Закон подлости гласит... (СИ) - Юраш Кристина - Страница 39

Мой вдохновенный рассказ о Боне, маньяке и прелестях заключения был окончен. Я сидела под теплым одеялом, покачивая грязной ногой и допивая вторую кружку чая. Мне принесли еду, на которую я набросилась, с такой жадностью, которой может позавидовать даже Боня. Я выскребла ее всю, а потом отложила облизанную вилку, поднесла тарелку к лицу, с явным намерением ее вылизать, но взгляд, которым меня обожгло, заставил меня засунуть язык обратно и положить тарелку рядом, с сожалением глядя на остатки еды. Через минуту мне принесли еще одну порцию.

— До твоего появления в этом мире, — лениво заметил Альберт, положив подбородок на сплетенные пальцы, — я жил очень скучной и спокойной жизнью. Чудесной, относительно скучной и относительно спокойной жизнью.

— Отдохнул от меня? — я посмотрела на него взглядом кроткого агнца — А ведь все хорошее, когда-нибудь заканчивается. Неужели нельзя было просто взять у меня показания, я бы сказала кто это, и вы бы его арестовали!

— Ты так прекрасно осведомлена в особенностях местных законов, что я предлагаю тебе поменяться местами, — усмехнулся канцлер, отодвигая очки от края стола.

— Давай! — обрадовалась я, потирая ручки. «Ща как возглавим! Как возглавим!» — обрадовался демон.

— Я глаз не сомкну, представляя тебя в этом кресле, — заметил Альберт, тяжело вздыхая и убирая в стол пухлую папку. — Ты думаешь, так все просто? Поймать — одно. Доказать — другое. К сожалению, я не могу изменить законодательство в одностороннем порядке. Ладно, скажу так. Мы не знали кто это, но кое-какими сведениями располагали. Мы знали его повадки, знали его манеру, знали о том, как он себя поведет в определенной ситуации. Мы знали, что ему есть, что терять, поэтому он окажет сопротивление. А это — уже совсем другая статья. Так что в ближайшее время, поверь мне, он во всем сознается и сядет лет на десять. Я позабочусь о том, чтобы десять лет стало для него пожизненным. Маги не станут его выгораживать после случившегося.

— А если бы он меня убил? — возмутилась я, болтая ногами в воздухе и поправляя свесившееся одеяло.

— Лучше бы я не слышал этого вопроса, — меня обожгло взглядом.

— Я так понимаю, что вы знали, что он переодевается инквизитором? Да? Я права? — в голове уже начали складываться абзацы. Заголовок, правда, запаздывал, но тут и без заголовка газету просто сметут вместе с прилавком.

— Ты что? Собираешь материалы для статьи? Ищешь, чем бы еще разбавить свои переживания? Перед тем, как отправлять свою статью в редакцию, покажешь ее мне. Я посмотрю, — ответ сопровождался красивой и вежливой улыбкой. На столе стоял его нетронутый чай.

— Еще чего! Может, сам писать будешь? Ты пишешь — мне платят. Как тебе такой вариант? — оживилась я. — Какая разница, кто скрывается под инициалами «А.Э.» Девичья фамилия твой матери — Эрланс? Альберт Эрланс! Так что давай. Приступай.

— И не подумаю, — Альберт взял кружку, посмотрел на нее и снова поставил на место, так и не надумав сделать глоток.

— Без сахара? — с улыбкой осведомилась я, глядя на его чай. — Или нормально не размешали? Держи, ложечку. Будешь размешивать чай вещдоками. Вырыть туннель у меня не вышло, хотя я пыталась, но выдолбить кольцо из стены — удалось. Цепь тоже можешь оставить себе. Я ее под стул ногой запихнула.

На стол легла моя погнутая ложка. И тут я увидела знакомый альбом, поверх которого лежала ручка.

— А что здесь делает мой альбомчик? — поинтересовалась я, вглядываясь в знакомые потертости.

— С чего ты решила, что он — твой? — осведомился инквизитор, пристально глядя на меня.

— Хорошо, альбом твоей двоюродной сестры Анабель Эрланс? — исправилась я, глядя на знакомый коричневый переплет. — Я так понимаю, что ты его забрал. Если альбом тебе дорог, как память о сестре, то я бы отдала бы его тебе. Но зачем же было молча забирать его? А ведь это попахивает воровством. Ай-я-яй, как не стыдно. А мы еще боремся за звание мистера Совершенства!

Тот взгляд, которым меня только что одарили, заставил бы смутиться Медузу Горгону и напугал бы не самого слабонервного василиска.

— Ладно, сделаем вид, что ты его нашел! — оживилась я, протянув руку к альбому. Из альбома выпал знакомый рисунок. Точно такой же, как на листовке. И еще один, недорисованный. На ней была изображена камера, я и инквизитор, нависающий надо мной! Рисунок упал на папку «Обыски у работников инквизиции. Том шестой».

— Альберт, — я сощурила глаза, понимая, что мечта встретить местного портретиста только что сбылась. Но как-то совсем не так, как я себе это представляла, — а не ты ли это рисовал мой портрет для жалостливой бумажки? Просто у меня складывается впе..

— Я не разрешал тебе трогать альбом, — перебил он, вырывая у меня из рук альбом и бросая его в стол. «Художника обидеть может каждый!» — усмехнулся демон, надевая на нос очки сурового критика.

Я успела схватить листочек с рисунком, где я в камере и втянуть его себе под одеяло, а потом демонстративно отползти подальше от художника. «От такого живописца можно живоописаться!» — глубокомысленно заметил демон, взглянув в чужие глаза. «Видишь, какой он талантливый!» — проворковал ангел, складывая ручки и глядя масляными глазами. «Это он тренируется! Рисование всякой фигни на рабочем месте автоматически улучшает реакцию и боковое зрение!» — съехидничал демон. — «А собирание корабликов — мелкую моторику рук!». «У них с Анабель это — семейное!» — вздохнул ангел. «А ты уверена, что в альбоме рисовала Анабель?» — осторожно поинтересовался демон, глядя на меня. Ангел покраснел, вспоминая рисунок, найденный под кроватью. «А теперь вопрос на миллион этих, как его, эрлингов…» — таинственно начал демон, потирая лапки. Эта мысль обожгла меня изнутри, словно в душу мне плеснули содержимое вскипевшего чайника. Возможно, он когда-то любил Анабель. Я снова бросила взгляд на канцлера. Не помню, чтобы он упоминал о ней. Почему он не спросил, куда делась настоящая Анабель? У меня вообще такое чувство, что он вздохнул с облегчением, узнав, что я за нее.

— Я пойду домой. Мне пора, — заметила я, вылезая из-под одеяла и ковыляя в сторону выхода. — Мне еще статью писать, чтобы она в завтрашний выпуск попала. Где тут можно кружку за собой помыть? Нигде? Ладно. Маньяк пойман, так что можешь меня не провожать. Я постараюсь вести себя хорошо, потому, что когда ты смотришь на меня таким взглядом, у меня в душе появляется призрак совести. А с меня одного призрака на кухне вполне достаточно. Всего хорошего. Спасибо за чай, одеяла и еду. За это спасение благодарить не буду, ибо спасение утопающих, дело рук самих утопающих. Хотя нет, маленькое «спасибо», ты все-таки заслужил. Считай, что я поцеловала тебя в щечку.

«Ты что творишь???» — поперхнулся демон. Ангел уронил челюсть и смутился.

— Ты думаешь, что я выпущу тебя в таком виде? — усмехнулся Альберт, доставая платье и туфли. — Если ты уйдешь в таком виде, ты вернешься сюда быстрее, чем думаешь. Тебя сюда приведет первый же патруль.

Он положил мне сверток и вышел из кабинета. Я посмотрела на платье. Оно очень похоже на то, которое с меня сняли, но оно было новым. Ткань была явно дорогой, поскольку на свету играла красивым, едва заметным узором, а поверх платья лежала брошка, очень похожая на ту, что прикрывала пиршество моли. Только моя была облезлой, латунной со стекляшкой вместо камня, а эта смахивала на золотую. По поводу камня, я пребывала в растерянности. Туфли тоже были явно не потертыми со сбитыми носками, которые я прикрывала подолом, а новыми, словно только что из магазина. Через пять минут я переоделась, жалея, что не имею возможности искупаться перед примеркой.

Меня проводили до дома. Возле дома я увидела торчащие из почтового ящика письма. Хм… Ящик снова заработал. Я вынула первое письмо и увидела, что оно из магистрата. У меня уже три таких есть. Я прекрасно знаю, что должна около ста тысяч в качестве налогов на недвижимость и оплату муниципальных нужд. Я открыла конверты, отошла к тусклому фонарю и стала читать.