Творения (СИ) - Мечев Сергий - Страница 32

Так говорит Великий Отец, Что же можно сказать не про подвижников, а про нас, которые даже в эти великие дни не имеем плача, в дни, когда все лучшее и назидательное с такою любовью собрано Св. Отцами и дается нам изо дня в день в эти подготовительные седмицы.

Какой ответ дадим мы, если все богатство, собранное в каноне Андрея Критского, в стихирах, которые мы будем петь, в покаянных псалмах грешного, но и праведного царя Давида, пройдет мимо нас?

Какой ответ дадим мы, если и этот год пропадет даром, если мы не познаем себя, не осознаем свои грехи, не постараемся просить у Бога покаяния и слез, ибо все это зависит и от нас я от Бога?

Неужели мы не придем в храм и не будем вместе с Андреем Критским и со всеми праведниками просить о помиловании, просить о покаянном плаче?

Давайте же молиться тем великим подвижникам, которых мы вспоминали в субботу, чтобы нам получить радость плача о своих грехах, болезнях и недугах, давайте вместе с Адамом взывать ежедневно в течение этой недели: „Боже, помилуй мя, падшего“.

Аминь.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Я думаю, что наша главная беда в том, что мы считаем, что исповедь есть наша обязанность раз в год, А затем — поговели, стало легко — и Божественную легкость мы преступно перевертываем в простую легкость, в обычное человеческое переживание. Стало легко — вот и все, вот и хорошо.

Неужели покаяние только для того, чтобы почувствовать себя легко?

Мы должны понять, что исповедь есть то средство, которое дается Богом для нашего духовного устроения, устроения всей жизни. Иначе покаяние тщетно. Покаяние — великое таинство, а мы превращаем его в то, что является для нас радостным переживанием и ничего больше.

Святые Отцы говорят нам о том, что настоящее покаяние начинается с той минуты, как ты исповедался. Священник молится над кающимся, чтобы Господь дал ему образ покаяния: «Умилосердися, Господи, над рабом Твоим, даждь ему образ покаяния». Как же так, ведь он покаялся, исповедался, — зачем же просим, чтобы Господь дал ему образ покаяния?

С этого момента, с момента исповедания и отпущения грехов, а затем и соединения Св. Телу и Крови, начинается покаяние в жизни, истинное покаяние.

Наше состояние христиан есть состояние кающихся. Если мы являемся согрешающими в жизни, но, тем не менее, хотим Царствия Божия, то должны быть и кающимися, кающимися всю жизнь, изо дня в день, каждый день проверять свою совесть, а не раз в год.

Недаром говорят Св. Отцы, что тогда только начинается покаяние, когда мы каемся и принимаем Святые Тайны, ибо тогда-то и легко следить за собой, испытывать свою совесть. Эта легкость, которую мы чувствуем, и есть освобождение от греха, от целых зарослей его в нас. Когда мы с помощью Божией сбросили все это с души, когда благодать Божия коснулась нас, тогда-то и можно посмотреть, заглянуть в душу, ибо тогда на этой чистоте души заметна всякая мелочь греха. А обычно, пока человек не покаялся, он теряется в хаосе грехов, как их различить. Но когда болезнь, которая губила организм человека, сломлена, тогда становится возможно смотреть и на отдельные органы, за которыми нельзя было следить раньше. У каждого из нас есть свой грех — «близкий и дорогой». От него-то и надо прежде всего избавиться.

Святые Отцы говорят, что путь очищения, это путь стяжания в себе страха Божия, общения с Богом. Прежде всего я чувствую в себе страх, если я грешен, и по мере того, как очищаюсь от греха, по мере того, как приближаюсь к Богу и приобщаюсь к Нему — страх уменьшается, пропадает, и наконец «совершенная любовь изгоняет страх».

Нам надо идти путем очищения, путем покаяния, соединения с Богом.

Нам стало легко от соприкосновения с Богом. А дальше? Человеку легко, он доволен и говорит себе: «вот и все».

Нет, братья и сестры, ничего еще не сделано. Все дал Бог, Сын Божий, Который искупил нас. Спасение столько же принадлежит Богу, сколько и человеку; путь спасения есть процесс Богочеловеческий. Я иду к Богу, как могу, а Бог меня, неумеющего ходить, поддерживает и ведет.

Каким образом мы можем идти к Богу, жить с Ним, если мы этого хотим?

Св. Отцы говорят, что «молитва есть пребывание и соединение человека с Богом». И вот — это самое слабое наше место.

Многих пришлось сегодня исповедовать. Спрашиваешь: «А вы молитесь?» Отвечают серьезно: «Что вы. Да у меня времени нет, я занят. Утром мне некогда, спешу на работу, а как я могу молиться вечером, когда я ослаб от трудов, падаю от усталости и сна». Серьезно все это говорится.

«Зачем же вы пришли на исповедь, зачем вы пришли в Церковь, в храм, если вы все перевертываете, если не хотите воспринять то, что дает Церковь, если благодать таинства, полученную вами, как величайшую милость Божию, делаете только приятным человеческим переживанием?»

Многих, которые приходили ко мне сегодня, спрашиваешь: «Сколько вы спите?» — «Часов 7–8». А сколько вы работаете? Что же, 16–17 часов? А для Бога что же? Неужели для Бога, для молитвы, вы не можете уделить несколько времени? Или все это так, христианство между прочим, — «раньше ходили, говели и теперь причащаемся».

Святые Отцы говорят, что надо жить в Боге, постоянно находиться с Ним в беседе и пребывать с Ним. И прежде всего — утром и вечером молиться. Как ты начнешь день, так и весь он пройдет. Утром молиться может каждый из нас, ибо у нас есть десятки часов для всех наших дел, а десять минут можно уделить Богу. «А вечером мы устали…» Конечно, трудно стать на молитву, когда мы устали, еще не наша мера молиться, когда глаза слипаются от сна. — Молитесь раньше. Молитесь за час, за полтора до сна, а потом сделайте ваши необходимые дела. А перед сном оставьте одну краткую молитву— «Да воскреснет Бог» или «Боже, ослаби, остави».

А мы все извратили, исковеркали то, что получаем в покаянии, и все скверное в нас приписываем чуть ли не Богу.

Нам надо понять, что всякое дело наше должно быть освящено Богом, в работе должны мы призывать Бога, кто как может: «Господи помилуй», «Боже, очисти мя грешного». Молитесь кратко. Помните, что от этого зависит и наша утренняя и вечерняя молитва. Если мы искренно пожелаем жить в Боге, Господь поможет нам.

Но говорят еще и другое: «Как же я буду молиться без настроения, без желания? Как же я буду молиться, если я каменный?» И этим оправдываются и даже упрекают нас, говоря: «Вы учите фарисейству».

Нет, если мы будем честны, то увидим, что всякое дело мы делаем то с радостью и охотой, то с утруждением и понуждением. Так со службой, так и со всяким делом. И, понудив себя, мы входим в работу, становимся хорошими работниками, хотя перед тем нас и уныние, и лень одолевали. То же и в отношении к Богу, к молитве. Мы, грешные, не можем постоянно находиться в горении, в пламенном желании быть с Богом. Не смущайтесь этим, вспомните вдовицу, которая дала две лепты. Мы бы — по-мирскому — швырнули эти две лепты: «К чему они?» Другие давали много, а Христос сказал, что малый дар вдовы был больше всех, ибо она дала все, что имела. Поэтому не смущайтесь тем, что вам не хочется молиться, что у вас нет покаяния. Человек не желает отдать последнего Богу. «Покаяние несть во мне, но даждь ми ум, да плачуся дел моих горько». «Ни слез, ниже покаяния имам, ниже умиления», — говорит творец Великого канона; но я иду и прошу у Бога: «Сам ми сия, Спасе, яко Бог, даруй» (среда I нед., 2 песнь), «яко благосерд, даждь ми слезы умиления» (четв. I п.). Наше обличение в этом каноне. Мы, если хотим этого умиления, должны сказать Господу: «Вот мои две лепты, помоги же мне».

Если бы кто-нибудь жил далеко, или отец или мать приехали к нему и застали бы его на грязной работе, неужели этот человек, увидев дорогих людей, побежит мыться и приводить себя в порядок? Он бросится в таком виде, как он есть. — Этого-то хочет от нас Господь.

Об этом я хотел говорить с вами сегодня, когда есть много людей, которые пришли на исповедь единственный раз в году. Мы должны восходить к Богу в каждую минуту жизни. Я умоляю всех моих духовных детей этого дня, после того как они получат прощение, благодать и нетление в таинствах покаяния и приобщатся Св. Тайн, чтобы они начали свою духовную жизнь именно с этого поста, если они ее вовсе еще не начинали, а те, кто уже пытался начать покаяние и опять падал, начните его снова. «Аще и ничтоже благо сотворих пред Тобою, но даждь ми по благодати Твоей положити начало благое».