Бумажный домик с нарисованным котом (СИ) - "Le Baiser Du Dragon и ankh976" - Страница 4

***Щи-цу

Когда Чеззе ушел, Щи-цу расплакался от облегчения. Все прошло хорошо, его не избили, не нанесли повреждений. Значит Чеззе ни о чем не знает. Можно жить дальше.

Через пару минут ему удалось успокоиться. Он навел порядок. Отнес белье в стирку, принял душ. Рот немного болел, челюсть ныла, но больше ничего не напоминало о том, что произошло. Щи-цу долго таращился на свою бледную и несчастную копию из зеркала.

— Ну что ты, — сказал он, — все же хорошо. Теперь знаешь, какой Чеззе в постели. Ласковый... Можно больше не гадать.

На глаза опять навернулись слезы, но Щи-цу упрямо их сморгнул, обругав себя за слабоволие.

Он пошел на кухню и обнаружил, что тройняшки снова крутились у плиты.

— Что вы опять творите, бесенята? — спросил он, отгоняя мысли и воспоминания.

— Кофе из желудей! — гордо ответил Ки-джи, самый бойкий из троих. — Пробовать будешь?

— А куда я денусь? — притворно вздохнул Щи-цу, — давайте ваш супчик из лебеды, потом второе, а там, если я выживу после супчика, можно и кофе из желудей.

— Супчик из крапивы и щавеля, — хихикнул второй братик, самый умненький и хитрый, Мал-Дхи. — Жалко, что кто-то жмется мяса на наши эксперименты, но и так вкусно получилось, мы туда бульон из пакетика развели. Правда вкусно, ешь, не бойся.

Щи-цу присел на стул и поморщился, член-то у Чеззе оказался не в пример больше чем у Гра-хи, хорошо, что он не стал делать намеренно больно. Вообще Чеззе оказался таким аккуратным, не попытался сломать его или унизить, просто взял то, что ему предлагали.

— Эй, не спи! — Мал-дхи уселся рядом, — кушай, ты же устал, небось, на работе. Но завтра же дома?

Другие братья сели напротив, хвосты подняты вверх, ушки на макушке, а в глазах предвкушение.

— Да, завтра я дома, — заверил их Щи-цу, — и послезавтра, моя смена только через день. Поэтому сходим в больницу, сдадим анализы и сделаем вам уколы.

— Ууу! — тройняшки принялись бурно выражать недовольство, но он, как старший брат, лишь сурово нахмурил брови, показывая, что его решения обсуждению не подлежат.

— А потом сходим в музей? — Ки-джи заискивающе ему улыбнулся.

— В зоологический, — мечтательно добавил Ан-дзи, — туда привезли коллекцию препарированных уродцев.

Щи-цу усмехнулся, тяга к науке это у них семейное. Отец, пока был жив, был так же повернут на знаниях и исследованиях.

— Ну если кто-то не доставит мне неприятностей завтра в больнице, то почему бы не сходить в музей.

Дружное ура раздалось на кухне. Щи-цу улыбнулся, видеть радостные лица своих братьев — это ли не лучшая награда за все, что ему приходится переносить?

Много позже, когда он проверил у них уроки, уложил спать и послал в школу предупреждающее письмо, что завтра ведет их на обследование, он уселся в папином кабинете и принялся разбирать счета. Их было не слишком много. Детям героя, погибшего на территории змей, были положены большие скидки на все государственные услуги, а главное — бесплатные операции для тройняшек. Пришлось стоять в очереди, но оставалось не больше десяти месяцев. Потом... потом можно будет дать отпор Гра-хи и не чувствовать себя беспомощной и жалкой тряпкой, о которую каждый имеет право вытереть ноги. Щи-цу прикрыл глаза и снова вспомнил Чеззе, как нежно красный кот касался его, он и не знал, что так бывает, что огромный сильный мужчина может быть аккуратным и почти не делать больно.

Когда-то давно, когда он только начал работать в институте и понял, что влюбился в Чеззе, он мечтал, что тот позовет его в свой прайд, что возьмет его на ложе и их ночи будут наполнены страстью и негой. Что Чеззе возьмет его девственность, не причиняя боли. Реальность оказалась отвратительной. С невинностью он расстался в туалете большого королевского суда, через несколько минут после оглашения приговора Чеззе. И вместо слов ободрения или хотя бы утешения услышал “подотрись, шлюшка”. Гра-хи стал его персональным кошмаром на эти два года. Но Щи-цу не роптал, расценивая происходящее с ним как плату за то, что он натворил. Хорошо, что для Чеззе все уже осталось позади. Теперь груз вины на плечах Щи-цу стал немного легче.

Самой значительной статьей расходов было лечение тройняшек от хронического змейса, на него уходила большая часть выплат, которые делало королевство в связи с потерей кормильца. Мама почти сразу после смерти отца вернулась в свой родной клан, сказав, что её терзает невыносимая тоска, справиться с которой она может только с поддержкой старших прайда. Щи-цу и близняшки не видели её с тех самых пор, вот уже почти пять лет. Только на Новый год и их дни рождения приходили сухие, официальные поздравления. Теперь даже и малышня перестала надеяться на то, что она когда-нибудь вернется.

Щи-цу не осуждал её, их брак с отцом был вызовом, который мать бросила своему высокому клану, но она переоценила собственные силы и не справлялась с жизнью простой среднестатистической неки. А тем более потом — одинокой неки с четырьмя детьми. Практически без клана и прайда. Если ей лучше там, то значит так тому и быть...

Щи-цу закончил со счетами и, проведав братьев и подоткнув им одеяла, пошел к себе. Войти в спальню было нелегко, но он смог пересилить себя. Даже как-то не верилось, что Чеззе, герой его мечтаний был здесь еще несколько часов назад, на этой самой кровати, трогал его, был в нем. Его вкус, запах, шершавые мозолистые ладони — это все запечатлелось в памяти. Обидно, что он посчитал Щи-цу за шлюху, но глупо было оправдываться и объяснять свое положение. И все же, драгоценные крохи приятных воспоминаний, первый оргазм, испытанный с другим котом, а не наедине с правой рукой, Щи-цу запомнит навсегда. Жаль, нельзя было поблагодарить за это Чеззе, выглядело бы нелепо.

Утром он встал рано, растолкал тройняшек, они позавтракали, потом пошли до станции аэробуса, а оттуда с тремя пересадками доехали до первой муниципальной больницы. Заполнив необходимые формы и переведя требуемую сумму на счет заведения, Щи-цу наконец-то выдохнул и пошел попить чая с мятой в больничном кафетерии.

Комм завибрировал.

“Только бы не Гра-хи”, — мысленно взмолился Щи-цу. К счастью, это оказался сигнал от начальника лаборатории. Сменщик Щи-цу заболел, и теперь от него требовалось появиться на работе.

— Сегодня я не могу, — стараясь отвечать достойно, сказал Щи-цу, — у меня тройняшки на обследовании по змейсу. Завтра я выйду, потом готов взять все смены, до тех пор, пока Киичи не выздоровеет.

Начальник, собиравшийся было на него наорать, притих, змейс — это серьезный аргумент.

— Ладно, — буркнул он недовольно, — но чтобы завтра был, как штык. И купи себе уже нормальный комм, с визором, а то как с пустотой разговариваю.

— До завтра, — Щи-цу невежливо отключился первым.

Легко сказать — купи, тройняшкам нужно лечение, они должны хорошо питаться, растут, опять же, прямо на глазах, учеба, дополнительные занятия, да и в доме то труба прохудится, то крыша. Нужно просто потерпеть, переждать год, а потом...

— Господин Лакх? — лечащий врач его братьев присел за столик. — Знал, что найду вас здесь.

— Что-то не так? — всполошился Щи-цу.

— Нет-нет, все в порядке, я просто хотел сообщить, что операцию вашим братьям передвинули на месяц раньше, у нас открылось еще одно отделение в области, и часть больных перенаправляется теперь туда.

— Отличная новость, — улыбнулся Щи-цу.

— Да, — врач эффектно взмахнул хвостом, — всего доброго.

— Спасибо.

После больницы они пошли в музей, а оттуда в парк развлечений, где Щи-цу, забыв обо всех своих бедах, наравне с братьями катался на аттракционах. Домой они ввалились уставшие, но довольные. Щи-цу неимоверно радовало, что братья столь легко переносят ежемесячные инъекции, вспоминая себя на их месте, он думал о том, что неделю не мог встать с постели. А эти... часок поспали и снова в бой.

Завтра было нужно на работу, и он лег пораньше. В голове опять крутились воспоминания о Чеззе, руки, губы, зубы, прихватывающие кожу на загривке. Жаль, что он его так и не поцеловал. Хотя бы один единственный разочек. Ну да ладно, он и так получил больше, чем мог мечтать, больше, чем заслуживал. Надо было спать, завтра новый день и новые испытания. Но он все выдержит, воспоминания о Чеззе станут хорошим подспорьем. Чеззе... такой нежный...