Иномирянка для министра (СИ) - Замосковная Анна - Страница 62

— В случае потери Черундии, — Алвер поморщился, — мы можем попасть в континентальную блокаду.

— И нам будет нечем платить, — напомнил я. — В Черундии все наши золотые рудники. В Алверии осталось три серебряных, и два из них иссякают.

— Сотрудничать с нами будет политически невыгодно, — добавил Овелодри.

Теталард снова нас оглядел:

— Вы так говорите, словно мы рискуем… словно нас могут завоевать, — он нервно усмехнулся.

Как можно быть таким идиотом?

Хобл вытащил портсигар и уныло заметил:

— Вообще-то именно так дела и обстоят. Захват Черундии в своё время был вынужденной мерой. На это пошли, понимая, что ресурсы заканчиваются, и без вливания новых Алверия обречена.

Повисло неприятное молчание. Хобл раскурил душистую папиросу.

— Придётся мобилизовать островную армию, — сцепив пальцы, Алвер вздохнул.

Наверняка подумал о том, что император теперь точно отправит его в Черундию, и никакие отговорки от этой поездки больше не спасут.

— Вероятно, — кивнул я. — Но в данный момент нам надо выработать антикризисный план действий, чтобы было, что предложить императору. Всё равно придётся что-нибудь предлагать, лучше продумать всё сейчас. Когда информация о поражении распространится, времени на дискуссии не будет.

13

СЛЕД.ЧАСТЬ

— Проблема в том, — вступил в разговор Мьёр, заместитель Алвера, — что ситуация настолько… неординарна, что думать об этом страшно.

— Если не думать, скоро станет ещё страшнее, — я застыл, уловив шорох за дверью.

Мгновение спустя раздался стук.

— Император вызывает, — с каким-то облегчением вздохнул Алвер.

Он тоже думать не любил.

После снятия магической защиты в дверь вошёл курьер особого отдела, направился ко мне с запечатанным пакетом.

— Взрыв недалеко от моста на остров длоров, — сказал на ходу.

— Началось, — протянул Хобл и стряхнул пепел в специальный отсек в портсигаре.

— Слишком рано, — покачал головой Овелодри.

— Если только это не заранее запланированная акция, — уставился на него Алвер. — Ты там как шпионов и диверсантов ловишь?

Курьер вышел. Взломав печать, я быстро прочитал сообщение и не знал, то ли в самом деле стукнуться головой об стол, то ли смеяться.

Наверное, и то и другое. Сминая послание, я поднялся:

— Вы начинайте планирование, я разберусь с этим взрывом и вернусь.

— Может, лучше я? — Хобл смотрел на меня снизу вверх.

— Нет, ты подготовь проект по усилению столичной безопасности силами полиции. Посмотри, что вы сможете сделать сами, нужны ли военные. Урегулируйте этот вопрос с Алвером.

Я направился к двери, на этот раз никто меня не останавливал.

Рассеянно выслушав офицера, возглавлявшего разбор взорванного дома, я, перешагивая кирпичи и прочий мусор, направился к горе дымившихся обломков.

Меня безусловно радовало, что устроивший этот взрыв Лавентин ещё жив и, вероятнее всего, благополучно переживёт подъём из-под завала. Но больше всего эмоций в эту секунду вызывало ощущение, что обломки излучают мою родовую магию.

И чем ближе я подходил к груде камней, тем острее становилось это ощущение.

Подняв обломок кирпича, я сосредоточился на отпечатавшихся в нём отголосках магии. Взывал к мелким крупицам волшебства, и они откликались, тянулись ко мне. К счастью, они пока недостаточно выражены, чтобы их мог определить кто-нибудь посторонний, но…

Совсем другими глазами я осмотрел покрытую пылью и выбитыми стёклами улицу, сновавших по ней полицейских и служащих особого отдела, ящеров, линию оцепления, зевак, саму гору камней, оставшуюся от взорванного дома.

Согласно отчёту, Лавентин ворвался внутрь на своей химере, и вскоре после этого прогремел взрыв.

Не знаю, что здесь на самом деле произошло, но в этом почти наверняка замешан кто-то из моих родственников.

Кто? Как?

От этих вопросов, от гула голосов, скрипа и скрежета растаскиваемых обломков, зверски разболелась голова.

Надо срочно допросить Эоланда. Кажется, он единственный из Вларлендорских сейчас в столице. Дядя Вероний не в счёт — у него магии нет. А Кордолия — она только женщина, наверняка дома слёзы льёт.

Выронив кирпич, я развернулся в сторону своей кареты и почти столкнулся с Хлайкери Эрджинбрасским. Этот длор и дотошный беспринципный журналист в одном лице, наверняка купивший себе целую редакцию газеты с одной единственной целью — изводить окружающих, широко улыбнулся и коснулся шляпы:

— Приветствую наш дорогой и многоуважаемый министр внутренних дел.

Перья на его воротнике и плечах трепетали на ветру, напоминая украшения циркачей, только у тех одежда пёстрая, а у Хлайкери угольно-чёрная, словно он в трауре.

Я перевёл взгляд на полицейского из оцепления и крикнул:

— Никакой прессы на месте преступления! Никаких посторонних!

— Может, договоримся?

— Нам не о чем договариваться, — я смотрел только на неохотно приближавшихся полицейских.

Наверное, Хлайкери заплатил им за проход сквозь кордон.

— Что ж, — картинно вздохнул Хлайкери и вскинул руки. — Если не могу писать о взрыве, отправлюсь писать большую статью об аресте вашего кузена. Выскажу предположения, опрошу свидетелей… Надо же чем-то заполнять передовицу.

Взмахом руки отослав полицейских назад на линию, я посмотрел на Хлайкери. Он снова улыбнулся:

— Мы можем договориться.

— Откуда информация?

— Мир слухами полнится.

Я бы тоже информатора не сдал.

Сзади загрохотало. Это с развалин съехал большой кусок стены, переломав несколько балок, подняв пыль и испугав ящеров. Излучение моей родовой магии усилилось.

Меня обдало холодом, сердце зачастило: ещё немного, и отпечаток родовой магии станет заметен экспертам… Если только я не замаскирую его собственным воздействием.

Скрыть улики или подставить род?