Забота и контроль (СИ) - "Sumya" - Страница 20

- Вчера звонили мои родители, - сказал мистер Фергюссон. - Отец интересовался вашими делами.

- Правда? - обрадовался Шон. - Здорово!

- Думаю, при нем вам работалось намного проще, - у Харриса это вырвалось против воли, он не хотел предъявлять Шону никаких претензий, но и смолчать не смог.

- И да, и нет, сэр, - задумчиво ответил парень. - Он, конечно, не был такой требовательный, как вы, но мне нравится то, что вы уделяете мне внимание. Я всегда вами восхищался! - добавил он пылко.

- Всегда? - недоуменно переспросил мистер Фергюссон.

- Да, - смутился Шон. - Ваш отец и мой дед много общались по телефону, и он рассказывал, каких успехов вы добились, какую карьеру делаете, дед всегда ставил вас мне в пример. Я всё детство только о вас и слышал.

- Вот как? - удивился Харрис. - Я не знал. Должно быть, это вызывало у тебя раздражение. Навязанный образ кумира - что может быть хуже?

- Это не так, - Шон замотал головой, - мне нравились эти рассказы. Вы были как прекрасный рыцарь из сказки. Вы сражались и побеждали. Я всегда был так рад вас видеть. Мне нравился такой образ. Ну, и когда мы виделись, - тут молодой человек покраснел, - вы всегда были такой… особенный.

Мистер Фергюссон покачал головой. Он вспомнил себя, своё перманентное раздражение из-за того, что его родители общаются с Бреннанами только на основании того, что когда-то давно старик Бреннан хорошо выполнил свою работу и вынес младенца из огня. Вспомнил Шона, сначала - пухлого, нетвердо стоящего на ногах, потом маленького болтуна, потом Шон стал быстро вытягиваться вверх и превратился в неловкого подростка со множеством углов и ломаных линий. В последний раз у себя дома Харрис видел его, когда Шону исполнилось семнадцать. Он был уже очень высок и только начал раздаваться в плечах. На щеках, под определенным углом, еще можно было разглядеть следы детской пухлости. Или ему это только казалось, потому что он изо всех сил старался избавиться от волны желания, прокатившейся вниз по позвоночнику, когда Шон поднял на него глаза. В следующий раз они увиделись уже в офисе через семь лет. Ему всегда казалось, что Шон испытывает к нему настороженность и отрицательные эмоции, как и он сам. А вот оно, оказывается, как. Он всегда был рад видеть Харриса. Стало даже как-то немного неловко.

- С кем же я сражался и кого побеждал? - решил на всякий случай уточнить мистер Фергюссон, улыбнувшись.

- Не знаю, - Шон выразительно пожал плечами. - Просто сражались и побеждали.

После обеда Шон опять закурил, чем снова испортил Харрису настроение.

- Вы не думали бросить эту пагубную привычку? - мистер Фергюссон просто не смог оставаться в стороне от вопиющей безответственности по отношению к собственному здоровью. Только поэтому он задал свой вопрос, а вовсе не потому, что как-то по-особенному относился к Шону.

- Думал, - Шон виновато улыбнулся и отвел руку с сигаретой подальше от Харриса, чуть не ткнув горящим кончиком в проходившую мимо официантку, - но силы воли не хватает. Да и привычка - вторая натура. А вы никогда не курили, сэр?

- Не курил, - заверил его Харрис. - Я всегда осознавал опасность данной привычки, чего и вам советую, мистер Бреннан.

- Да опасность-то я осознаю, только все равно стимула нет, - доверчиво признался Шон.

“Как бы я простимулировал тебя ивовыми розгами по голой заднице, по двадцать за каждую выкуренную сигарету,” - описал возможную перспективу мистер Фергюссон, но в слух сказал нейтральное:

- Постарайтесь найти такой стимул, мистер Бреннан, ваш организм скажет вам за это большое спасибо.

Они вернулись в офис очень вовремя, снова полил дождь. До конца дня было еще несколько не терпящих отлагательства дел. В том числе относительно заработной платы, которую работники “Фергюссон и сыновья” должны были получить на следующей неделе. Кроме того был ряд писем, требующих немедленного подписания и отправки именно в пятницу, потом появились срочные договора.

Харрис так увлекся, что когда поднял от бумаг голову, в офисе уже практически никого не осталось. Оно и не удивительно: седьмой час. Мистер Фергюссон безошибочно нашел взглядом место Бреннана, но Шона там не оказалось. Стало обидно, что парень ушел не попрощавшись. Закончив с делами, Харрис поехал к себе, принял душ, перекусил, переоделся и отправился в клуб.

Тематических клубов в Кардиффе было немного. А приличным считался и вовсе один. Но, несмотря на отсутствие выбора, мистер Фергюссон любил это место. Там он себя чувствовал как дома, мог быть собой в совершенной степени.

Даже побывав в клубах Лондона и некоторых американских мегаполисов, он не ощутил там того, что испытывал в клубе своего города. Наверное, в Тематических клубах, как и в Тематических отношениях, важно было испытывать доверие. В данном случае доверие к месту и к людям, которые там собрались.

Харрис часто посещал клуб. Если у него не было иных планов, то он бывал там каждую пятницу и субботу. Смотрел, участвовал в сценах. Когда у него был постоянный саб, он любил давать мастер-классы, испытывая гордость из-за восхищенных взглядов, которые на него бросали. Иногда он просто приходил поиграть. Немного тематики и сладкий секс с кем-то, кто не сочтет тебя извращенцем из-за твоих пристрастий, что может быть лучше?

Эта пятница не стала исключением, разве что впервые за последние два года Харрис пришел в клуб один. Он вспомнил недобрым словом бросившего его саба и, заказав виски, устроился сидеть у барной стойки в надежде, что кто-нибудь возьмется проводить мастер-класс и будет на что посмотреть. Самому играть не хотелось, также не хотелось отшлепать какого-нибудь из бесхозных сабов и потом вступить с ним в половую связь где-нибудь в задних комнатах. На это не было настроения.

В клубе были определенные правила. Имена преимущественно не использовались, доминанты и сабмиссивы выбирали себе псевдонимы, обычно что-то простое: цветок, животное, время года. Харрис пришел в этот клуб впервые больше пятнадцати лет назад, уже тогда у этого места было определенное реноме. Выбор имени не стал проблемой. Харрис был убежден, что оно должно быть простым и запоминающимся. Поэтому в клубе его звали “Мастер Грей”. У него была хорошая репутация, его предпочтения были известны всем завсегдатаям и быстро становились известны новичкам. Среди других доминантов он пользовался должным уважением, что, несомненно, льстило его самолюбию. Сабы между собой отзывались о нем почтительно и с легким придыханием. Но и кроме него в клубе было достаточно достойных хороших доминантов. С большинством из них у мистера Фергюссона сложились хорошие, но нейтральные отношения. Вне этих стен они никогда не общались.

Изо всех Харрис выделял особо только одного человека, того, кого знал под именем мастера Рейна. Это был приятный мужчина на семнадцать лет старше самого Харриса. Он отдавал предпочтение женщинам. Все его сабочки были похожи одна на другую: около тридцати, среднего роста, с ладной фигурой и длинными волосами, последнее, видимо, являлось для него определяющим в выборе нижней. Милый, невинный фетиш. Если не считать различных гендерных предпочтений, в остальном они были схожи: поведение с сабами, предпочтения в области техник, даже вкусы относительно выпивки.

Так уж получилось, что Харрис знал немного о его личной жизни. Когда он только пришел сюда, мастер Рейн был женат. Его жена, похоже, знала о нестандартных пристрастиях мужа, но закрывала на это глаза. А потом он развелся. Судя по ряду признаков, большая часть его состояния отошла бывшей супруге, которая также оставила у себя их двоих малолетних детей. С тех пор у мастера Рейна не было серьезных отношений. Харрис мог только догадываться, в чем была причина этих событий, но он был твердо уверен, что для Рейна, как для доминанта, провал в личной жизни не прошел даром. В любом случае он был рад, когда дверь открылась, и в еще полупустой клуб вошел Рейн, ведя за собой на поводках двух молодых девушек-сабов. Он приветливо махнул рукой, и Рейн подошел поздороваться.