Революция консерваторов. Война миров - Соловьев Владимир Иванович - Страница 9

Фразы о продажных чиновниках и борьбе с коррупцией просты и потому звучат крайне привлекательно. Этот лозунг повсюду, буквально повсюду. При этом, как известно, зачастую те, кто сегодня требует бороться с коррупцией в России, еще вчера сами были страшными коррупционерами. Особенно умильно выглядит борьба с коррупцией, скажем, того же Навального, который совершенно не был замечен в противодействии коррупции, когда работал, если можно так выразиться, чиновником на общественных началах у губернатора Кировской области Никиты Белых, который впоследствии сам попался на взятке. Да и большое количество соратников Навального сами отправились отбывать сроки за разнообразные нарушения – там довольно любопытная статистика, кто из них за что «присел».

Или вот простой пример, который, должно быть, окажется очень неприятным для ФБК и Навального. Есть такой замечательный банкир Гусельников, которому принадлежал «Вятка-банк». Очень милый и дружелюбный человек – в частности, дружеские отношения связывали его с Никитой Белых, притом отношения настолько крепкие, что банк господина Гусельникова презентовал администрации Кировской области «Мерседес», за рулем которого Никита Юрьевич зажигал по городу-герою Москве.

Секундочку – скажете вы. Так это же очевидная коррупция! Просто к бабке не ходи! Ну, вообще-то да. Но это та коррупция, которая, как вы понимаете, не считается. Потому что если речь идет о своих, «классово близких», – то можно. Именно поэтому никогда ни ФБК, ни Навальный не будут задавать вопросы о коррупционере, который политически близок, который свой. Они будут мягко отводить глаза в сторону и говорить: «Ну, слушайте, мы боремся-то о-го-го с кем! Нам ничто другое не интересно!» Но в этом-то и соль. Дьявол всегда в деталях. Либо ты объективно борешься со всеми, начиная в том числе со своего ближнего окружения, либо ты не борешься ни с кем. Потому что когда ты борешься только с узким кругом по заказу, становится понятно, что реальная задача – не борьба с коррупцией, а либо ты сам собираешься занять место коррупционера, либо получил заказ на устранение того или иного человека с политической арены.

В любом случае суть в том, что коррупционная система была создана и видна невооруженным глазом, а вот системы борьбы с коррупцией даже близко создано не было.

Зато как красиво можно покричать! Сколько можно вывести детей на улицы! Поможет ли это поднять экономику? Даже близко нет. Да надо ли вообще говорить об экономике? Им – не надо. Им достаточно кричать, что все плохо.

Кстати, очень интересная сама по себе категория – «плохо». И интересно, насколько люди готовы руководствоваться в своих поступках ощущениями «хорошо» или «плохо» и к каким последствиям это приводит.

Предлагаю поговорить о цветных революциях. Многие авторы справедливо отмечают, что теория и практика свержения правящих режимов, описанная в ставшей знаменитой книге Шарпа, – российского происхождения. Именно большевики – зачинатели успешного цветного проекта. Но как бы то ни было, речь пойдет не о них и не об Октябрьской революции, а о гораздо более поздних событиях.

Начну с рассказа об «оранжевой» революции, которой не случилось. Опыт этой несостоявшейся «оранжевой» революции пытаются скрыть от широкой общественности. И хотя все слышали название, но, как писал Эдгар По, если ты хочешь что-то спрятать, размести это на самом видном месте.

Тяньаньмэнь. Врата Небесного Спокойствия. Самая большая площадь в Китае – или по крайней мере в Пекине; до XX века – самая большая площадь в мире, да и вообще одна из крупнейших площадей, которые себе вообще может представить воображение. 440 тысяч квадратных метров: 500 на 880. Гигантское пространство. В 1989 году эта площадь стала местом проведения скромной студенческой акции протеста – после чего ее название превратилось в нарицательное.

Существует несколько градаций плотности заполнения территории, на которой проходит митинг. Считается, что при очень плотной загрузке на одном квадратном метре может поместиться четыре человека, при слабой – один. Средние цифры – 2,5 человека на квадратный метр. Так вот, на площади Тяньаньмэнь с легкостью помещался миллион. А в пиковые моменты на площади и прилегающих к ней широких проспектах собиралось два миллиона человек. Люди постарше вспомнят собиравшие сотни тысяч человек митинги в Москве в 1990-м, через год после китайских событий. Тогда тоже был переломный момент, страна трещала по швам, советские граждане вовсю протестовали против номенклатурных привилегий и руководящей и направляющей роли КПСС. Чем все закончилось, мы знаем. Китайцев, выходивших на Тяньаньмэнь, волновали схожие проблемы: необходимость демократизации, ограничение власти одной партии, но в первую очередь – коррупция.

Сперва причиной для выступлений стала отставка Ху Яобана с должности генсека ЦК КПК – его обвинили в потворстве буржуазной либерализации, кроме того, именно на него Дэн Сяопин возложил ответственность за многие неудачи. И вот недовольная реформой Дэн Сяопина молодежь, студенты и рабочие стали собираться на митинги. Были они самых разнонаправленных политических взглядов, но всех объединяла жажда перемен. Одних возмутил отход от классической модели китайского социализма, другим не нравилось отсутствие социальных лифтов. Городские рабочие кричали, что реформы зашли слишком далеко, в стране инфляция, им самим угрожает безработица, а их семьям – нищета. Интеллектуалы, напротив, решительно требовали продолжения реформ, кричали, что правительство погрязло в мздоимстве и управляет страной тоталитарными методами. Студенты, как самые прогрессивные, требовали свободы. Но какими бы ни были другие лозунги, призывы к борьбе с коррупцией поддерживались всеми и всюду звучали радостно и громко.

Как эти люди ненавидели коррупцию! У них все было построено на том, что коррупция должна быть уничтожена. И если посмотреть на плакаты и лозунги, с которыми они выходили на площадь, начинаешь думать – действительно, какие правильные слова говорили люди! «Дадао тангуан!» – «Долой продажных чинуш!» Каждый ведь готов подписаться под таким лозунгом. Стоп, стоп, кто сказал «технологии»? Нет никаких технологий. Просто люди. Просто они недовольны.

Проблема коррупции в Китае всегда была гигантской и никуда не делась до сих пор. За коррупцию расстреливают – но она и не думает исчезать. Получается, что студенты были в тренде. Они кричали, что с коррупцией нельзя мириться, что все должно быть по-другому. И кричали, кстати, довольно долго. Протестующие ходили на Тяньаньмэнь с 15 апреля по 4 июня 1989 года, и в разное время их на площади собиралось от трехсот тысяч до, как я уже сказал, двух миллионов человек. Митинги шли и в других городах – но в Пекине они оказались самыми многочисленными. Был разбит палаточный лагерь – узнаваемая примета протестов, состоявшихся впоследствии в разные годы и в разных странах.

Что еще очень важно в этой истории – с митингующими студентами и рабочими откровенно заигрывала высшая чиновничья элита. Они им подмигивали, подогревали, помогали. Это роднит попытку бунта на Тяньаньмэнь с попыткой переворота у нас на площади Сахарова и Болотной, когда определенная часть российского правящего класса – к счастью, не слишком значительная – не только ходила с белыми ленточками, но и активно поддерживала этот цветной сценарий в России на рубеже 2011 и 2012 годов и использовала свои информационные ресурсы для его раскрутки. А картина там и сям усеявших площадь палаток подозрительно напоминает события на Украине в 2013–2014 годах.

Только в Китае все кончилось не по украинскому и даже не по российскому сценарию. Кончилось все тем, что Дэн Сяопин, фактически руководивший страной, принял решение беспорядки пресечь. Тот самый Дэн Сяопин, который сейчас воспринимается благодарными соотечественниками как абсолютный светоч, как воплощение всего лучшего в человеке и политике, как отец всех реформ и великий учитель нации (не путать с великим кормчим). Тот самый Дэн Сяопин, который заложил фундамент китайского чуда. Человек, благодаря деятельности которого китайская экономика сегодня конкурирует с американской за первое место в мире, китайская военная мощь производит впечатление, а сам Китай аккуратно, вовлекая в свою орбиту страны Нового Шелкового пути, выстраивает альтернативу «Большой двадцатке» и выглядит уже чуть ли не образцовой моделью развития, демонстрируя сумасшедшие темпы роста экономики. А тогда, в 1989 году, роль Дэн Сяопина и предпринятые им действия выглядели совсем иначе.