Иномирянка для министра (СИ) - Замосковная Анна - Страница 45

Я знал, он ничего мне не сделает. Не сможет — я его тенями в порошок сотру. Но страшно до тошноты.

Шаг за шагом я спустился по каменным ступеням, физически ощущая колкий взгляд дяди. Только забравшись в сумрак кареты, выдохнул, разжал кулаки. Пальцы дрожали.

Я старался дышать глубоко.

Минут через двадцать успокоился настолько, чтобы, несмотря на усилившуюся головную боль, задаться вопросом: что в императорском дворце забыл дядя Вероний?

— Жениться надумал? — сразу спросил Теталард, глядя поверх «Горячих новостей Динидиума», из-за которых император определил меня в няньки Лавентину и его жене.

Кажется, я ненавижу Хлайкери. Искренне так, хотя и нелогично: этой статьёй он просто делал своё дело. Как и все мы.

— Нет, — честно ответил я.

Я же не надумал, а уже женился.

Подойдя к столу своего заместителя, шлёпнул перед ним четырёхсотстраничный отчёт по столичным организациям, толкнул его корешок, чтобы лёг ровно. Теталард вздёрнул густую бровь и, отложив шуршащие газеты, вынул из ящика коробочку с золочёным тиснением «Кондитерской для длоров», отличавшейся заоблачными ценами. Похоже, подарок. Возможно, за то, что закрыл глаза на нарушение.

Да и новый дорогой фрак, драгоценная булавка в галстуке заставили судорожно вспоминать, чем в последнее время занимался Теталард, за что ему могли выразить финансовую благодарность. Вроде ничем существенным…

— Печенье будешь? Что-нибудь пить?

— Нет, — подвинув кресло для посетителей параллельно столу, я сел.

Причин задерживаться здесь не было, но после встречи с дядей сидеть одному в своём кабинете неуютно. Теталард простёр руку над чашкой и короткой вспышкой родового пламени разогрел содержимое.

Едва сдержав порыв сморщиться от острого запаха пряного отвара, я сказал:

— Хочу передать тебе несколько дел.

Шумно вдыхая, Теталард откинулся на спинку кресла. Наверняка подумал, что я готовлюсь уйти. Не слишком хорошо с моей стороны обнадёживать его возможностью занять место, которое шесть лет назад он упустил из-за того, что не успел стать главой рода до того, как мой тесть освободил должность.

Но из-за расследования дела Какики и необходимости оставаться рядом с Леной, выполнять должностные обязанности в полном объёме я вряд ли смогу. Я пояснил:

— Этот год в Охтандии урожайный, они хотят помочь нам с продовольствием. Если мы пойдём на определённые уступки.

— Хорошо, — раскинул массивные руки Теталард. — Но разве международные отношения наша юрисдикция?

— Вопрос затрагивает внутренний рынок.

Я быстро пересказал суть предложения Охтандии, назвал нормативные акты, мешающие договорённости. Теталард записывал тезисы в лежавшем наискосок листе.

Затем я поручил заместителю перетрясти отдел цензуры.

— Да, совсем они от рук отбились, — покивал Теталард, косясь на газету.

Ещё на мне мёртвым грузом висел проект по строительству дешёвого жилья на западной окраине столицы, и я мечтал его кому-нибудь передать, но это госзаказ, огромные деньги, а Теталард питал нездоровую страсть к азартным играм и удачливостью не отличался.

Нет, такое денежное дело ему доверять нельзя: дома должны быть построены так, чтобы не развалились, погребая под собой несчастных жителей.

И вопрос с дорогами Теталарду не доверишь по той же причине.

— Ревизия тюрем в этот раз на тебе, — неохотно решился я: для этого дела необходимо покидать столицу, а я сейчас привязан к дому.

— Хорошо, — согласился Теталард, отчаянно пытаясь сохранить сочувствующий вид.

Но в тёмных глазах проблёскивало предвкушение. Свободных от службы глав родов было не так много, и Теталард вполне мог меня сменить.

— Что ж, пора заняться делами, — вздохнул я и поднялся.

Перед дверью обернулся. Теталард поспешно спрятал улыбку за чашкой.

Надеюсь, уверовав в повышение по службе, он не натворит глупостей.

***

Иногда так хочется верить в хорошее. Вот и я надеялась, что Эоланд вернётся и выльет то, что добавил Равверу в воду.

Но Эоланд не возвращался. И от этого так тоскливо, словно это меня ограбил и хотел что-то подмешать родственник. Мои проблемы с родными вдруг показались несущественными: ну не любили, но и плохого не желали.

Вздохнув, я облокотилась на большой красивый стол в кабинете Раввера. В кожаном хозяйском кресле было уютно. Я словно сидела в объятиях большого тёплого зверя. Запах расставленных на полках книг успокаивал.

С ревнивым удивлением я признавала, что кабинет замечательный: всюду лакированное тёмное дерево, массивные шкафы, лестница на колёсах, чтобы доставать книги с верхних полок. Хотя на мебели хватало завитков, всё выглядело очень по-мужски, очень похоже на владельца. Даже удивительно, что женщина, его не любившая, смогла создать такую Равверовскую обстановку.

Всё здесь было хорошо, кроме графина с непонятной добавкой Эоланда.

Да и шестерёнки могли оказаться не такими безобидными, какими выглядели. Они тускло блестели на тёмной столешнице. Я ткнула пальцем кругляш с красными камнями.

— Саранда, а если бы меня не было, что было бы с этими шестерёнками?

— Они бы остались лежать до следующей уборки в гардеробной.

— И часто вы её убираете?

— Если её не используют активно, то раз в четыре месяца. Значит, мы бы заметили их только через три месяца.

Ну точно неспроста эти штуки в гардеробной оказались. Покрутила шестерёнку:

— Есть догадки о том, что это может быть?

— Нет. К сожалению, мы ничем не можем помочь. На вид обычные шестерёнки… Правда, камни странные.

Выронив шестерёнку, я отдёрнула руку:

— В каком смысле?

— Не могу сказать точнее. Есть в них что-то ненормальное. Ксал тоже так думает.

Эоланд украл ожерелье, подбросил что-то непонятное и что-то подсыпал в питьё. Всё это сошло бы ему с рук из-за попустительства предыдущей жены Раввера… Как же он уязвим. Я бы такого не допустила. Я бы этот дом в крепость превратила, все бы его свойства направила на защиту Раввера.