверью.

Я осталась во тьме. Сердце оглушительно стучало, я старалась дышать глубже, но рёбра еле-еле поднимались. Тьма… я и впрямь умру.

Что делать?

Это тёмные с ядами на короткой ноге, а я что? Я о ярской траве знаю только потому, что в моём «Быке» ей крыс травили, а я заинтересовалась мешочком с незнакомой приправой — тогда мне и объяснили, чем употребление такой «приправы» могло закончиться, и вот теперь…

Что теперь делать?

Может, попробовать себя лечить? Но как? Этот яд действует где-то в глубине, дальше, чем способна действовать сила жизни, его надо разрушать силой смерти, тёмной магией.

Ну почему я не тёмная? Будь я тёмной, дотянулась бы до кристалла и вылечила себя в два счёта!

Ну где этот тёмный пропадает?!

Даже слёзы уже не текли, сердце билось страшно медленно.

Тёмный!

Так хотелось вскочить, вырваться из плена парализованного тела, из этой тьмы. Хотя бы из тьмы! Мысленно потянулась к кристаллу, послала образ, влила магию, и под потолком вспыхнул шар света — уже хорошо!

В ярко освещённой комнате было почти не страшно.

Почти.

Сердце едва билось, рёбра поднимались и опускались с трудом. Я умирала.

А тёмный…

И тут меня опалило надеждой. Погасив свет, мысленно потянулась к кристаллу, представила, как светящаяся надпись «Спаси» возникает перед тёмным, сильносильно на этом сосредоточилась и влила силу. От напряжения меня прошибло потом, активный запас магии влился в кристалл. Сердце снова бешено колотилось, дышать стало труднее в разы, но… надеюсь, я смогла дотянуться до тёмного.

Опять текли слёзы.

Я лежала во тьме, почти не чувствуя тела, слепо надеясь, что тёмный поблизости, ведь даже самый сильный маг может перекинуть визуальное послание лишь в пределах небольшого города, а я…

Я ведь умираю.

Эсин не поможет.

Я одна.

Он обещал всегда меня защищать, а я… одна.

И его нет.

Он меня спас, он был рядом, когда я наконец заговорила, когда пошла на первый урок, когда впервые села на лошадь, при первом моём колдовстве, на посвящении, это он объяснял мне физиологию женщин, когда я стала достаточно взрослой, он успокаивал меня в приступах повышенной чувствительности, когда сходила с ума от полных желания мыслей окружающих, он нёс меня к лекарю, когда я, сбегая с урока, подвернула лодыжку, с ним был мой первый раз, он нашёл мне первого после себя любовника и держал меня за руку при знакомстве, он защищал меня от нелестных замечаний и помог обзавестись первым банковским счётом, он проводил через все уровни посвящения и утешал, он… был всегда, и вот теперь, когда я умираю, его нет рядом.

Как такое возможно?

Почему Эсина нет?

Почему он не разобьёт эту тьму своим ослепительным светом?

Дверь отворилась, тьму разрезал тусклый оранжевый свет.

— …уж как она кричала, господин Бейл, — причитал хозяин гостиницы.

Влетевший внутрь тёмный со свечой остановился надо мной.

«Помоги», — хотела сказать я, но язык камнем лежал во рту.

Надо сосредоточиться и вынудить кристалл создать надпись, но мне так хотелось плакать и кричать, что я, едва уловив кристалл, теряла концентрацию.

Отставив свечу на стол, тёмный крикнул:

— Неси светильники! — и навис надо мной.

— Она… она… узнала, что вы изменили ей, — лепетал хозяин. — Уж так причитала, так рыдала…

Потемневшие глаза тёмного сузились, сдвинулись брови. Наконец я достаточно сосредоточилась, и кристалл помог создать перед тёмным тусклую надпись:

«Ярская трава ОН».

Тёмный выдохнул. Выпрямился:

— Мне кажется, с ней что-то не так, какой-то приступ.

Краем глаза видела, что его лицо расслабилось, взгляд поплыл. Хозяин бормотал:

— Она и внизу беспорядок устроила. Все ведь полки в подсобке перевернула, тока-тока убрал.

— Расстроилась, говорите, из-за моей измены? — Тёмный пошёл на хозяина гостиницы. Тот отступал. Оба исчезли из поля моего зрения. Голос тёмного был ужасающе мягким: — Лекаря надо позвать.

Глухой звук удара, падение тела. Приблизился свет. Тёмный возник надо мной, отставил свечу, обхватил лицо ладонями и заглянул в глаза:

— Всё хорошо, лежи и спокойно дыши. Он и жену отравил, она совсем плоха, я к ней.

И ушёл.

Натурально ушёл, оставив меня одну в открытой комнате, озарённой свечой и тусклым светом из коридора.

О чём тёмный вообще думал?

Я умираю между прочим!

Какая хозяйка гостиницы, когда я сейчас умру?

Да он… он… Да его убить мало!

Вот вернётся, вылечит — и я его придушу.

Спокойно дыши — это как, когда ты умираешь?!

Тёмный!

Тёмный!

Скотина ты безмозглая!!!

Ну почему я не могу высказать ему всё в лицо?! Почему какая-то хозяйка гостиницы, которую он едва знает, важнее меня? В конце концов он же должен вернуть меня Эсину в целости и сохранности, а он… он… Хлынули слёзы, я жалко всхлипнула.

Тёмный, это нечестно — бросать меня на пороге смерти.

Эсин не смотался бы к какой-то хозяйке гостиницы.

Эсин бы помог мне — как-нибудь. Да он бы всех тёмных города на ноги поднял, чтобы меня лечили, а этот — этот наверняка мог позвать кого-нибудь на помощь ей и заняться мной.

Дышать он велел — да знал бы он, как тяжело дышать, когда мышцы цепенеют!

Пока я дышала, гнев помогал справиться с ужасом.

Представлять, как луплю тёмного палкой, приятнее, чем думать о собственной смерти.

Месть будет страшна! Ну, тёмный, ну погоди! Живьём закопаю, кастрирую гада бесчувственного. Пальцы сломаю и нос красивый расквашу. И всем девицам по пути буду говорить, что он срамными болезнями страдает и не лечится!

Да я его… Эсину на него пожалуюсь!

Только бы не сдохнуть в этой проклятой гостинице!

Только бы, будь этот тёмный неладен, выжить.

Дышать.

Я должна дышать, чтобы гадёныша этого кастрировать.

Да, для мести надо как минимум выжить, так что буду дышать — и никакой яд мне не указ!