Приманка - Чиркова Вера Андреевна - Страница 21

Последним порталом ушли мы с мужем, и я сама до последней минуты не знала, куда именно. А обнаружив перед собой светлую еще известь кладки и не вытертые пока ступени лестницы, первым делом ринулась на крыльцо.

Распахнула дверь прямо в роскошный ало-сиреневый закат и остановилась, не зная, куда ступить. Все крыльцо было завалено увесистыми тушками тунца, а внизу, в тени ступеней, привольно развалилась куча черного меха, удовлетворенно поглядывавшая на это изобилие сытыми щелочками зеленых глаз.

— Ну, нигде он не потерялся? — устало осведомился Танрод, заглядывая через мое плечо, и потрясенно присвистнул: — Куда мы ее будем девать?

— Одну позже можно пожарить на ужин, — предложила я, с удовольствием откидываясь на его грудь. — А вот остальное… У тебя есть какие-нибудь идеи?

— Только одна. — Небольшой вихрь собрал рыбу в кучу и забросил ее в портал.

— И кого мы осчастливили?

— Внизу, в развалинах, живет несколько рыбацких семей, — пояснил муж, выходя на чистое крыльцо. — Они следят для меня за маяком и проходящими судами.

— Ты их нанял?

— Я им немного помогаю, они люди со сложной судьбой. — Танрод повернул меня к себе, заглянул в глаза и вдруг спросил: — Ты хочешь поплавать в море?

— Так ведь оно же внизу, — еще сомневалась я, но уже представляла, как это было бы прекрасно — после такого сумасшедшего дня оказаться в ласковых лапах теплых волн.

И раз он уже истратил сегодня столько магии на переходы, то еще немножко, чтобы перейти к подножию скалы, ничего ведь не изменит?

— Тут есть спуск, — захлопнув дверь дома, потянул меня к краю обрыва Танрод. — Но мне хочется сделать тебе подарок, я же еще ничего не подарил на свадьбу.

Он сел в стоящее у каменного бортика плетеное кресло, притянул меня на колени и крепко обхватил за талию:

— Ничего не бойся, я проделывал это не раз.

— А я и не боюсь. — Сидеть в кольце его рук так удобно и надежно, так хорошо и правильно, как бывало только в далеком детстве, когда отец относил меня сонную в приготовленную маменькой постельку.

Обняла его за шею и вдруг заметила, что кресло словно подросло, а потом и вовсе повернулось, и теперь я смотрела не в сторону моря, а на нашу башню, и она постепенно удалялась. Стали отчетливо видны темные квадраты уже выложенного фундамента, кучки камней и ямы с известняком, просторный навес, под которым на стеллажах сохли доски и лаги. Затем наш недостроенный замок стал удаляться и уходить вверх, и я отлично рассмотрела крутые, поблескивающие сколами камня склоны скалы, чахлые растения, изредка чудом проросшие из трещин, и птичьи гнезда, спрятавшиеся в их ненадежных ветвях.

Мне уже давно было понятно, что мы летим, но я упорно молчала, страшась хоть как-то помешать Роду и случайно оторвать его от нелегкого, на мой взгляд, управления нашим волшебным креслом. Только смотрела во все глаза, точно зная — о таком волшебном подарке мне никогда и не мечталось.

Он тоже молчал, не мешая мне разглядывать мелькнувшие на горизонте холмы побережья, маяк, вросший в соседнюю с нашей скалу, крыши поселка, прилепившегося к плавно уходящему в море подножию скал. А потом и маленькую, закрытую с трех сторон бухточку, где качалась у выбеленного морем причала крохотная яхта.

— Спасибо, — выдохнула я благодарно, когда кресло замерло на этом самом причале. — Это был самый прекрасный подарок в моей жизни.

— А мне казалось, ты заснула, — усмехнулся Танрод и ласково провел рукой по моей щеке. — За весь полет ни слова, ни вздоха.

— А разве можно было разговаривать? — усомнилась я, присмотрелась к лукавым чертикам, прыгающим в глазах мужа, и решительно выбралась из его объятий. — Я думала, ты устал, из последних сил тащишь по воздуху это кресло, стараюсь не мешать, а ты молчишь просто из вредности?

— Из любопытства, — сообщил он, подобрался поближе, подхватил меня на руки и легко, как птица, взмыв в воздух, перепорхнул на суденышко. — Раздеваться лучше здесь. Тут у меня есть каюта, там запас еды и одежды.

В каюте оказалась еще и довольно удобная лежанка, и купаться мы отправились, лишь когда солнце уже почти село. Море действительно было теплым и игривым, как котенок, и я забыла про все и про всех, наслаждаясь его ласковыми волнами и нежностью ни на локоть не отплывавшего от меня любимого мужчины. А когда еще с причала шумно плюхнулась в воду мохнатая туша и стремительно поплыла к нам, жизнь вообще стала сказочно прекрасной.

На рассвете я проснулась от легкого звона почтовой шкатулки и обнаружила сидящего рядом полностью одетого мужа.

— Это уже третье письмо, — тихо пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд. — Если не приду в течение получаса, сюда откроют путь.

— Я с тобой.

— Нет. Вместе нам лучше не ходить. Тебя постараются припугнуть, чтобы не упрямилась и рассказала все, что знаешь.

— Но это же против ваших правил!

— Наших правил, Вели. Но пугать тебя будут не нарочно, а как будто случайно, а я этого не хочу.

— Тогда отправь меня… — Я задумалась.

Отдавать магам Глоэн не хотелось, пока я не чувствовала их своими. А в домике архивариуса небось уже сидит засада. Как и в моих фамильных имениях. Ну а Дебруинский монастырь и без того уже принял одну беглянку, им за нее отчитываться придется.

— Я могу открыть вам с Кышем путь в один из домов, которые покупал, когда готовил побег для Гили. Там вас никто и никогда не найдет. Хочешь?

— И чем мне там заниматься? — закончив одеваться, ответила вопросом на вопрос и добавила, скорее успокаивая саму себя: — Я ведь не преступница? Ради чего мне прятаться? Лучше отправь меня к Луизьене, она хотела со мной поговорить. Кроме того, тетушка лучше всех присмотрит за Кышем… в крайнем случае.

А еще через десять минут, заплаканная и зацелованная, я стояла в полутемной гостиной герцога Дирзо, крепко держа за гриву своего зверя.

За широкими окнами занимался бледный рассвет всего второго дня моей замужней жизни, и раньше я не поверила бы никому, что встречать его мне придется в одиночку. За что мне такое наказание? Неужели я мало натерпелась за годы сиротства? Или все же слишком прогневила судьбу своим вмешательством в ее планы?

Отпустив Кыша, я добралась до стоящего у стены диванчика и устроилась в уголке, намереваясь еще раз обдумать все случившееся за последние дни и попытаться понять, как лучше действовать дальше.

Но одно точно знала уже сейчас: не по мне тихо сидеть у тетушки под крылышком и ждать, пока маги немного смирятся с произошедшим. Да я с ума сойду, представляя, как они наказывают Танрода! Хотя пока и не знаю ни правил, ни законов Саркана, касающихся таких случаев, но поведение мужа подсказывает, что одним внушением его собратья не ограничатся.

Запах мятного чая и свежих булочек заставил меня сладко потянуться и тотчас встревоженно распахнуть глаза. Чтобы сразу успокоиться и убедиться — гостиная Луизьены никуда не делась, и я по-прежнему лежу в ней на диване. Зато прибавились подушечка под моей щекой и легкое, уютное, вязаное одеяло, которым укрыли меня чьи-то заботливые руки.

В распахнутые окна врывалось почти полуденное тепло летнего дня, солнце стояло уже так высоко, что его лучи не попадали в комнату, а на столике заманчиво исходила душистым паром яркая керамическая чашка.

— Умывальня налево третья дверь, — невозмутимо сообщила сидевшая в кресле по другую сторону столика тетушка и легонько подула в чашку, которую держала в руке. — Генри уже позавтракал и отправился за новостями, а я жду тебя.

— Спасибо, — от чистого сердца произнесла я и побрела умываться.

— Я повесила там несколько платьев, — спокойно известила герцогиня и снова занялась своим чаем.

«Не нужно мне платьев, — бурчала я про себя, шагая в сторону умывальни. — Мне хорошо и в этом полумужском костюме, который еще помнит тепло рук Рода и хранит его запах». Но умывшись и замерев возле зеркала, я сначала засомневалась, потом, окинув взглядом приготовленные Луизьеной платья, задумалась.