Падение Света (ЛП) - Эриксон Стивен - Страница 37

— Какой-то карьер, К'рул?

— Зодчих, думаю. Они, как мне рассказывали, превратили целые миры в обломки, оставив кружить у солнца — не нашего солнца, как я понимаю.

— Яма лишена Кривопутий. Воздух недвижен. В ней не осталось энергий. Спуститься туда, К'рул, означает умереть.

— Я не знаю ответов насчет их дерзаний, Дро, не ведаю, как они пользуются силой. Построенные ими дома исчезают сразу после завершения.

— Только чтобы появиться где-то еще, вырастая как семена.

— Что-то заставляет их этим заниматься, — сказал К'рул и встал, закашлявшись. — Или кто-то. Хотя бы это у нас с Зодчими общее — загадка происхождения. Даже сила, бросившая нас в мир, чтобы искать плоть и кость, неподвластна уму. Мы были всегда? Будем всегда? Если да, то ради чего?

Скиллен Дро принялся обдумывать слова К'рула.

Они шли и шли под сумрачным небом. Медленно, ведь К'рул, казалось, лишился сил. Если он еще истекал жертвенной кровью, багряные капли не касались песка и ила. Нет, они падали где-то в ином месте. — Именно отсутствие цели, К'рул, заставляет нас двигаться. Чувствуя отсутствие, мы стараемся его заполнить. Не имея смысла, пытаемся его найти. Не уверенные в любви, мы клянемся ею. Н чем именно клянемся? Даже туча пыли однажды сплотится, став подобием мира.

— Тогда, Скиллен, я правильно тебя понимаю: верования — всё, что у нас есть?

— Зодчие строят дома. Из битого камня строят они дома, словно даруя беспорядочному миру порядок. Но, К'рул, в отличие от тебя я не уверен. Кто, в самом начале, разбил камни? Я думаю, Зодчие нам враги. Они не сборщики смысла или даже предназначения. Их дома строятся, чтобы вмещать. Это тюрьмы — Зодчий, затащивший тебя к дому, старался сковать тебя во дворе, за столь безупречно замкнутой стеной.

К'рул встал, заставив Скиллена развернуться. Бледная рука пропала в тени капюшона, словно К'рул потирал лоб. — Но ему не удалось.

— Возможно, ты все еще слишком могуществен. Или дом не был готов к тебе.

— Наши сородичи поклоняются этим домам.

— Лишенные смысла и цели, они стараются их обрести. Обтесывая камни… Ты удивлен, К'рул? Зодчие нам дети — или мы им? Вдруг мы лишь поколения, смена — но кто из нас утерял предназначение?

Зодчие созидают миры отрицания, К'рул. Но задай вопрос: для кого они предназначены? И следующий: должны ли мы им противостоять? Или просто следить, осмеивая энтропию их сооружений? Поклоняться? Лишь глупец поклоняется неизбежному. Будь мне дело… считай я, что в этом будет толк, я рассказал бы сородичам. Что их почтение бесполезно. Что они лобзают череп, встают коленями в сплошную пыль. Веруют в бога без лица.

К'рул снова провел рукой по невидимому лбу. — Скиллен Дро, ты назвал меня глупцом, и справедливо.

— Что вдохновило тебя к дару, К'рул?

— Это важно?

Скиллен качнул острыми вступающими плечами. — Не могу сказать. Пока.

Вздохнув, К'рул зашагал, и снова они шли бок о бок, огибая бесконечный кратер. — Я пытался сломать правила, Скиллен. Ох, знаю. Какие правила? Ну, мне казалось — кажется — что они существуют. И, что важнее, не подходят нам. Погляди на любого. Мы, Азатенаи. Наши обычаи, наши склонности и предрассудки служат, чтобы отличить одного от других. Но правила предшествуют нас, как причина следствию.

Кое-что у нас общее. Например, привычка собственников, когда дело идет о власти. Признаю, я восхищен Сюзереном Ночи. Из любви он дал смертной женщине многое от своей силы. А сделав так… да, он не заберет силу обратно.

— Я не знал. И потрясен новостью. Не думал, что Драконус столь… неосторожен. Скажи, что он уже жалеет.

— Не знаю, есть ли у него сожаления. И есть нечто соблазнительное, понял я, в отказе от силы. Стать пьяным и беспомощным — да, мне это уже не кажется странностью. Я одобрил дар Сюзерена и счел довольно скромным. Но он зашел еще дальше. Я тебе расскажу.

— Боюсь, рассказ будет трагическим.

— Вполне умеренно. Если сравнить с тем, что вынужден делать я. Итак, мы с Драконусом стали угрозой разрушения королевства. Посредством даров. Беспомощностью, выбранной для себя. Пойми, в самом начале виделось иначе. Это были акты… щедрости. Не есть ли это наше предназначение? Тайна нашего бытия решена одним жертвоприношением? Отдачей части себя?

— Ты дал смертным дар волшебства. Но не смертные тебе угрожают, верно? Ты рассказал об Эрастрасе и вкусе, влиянии, которое он желает наложить на твои дары. Сказал, что не можешь его остановить. Если это верно, чего же ты желаешь достичь?

— А. Вот этого, старый друг, я ищу у тебя. Признаюсь, я вспоминал о твоем раскаянии. О бремени сожалений, что ты несешь, столь жгучих, что ты покинул наше общество.

— Ты тоже используешь меня?

— Не хотел бы, Скиллен, чтобы ты так думал. Лучше сочти это новым даром. От меня. Ничего существенного, ничего, что можно взвесить, но дар вполне годен, чтобы найти предназначение.

— Предлагаешь мне цель? Рожденную старыми преступлениями? Назови же свой дар. Но хорошо подумай, прежде чем сказать, ибо я уже хочу порвать тебя по суставам за дерзость.

— Искупление.

Скиллен Дро безмолвствовал — даже в мыслях — и душа его содрогалась от одного слова. Отвращение и недоверие, отрицание и протест. Такие импульсы не нуждаются в языке.

К'рул, похоже, понял, ибо вздохнул. — Эрастрас ищет способ наложить подобие порядка на мой дар, сделать случайность тайной убийцей надежды и желаний. Дро, отныне есть врата. Они ждут стражей. Сюзеренов силы. Но я не вижу их среди Азатенаев. Драконус поискал бы среди Тисте, но и тут я полон сомнений и даже страхов. Нет, полагаю, искать следует в ином месте. — Он заколебался. — Старый друг, Старвальд Демелайн уже дважды раскрывал врата. Среди нас драконы — нет сомнений, самые смелые из рода. Амбициозные завоеватели.

— Ты будешь торговаться с ними? К'рул, ты глуп! Думать, будто они одобрят мое появление! Я последний из тех, кого они желают увидеть!

— Не соглашусь, Дро, — ответил К'рул, и теперь в голосе звучал гнев. — Я же сказал: дарение не окончено. Любой отлив здесь — лишь предвестие потопа. Не нужны другие богатства, чтобы вести торг. В любом случае — за одним исключением — драконы будут биться ради того, что мы предложим.

— Ты позволишь начаться битвам? Хочешь увидеть Тиам, проявляющуюся в этом королевстве?

— Нет, мы возьмем их такими, как сейчас — одиночками, рассеянными и желающими сохранить такое положение дел. Что до Тиам… у меня есть ответ, предохранительное средство. Верю, оно сработает, но тут мне снова понадобится твоя помощь. Да, наши силы можно комбинировать.

— Теперь понимаю. Ты даришь мне искупление, рождая благодарность, и так моя сила сольется с твоей. Похоже, К'рул, ты мнишь меня верным псом, готовым следовать по пятам, куда бы ты ни шел.

— Я продумывал лишь способы завоевать твое союзничество.

— А ты продумал подобные хитрости по отношению к другим членам искомого союза? Как насчет Ардаты? А, разумеется — хаос Витра, столь близкий жизненной крови драконов.

— Хаос необходим, — отозвался К'рул, — чтобы сбалансировать притязания Эрастраса.

— Кто еще будет использован, сам не зная того? Маэл? Гриззин Фарл? Нет, не он, если не хочешь стать ему врагом. Килмандарос? Ночная Стужа? Фарандер Тараг? Как насчет Каладана Бруда — я сказал бы, что Великий Каменщик был среди нас лучшим кандидатом в союзники. Будь Каладан рядом, сам Эрастрас не…

— Каладан Бруд в настоящее время для нас потерян.

Скиллен Дро всмотрелся в К'рула (некоторое время назад они снова остановились). — В каком смысле потерян? Играет где-то Верховного Короля? Тогда я полечу туда и сброшу его с жалкого трона. А Маэл? Все прячется под волнами, строя замки из песка?

— Каладан Бруд не поддался земным амбициям, Дро. Однако он связан иным делом. Он может идти по нашему пути, но лишь таким же образом, как Драконус — действуя сам по себе. Что до Маэла… да, сейчас мы с ним не близки.

Смех Скиллена звучал как шипение, грубое и сухое, царапающее слух. — Итак, я третий, о ком ты подумал.