Волчья хватка. Книга 2 - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 35

Заболел затылок и застучало в висках.

— Под дурака косит, — пользуясь паузой, выдавил Варан. — Выкрутиться хочет! Ну все, теперь ты попал!

— Сними наручники, — попросил его Савватеев. — и всем отдыхать. Гостиница пустая, занимайте любые номера.

— Я здесь баню присмотрел, — сообщил командир группы диверсантов. — Можно истопить, попариться… Да и поспать там можно.

— Как хочешь…

Командир направился было в дальний угол базы, где торчала крыша новой бани, но торопливо вернулся:

— Нет, я вас одних не оставлю, товарищ полковник! А если у него и впрямь крыша съехала? Это опасно!..

— Иди в баню! — приказал Савватеев.

Он сам расстегнул наручники, усадил Филина напротив себя и подождал, когда Варан с бойцами уйдут.

— Ну и как же старики пробили стену? — спросил Савватеев мягко и без интереса.

— Сейчас расскажу! — заволновался Филин. — Только вы поверьте. А то командир не верит!..

— Да бог с ним, говори…

— Я за стариками сквозь дырку наблюдал… Там дверь железная, но железо тонкое, и когда варили, электродом дырок нажгли. В верхней части, где к уголку приваривали… Можете проверить!

— Ладно, я понял. Давай дальше.

— Ну вот, я время от времени смотрел — спали. А потом гляжу, встали и стоят посередине будки, разговаривают…

— О чем?

— Они тихо говорили, я через слово только понимал. Но смысл такой… В общем, они спорили. Один говорит, надо через двери уходить, а второй, мол, пойдём через стену, — диверсант перешёл на шёпот: — Говорит, если через двери, то кого-то придётся убить. И другие старики его вроде поддержали, дескать, нельзя нам земных людей убивать. Эту фразу я точно расслышал — «нельзя нам земных людей убивать»! Я тогда ещё не сообразил, что это они про меня говорят. Если бы так же дверь вышибли, как стену, меня бы точно убило этим полем! И так кровь из ушей… Вы понимаете, товарищ полковник?

— Понимаю, дальше что?

— А дальше вообще началось… невероятное, — Блестящие глаза Филина вдруг потухли. — Смотрю, один встал у стены… Этот, который на полусогнутых ходит!.. Примерно в метре и руки так выставил… Нет, не могу я рассказывать! Чудно и страшно! И почему-то слезы наворачиваются. — Он утёр лицо рукавом и отвернулся. — Вы простите, товарищ полковник… Остальные трое за руки взялись — один в середине, двое по краям… И те, что по краям, положили руки на плечи этому… У стены который встал… И мне сразу стало не по себе, сначала затошнило!.. Потом судорогами сводить начало, прямо скрючило! Чувствую, на глаза давит, а самого сначала прижало к двери, приплюснуло…

— Чаши у них не было? — спросил Савватеев.

— Какой чаши? — опешил Филин.

— Медной, со скифским звериным стилем…

— Нет, чаши не было… И вообще в руках ничего не было!

— Ладно, продолжай…

— Я уже больше ничего не видел, что там в будке делается, — голос его стал жалостливым, страдальческим. — Только смотрю, меня от земли оторвало, как в невесомости!.. Ногами в воздухе болтаю! За крышу схватился, чтоб выше не подняло!.. И тут слышу, вроде бы кирпичи осыпались или в ушах так защёлкало?.. Потом резкое облегчение, и я упал под дверь. Ни рукой, ни ногой, будто сверху плиту положили… Секунд двадцать пролежал так, сознания не терял, но как во сне… Опомнился — весь в крови, из носа, из ушей… — прапорщик вновь оживился: — Товарищ полковник, я же из морпехов пришёл, знаю, что такое кессонная болезнь. У меня все признаки!.. И ощущения, будто через торпедный аппарат десантировался.

Савватеев посмотрел на него без всякой надежды: гримаса муки на лице, безумные, воспалённые глаза в узких щёлках…

— И никакого шара не было? Шаровой молнии, например?

— Не видел! Но что-то было! Треск слышал!..

— Ты сейчас иди и поспи, — дружески предложил Савватеев. — Потом и поговорим. В бане попарься, отдохни…

— Вы что, товарищ полковник? Я хочу работать! Зачем меня вернули? Я бы догнал этих стариков!

— Успокойся, Филин, ты же офицер, разведчик…

— Не верите? И вы не верите?!

— Послушай себя со стороны! — разозлился Савватеев. — Это бред!

Диверсант скорчился, опустил руки:

— Меня уволят?.. А я так старался, работал.

— Хорошо, старики стену пробили… Но почему ты за ними побежал?

— Как почему? Догнать хотел, ведь это же… невероятно! Это чудо какое-то! Он не касался стены! И даже если бы касался, все равно не выдавить!.. Я, правда, самого момента не видел, меня лицом к двери прижало…

— И не догнал?

— Где там!.. Метров триста бежал за ними — видел. Они шагом шли…

— Шагом?

— В том-то и дело! Они шагом, а я изо всех сил рвал! Голова ещё кружилась, но я бежал… Потом они будто форсаж включили!.. Это не люди, товарищ полковник. Вернее, люди, но не земные. Сами подумайте, как может старик одним ударом свалить Басмача?

— Какого Басмача?

— Да бойца нашего! Который сейчас с сотрясением… Ладно, Коперника завалить можно. Он интеллигент, хилый… Но Басмач-то наш, тоже из офицеров морпеха! Да с ним в спарринге больше трех минут никто не выдерживает! — Филин заблестел глазами: — Олег Иванович, поверьте, мы столкнулись с каким-то явлением!.. Нельзя к этому относиться просто так! У меня чувство, что мы прикоснулись к чему-то такому… Почему радиостанции накрылись? Приборы? А если и объект так же попал?

Савватеев лишь вздохнул.

— Представляешь, если я доложу руководству, что мы прикоснулись к чему-то такому? Каймака на пришельцев не списать… У нас ещё остались две старухи. Надо с ними поработать. На вид обыкновенные деревенские бабульки, но и дедки тоже выглядели обыкновенно…

— Как — поработать? — насторожился диверсант.

— Ты же хотел поработать?

— И сейчас хочу!

— Я подсажу тебя к ним, в кочегарку, — Савватеев защёлкнул дуги наручников на его запястьях. — В таком виде. А ты их сначала послушай, попробуй разговорить. Скажешь, помог бежать старикам, за это тебя арестовали…

Филин помолчал, опустив глаза:

— Если откровенно, товарищ полковник… Мне стыдно…

— Что?..

— Я не по этой части…

— Я тоже не по этой части! — внезапно для себя взорвался Савватеев. — А вынужден!.. Стыдно ему! Ты разведчик, диверсант!

Тот уже его не слушал, с интересом уставившись куда-то в сторону.

Савватеев оглянулся: от реки бежал возбуждённый Тарантул.

— Там женщина причалила! — доложил он. — С двумя детьми! Грудными…

— Что значит причалила?

— На лодке. Грибы привезла, четыре здоровых корзины. Карпенко спрашивает… Задержать?

— Погоди, я сам, — Савватеев встал. — А ты отведи Филина в кочегарку и запри. В наручниках!

Тарантул дёрнул плечами:

— Ни хрена себе… Но в кочегарке старухи сидят?

— С ними и запри, — сказал Савватеев. — А ты сиди там, думай и работай. Если хочешь в группе остаться.

У причала оказалась старая деревянная лодка с лопатными вёслами, а на корме, прямо на широком сиденье, лежали дети грудного возраста, с головой запелёнутые серыми одеяльцами. Их молоденькая мамаша в стареньком солдатском камуфляже и зеленой косынке поднималась на берег с двумя огромными корзинами грибов.

От вида свёртков с младенцами вдруг вспомнился последний разговор с женой, и в душе поднялась неприятная мутная волна.

— Тебе помочь? — спросил Савватеев.

Женщина испуганно вскинула голову и шагнула назад.

— Меня Карпенко послал, — мгновенно сориентировался он. — Грибы принять.

— А-а, — протянула женщина недоверчиво. — А где он сам?

— К Баруздину поехал.

Эта фамилия была ей знакома, и все равно что-то настораживало молодую мамашу. Она хотела поставить корзины на косогор, но те клонились набок и мелкие грибы горохом сыпались в реку. Савватеев приблизился к ней и взялся за ручки корзин:

— Дай помогу! Надорвёшься же…

От женщины исходил незнакомый смолянистый дух, чем-то напоминающий запах масла из бутыли, найденной криминалистом в тайнике. Она все ещё сопротивлялась, не выпуская ручек, и в глазах её поблёскивал страх, смешанный с любопытством. Тогда он почти насильно отнял ношу.