Приманка - Чиркова Вера Андреевна - Страница 64

— Но мне прочли… полукровка-переводчик, — заторопился Шандирсах, с ненавистью покосившись на меня. — Там было написано… что люди могут взять в сокровищнице свиток, если найдется смельчак, который добровольно придет в катакомбы не за сокровищами, а ради друга.

— Или любимого, — буркнула я и прилегла прямо на камень.

— Ну и почему же вы не отдали им письмо? — сурово смотрел мой беловолосый спаситель на гоблина.

— Так ведь нельзя! — с ненавистью зашипел гоблин. — Они вырастят толпы магов, построят корабли и приплывут на наш континент!

— И вы решили, будто имеете право оспорить решение эльфов? И нарушить данные старшей расе обеты? Ведь вы поклялись доставить письмо нераскрытым. А ты был главным запевалой и поэтому признаешься виновным. Я приговариваю тебя к лишению способностей, и за преступления перед людьми тебя будет судить главный дознаватель.

Эльф сделал пальцами короткий жест, и гоблин, коротко и безнадежно взвыв, рухнул ниц и замер, то ли уснув, то ли потеряв сознание.

— А теперь разберемся с тобой, — обернулся ко мне оставленный эльфами судья. — Ты все сделала правильно, держалась до последнего. За это тебе останутся все способности, усиленные на время этой операции. Но не торопись ими пользоваться, пока не изучишь все правила. И еще. За честность и справедливость я назначаю тебя посредником между пикси и цитаделью. Никому другому вход в сокровищницу не откроется. Пользуйся своим правом осмотрительно и будь счастлива. Сейчас я ухожу, а ты пока остаешься. Сюда уже идут маги, и им не нужно знать всего произошедшего здесь. Расскажешь только Танроду.

— А Кэрд будет жить? — заволновалась я.

— Тебе ведь было даровано одно желание? — лукаво улыбнулся эльф. — И ты попросила спасти друга. Сейчас он в руках магистра Доуррена. Кстати, как я вижу, Кэрдон использовал самое сильное заклинание из своего арсенала, «полное обожание», и теперь все вон те гоблины и полукровки пожизненно его личные почитатели. И отменить этого нельзя, поэтому их лучше сразу отправить в его поместье. Ни изменить, ни предать они не смогут уже никогда, а без обожаемого кумира быстро зачахнут.

— Бедный Кэрд, — искренне пожалела я друга.

Эльф неожиданно засмеялся и исчез, а через миг во дворе начали распускаться темные цветы порталов, и из них посыпались хорошо вооруженные маги.

А я прижалась щекой к теплому камню и закрыла глаза. Теперь можно быть слабой и больше не волноваться ни за себя, ни за свой народ. Вряд ли, узнав о произошедшем, гоблины попытаются сунуться сюда еще раз.

— Вели… пора вставать, — позвал любимый голос, и я лениво потянулась, выныривая из сладкого сна. — Через полчаса совет.

Это сообщение подействовало на меня как холодная вода, заставив резко сесть в постели. Неверяще оглянулась на окно, за которым сияло далеко не раннее утро, перевела взгляд на стоящего в паре шагов от кровати мужа и сразу заподозрила неладное.

Вид у него был усталый, лицо осунувшееся, взгляд хмурый. Он что, всю ночь работал?

— А ты когда встал?

— У меня были дела, — ответил он уклончиво и отвел взгляд.

— Танрод, ты что-то скрываешь, — не поверила я этому заявлению, начиная припоминать все случившееся после того, как маги пришли за нами с Кэрдом.

Помнится, сил у меня хватило только на сообщение, что Кэрд у лорда Доура, а все остальное утонуло в тумане. Видимо, уснула прямо на месте и проспала остаток дня и всю ночь, раз за окнами уже утро, а я ничего не знаю о происходящем в империи и в Саркане.

— Нет, все в порядке, — вымученно произнес Танрод и попытался разбудить во мне ответственность: — Поторопись, пожалуйста, магистры очень заняты, некрасиво заставлять их ждать.

— Ничего, — вдруг рассердилась я, — теперь могут и подождать. Империи больше ничто не угрожает, а у меня есть несколько важных вопросов. И первый — как там Кэрдон?

— Еще у целителя. — Губы магистра на миг несчастно скривились, но он тотчас поджал их и добавил, снова отводя взгляд: — Во дворце.

— А мы где?

— В Саркане.

— И никак не можем его проведать? — В моей душе родилось невероятное подозрение, и я должна была немедленно его проверить.

— У меня маловато сил, но я могу взять кристалл, — обреченно произнес Танрод.

— Возьми, — согласилась, понимая, как верны были мои предчувствия. — Но сначала иди сюда и поцелуй жену. Я не помню, говорила ли тебе вчера, что у меня есть для тебя тайна.

— Что-то пробормотала, — сделал он небольшой шажок, настороженно вглядываясь мне в лицо, — но сразу уснула.

— Вымоталась, а браслет пришлось Кэрду отдать, он был пуст.

— Мы видели, — сделал он еще шаг.

— Знаешь, о чем я сейчас думаю? — укоризненно смотрела прямо в измученные глаза любимого. — Большинство женщин на моем месте, оказавшись в подобной ситуации, сейчас обязательно помучили бы своих мужей за недоверие и за плохие мысли. Но я так делать не стану. На себе испытала, как больно это ранит душу. Ну вот почему ты решил, будто я стала поклонницей Кэрда?

— А ты не стала? — В его взгляде вспыхнула такая исступленная, еще горьковатая, но все растущая надежда, что у меня перехватило горло.

И я могла только смотреть, как он подходит все ближе, наклоняется, неверяще всматриваясь мне в лицо, и осторожно прижимается губами в робком поцелуе.

— Конечно нет, и теперь точно знаю почему. Тот, в ком горит пламя истинной любви, не подвержен магии внушения.

Это были не мои слова, но я их помнила очень ясно и не собиралась проводить дознание откуда. Да и разве это имеет значение? Важнее всего, когда в глазах горит неизбывная нежность, в душе расцветают волшебные цветы, а сердца бьются в унисон. И разом исчезают все недомолвки и подозрения, а в мире не остается больше ни обид, ни сомнений.

— Вели… ты не представляешь, что я пережил за эту ночь… — шептал Танрод, уткнувшись мне куда-то в висок, и оставалось только гладить его по голове, как маленького, и шептать жаркие и нежные слова утешения.

— Кстати, — через некоторое время вспомнил муж и виновато улыбнулся, — Гили считает так же… и все остальные тоже.

— Темная сила, — заволновалась я, — она же зальет все слезами! Род, нужно срочно ее успокоить.

— Одевайся, пойдем успокаивать, только сначала позавтракай, — согласился он, но отказаться от еще одного поцелуя все же не смог.

Императорский дворец казался непривычно тихим и опустевшим, когда мы вышли из портальной комнаты, но я уже догадывалась, как временно это затишье. Просто все затаились, не понимая пока, чего ждать от будущего.

— Танрод, я так и не сказала тебе… — Свернув в ближайшую комнату, проверила, не притаился ли кто за шторами, и закрыла нас с мужем зеркалом.

— О чем? — как-то снова поник он.

— О ком. У меня был с собой сигнал… на самый крайний случай, и я не имела права никому о нем говорить. А теперь понимаю, что это тоже была проверка, — эльфы добрые, но недоверчивые. Все и всегда пытались только пользоваться их отзывчивостью и шли на разные ухищрения, желая получить какой-нибудь подарок. Поэтому они так хорошо защитили все ценности и этот свиток. Очень боятся, как бы он не попал в нечестные руки. Потому и думаю, что подаренный мне сигнал тоже был проверкой, — я имела право позвать на помощь только в одном случае. Если не останется никакого другого способа спастись. А Кэрдон ничего не знал… и очень боялся меня очаровать. Вот и тянул до последнего, пока не попал в цепи. Поэтому я истратила единственное желание на его спасение.

— И правильно сделала, — твердо заявил Танрод, не раздумывая ни секунды, помолчал и осторожно осведомился: — Значит, больше они не будут с нами разговаривать?

— Будут. Но только со мной. Эльф назначил меня посредником между катакомбами и цитаделью. Но сразу я не пойду ничего просить, мне нужно время, чтобы все обдумать. И еще… Он оставил мне все способности, которые усиливали на время, но велел изучать правила. Ты же не откажешься меня учить?